ГРУППА СОПРОВОЖДЕНИЯ. Роман - Олег Татарченков.

 -Убийство, — произнес он, — Характерная рана: перелом основания черепа. Саданули чем–то твердым и тяжелым. Возможно, обух топора. Эти люди изобретательностью не отличаются. Поищите, может, даже орудие убийства найдете… Молодой человек, — обратился медэксперт к Уфимцеву, — Вот вам флакончик. Полейте мне, пожалуйста, спиртом на руки… Понимаете, уже третий месяц не присылают одноразовых резиновых перчаток. Денег, видите ли, нет… А что касается его… — он кивнул в сторону покойника, — вскрытием покажет подробности.

 Тем временем следователь Петровский повернулся к лейтенанту, у которого в этот момент был более чем важный вид, и кивком предложил следовать за ним. Устинов захватил с собой Груздева и направился вслед за следователем к закопченному проему двери.

 Уфимцев полил из флакончика, изрек с глубокомысленным видом «угу» и бросился догонять лейтенанта.

 В доме противно пахло гарью, удушливой влагой, под ногами хлюпала вода.

 -Вот здесь, на кухне, они и сидели, — донеслось до корреспондента.

 Уфимцев перешагнул через скомканный половик, почему–то лежавший посреди комнаты рядом с перевернутым столом, и заглянул через порог. Следователь вместе с милиционером что–то разглядывали на полу. За спиной журналиста раздались шаги, и Груздев, отстранив Уфимцева, вошел на кухню.

 -В сарае и прихожей ничего нет, — доложил он.

 -Что ж, в конце концов, сейчас это не так важно, — ответил следователь прокуратуры. Орудие убийства они могли взять с собой, чтобы выбросить по дороге. Детективы сейчас все читают. Важно установить, с кем сегодня пил покойник. Впрочем, это уже не ваша работа, а оперов из райотдела.

 -Ладно, — повернулся он к лейтенанту, — Развезите нас по домам и быстренько отправляйте труп в морг. Чем быстрее произведут вскрытие и сделают официальное заключение, тем быстрее мы возбудим уголовное дело и сможем ловить душегубов. Не тяните, — он осторожно похлопал Устинова по плечу и вышел.

 За окном взревел «УАЗ», развозя по теплым постелям следственную группу. Лейтенант вместе с журналистом вышел на свежий морозный воздух из задымленного помещения и изрек:

 -Легