Телепатия. Проклятие языка (СИ) - Иван Шавлюга

Глава 12

Оксана ощущала себя мёртвой, холодной и синеющей от каких-то там процессов. Она поняла, что умерла от своих мучений в больнице. И теперь она душой летает по проклятому астралу или событийному пространству. Если хотите, её электроны, протоны и нейтроны просто улетели из обычного пространства и сейчас переносятся куда-то дальше. Она не помнит того, что с ней происходило за последний месяц, а то и больше. Воспоминания обрывистые и половинчатые роятся так, словно мухи радуются предстоящему пиршеству. Какая-то мерзость в голове. И едет в трамвае в свой последний путь Оксана Сенно. Шумят как-то странно естественно колеса. Всюду жёлтый туннель, всюду видны какие-то странные знаки почему-то вполне себе земные. Сначала был один путь, который и занятый трамваем. И первая мысль пробивает эту мерзость о том, как будут размножаться мухи в её теле. Только теперь Оксана понимает, что если уж рассуждать о том, что ты частичка, а именно это она и делала мерзким образом, то тут нужно рассуждать о вероятностях. Так что нужно подсчитать вероятность чего-то там мерзкого, а потом двигаться по этой странной карте. Карте чего? Что там мерзкое? И чего там происходило в прошлой жизни? Жёлтый туннель, освещаемый тусклыми лампами, мчался мимо. Теперь уже развилка. Теперь уже здесь два пути рядом. И здесь остановка. Вошёл какой-то человек. Он тоже весь в белом. Через минуту трамвай поехал дальше.

С каждым новым движением колёс трамвая ощущалось, что на плечах и спине есть что-то тяжёлое. И режет и режет спину и плечи. Тут же резкий поворот, ведь вновь развилка. Дёрнулась Оксана, и режет и режет. Было много остановок, и чёткая картина того, что происходило с ней в той самой секте путешественников во времени, Оксана помнила всё меньше. Забыла она и предводителя секты, забыла она тот самый дом, где она как бы служила. Забыла и то, как вычислять какие-то вышки и порталы. Забыла она и какие-то частицы под названием псионы. Всё это прошлое и она быстро проходило.

На какой-то остановке трамвай остановился. Всё сильнее был запах гниения своей плоти. Всё сильнее чувствовалось то, как жрут черви её тело, как прорастает корень огромного дерева. И странное ощущение того, что на спине что-то болтается деревянное. Может это корень уже молодого, но внушительного дуба растёт сквозь неё и питается её плотью как навозом. Страшно, что её прошлая жизнь, прожитая жизнь, которой она гордилась, стала вдруг навозом. Но все становятся, как ни крути, навозом, именно о такой мерзости Оксана и думала. На остановке встречал её какой-то парень. Только вот бывшая пациентка психиатрической больнице в упор не помнила этого парня. Парня был не в белом, а в чёрном одеянии. Вообще все одеяния были такими, какими они должны быть две тысячи лет назад. Сейчас бы их назвали какими-то балахонами. Ну, в крайнем случае, халатами. Странно, но трамвай тоже белый, как внутри, так и снаружи.

— Я Кирилл, — кричал парень, надеясь, что его она узнает, — я могу отправить тебя в прошлое. Я знаю формулу. Алексей не знал изначально, а я знаю. Реально существует прошлое, реальны эти пути. И реально можно доехать до цели. Просто формулы совсем другие. Я же их вижу и могу их доказать. И могу воплотить их в жизнь. Истинная реальность — это информационная реальность, именно эти туннели. А объективная реальность — это лишь флуктуация чего-то там. Только признав это, мы можем управлять временем.

Он ещё что-то говорил такое мерзкое и гадкое. А возвращаться в гниющее тело девушка не хотела. Парень пытался войти в открытые двери, но не мог. Так как чёрный в белое не входит. Оксана уже не хотела с ним спорить и верить ему, хотя это и был реальный умерший Кирилл. Её уже тошнило от чрезмерного сильного запаха разлагающегося тела. Она не заметила, как дверь закрылась, и трамвай поехал дальше. С каждым новой остановкой, которых Оксана уже насчитала сорок, Оксане было всё противней и противней, так как запах уже такой, что терпеть просто невозможно. Только получалось по ощущениям Оксаны, что прошло уже сорок лет. И на сороковой остановке Оксана не вытерпела и вышла из трамвая. Она шла по некоему жёлтому туннелю. И повсюду жёлтые туннели, что уже было просто привычно и смиренно. Она шла вперёд, как и многие люди. На спине, как девушка поняла, был внушительный крест, который надо на себе тащить. А ходит она под Землёй, а надо самой выйти из этого лабиринта на поверхность. Запаха разложения уже не было, был приятный запах обыкновенной земли, промёрзшей насквозь. И жутко хотелось пить и быть, просто быть такой, какой на кресте написано. А там что-то написано. И это надо постоянно читать. Просто из креста прямо в мозг идёт постоянно информация. Как-то крест с тобой общается телепатически, говорит о том, что можно, а что нельзя, и какой ты должна быть журналисткой, и как ты должная работать. И как нужно вести себя с родными, и как даже нужно есть и пить. И как нужно с людьми разговаривать. А Оксана понимает, что до этого идеала она не дотягивает. Она понимала, что что-то серьёзное она совершила в прожитой жизни, и поэтому ей тяжело тащить этот крест по туннелю, А что она совершила в мельчащих подробностях, она не помнила, хотя знала, что была в некой секте и сбежала из неё.

Ещё один перекрёсток, ещё один перекрёсток, да и дальше и дальше. Теперь уже лестница наверх. Один пролёт и уже не можешь даже стоять, а крест тебя учит какой-то странной способности составлять какие-то тексты. Теперь она видит композицию, видит всякие метафоры и всякие гиперболы. Видит, вообще-то говоря, художественные символы. И этот потенциал велик, оказывается. И надо работать над собой, чтобы ступать и ступать по лестнице.

Нужно понять, где её мысли, а где внушение со стороны родственников, студентов и одноклассников, каких-то прохожих. А на этом лестничном пролёте нужно было взять и принять решение. Оксана взяла мысленно какой-то документ, да честно говоря, простой лист бумаги, и стала писать. Когда исписала десять листов, тогда смогла ещё пройти несколько пролётов. Вдруг жёлтые стены исчезли и появилось огромное заснеженное пространство. Ступаешь и проваливаешься в снег. И идёшь по земле и понимаешь, что это не та планета, но это физический мир. Крест на плечах требовал ещё текста, а ты просто не можешь надышаться свежим воздухом.

Вдруг больная Оксана Сенно проснулась. В вену в правой руке льётся лекарство. Что-то обсуждают пациентки на непонятном языке. Она лежит и хохочет, радуется, что ещё жива. Безмерная радость того, что есть только этот день, эта минута и эта секунда. И больше ничего нет. Она радовалась как юродивая. Только ощущала вполне реально, как от копчика до макушки головы внутри её организма есть стержень, а есть ещё и второй: от одного плеча до другого. И боль эти два стержня давали максимальную, что просто подняться с пастели нельзя. А девушка смеётся, радуясь по-прежнему, что жива. Её парализовало, а она смеётся.

Только спустя сорок минут, когда капельницу уже давно сняли, Оксана смогла встать и пройтись, разминая тело. Съела шоколад, выпила последний сок. И всё равно было весело. Теперь уже долго Оксанка будет веселиться, так как забыла всё, что нужно забыть. Теперь она просто пишет тексты в редакторе на смартфоне, и обдумывает композицию для нового романа. Никого уже не слушает и тишина в голове, разве что образы художественные стоят.

— Так, Оксана, а какое сегодня число? — вдруг спросила пожилая женщина. Сначала один раз, но Оксана ничего не ответила. Потом и второй раз, но Оксана тоже ничего не ответила. Через несколько секунд старушка начала орать матом, чтобы Оксана сказала, какое сегодня число.

В результате пришли санитары, уложили бабульку на кушетку, предварительно зафиксировав. Медсестра дала успокоительное, от которой бабулька стала тут же засыпать. Бабулька говорила уже сквозь сон:

— Я же просто спросить хотела, поговорить, а она молчит. А раз молчит, значит, замкнулось, значит, цикл есть. А ведь с циклами бороться надо.

Странная логика, странные чувства и странные эмоции, — вот теперь лейтмотив для нового романа Оксаны Сенно в стиле фентези. Где путешествуют главные герои по параллельным мирам. Каждая планета — уникальный мир, где есть множество всевозможных чудных существ. Уж если фантазировать, то по полной программе, в том числе магию везде, где только можно. Бабка уснула надолго, так и оставшись уверенной в том, что чувство времени является самым главным чувством, а у Оксаны с этим чувством проблемы. Ей же так хотелось воспитать молодёжь, хоть как-то воспитать молодёжь. Да такими криками, какие только что здесь стояли, что аж на предыдущем и следующем этажах слышно было, не говоря уже обо всём отделении. А молодёжь по-другому не понимает. И правильно, ведь не слышит. Совсем обозрела, не хочет просто поговорить. Я же просто поговорить хотела и повоспитывать одновременно, обвинив сразу в чём-нибудь. А тут совсем наглая пациентка, говорить не хочет.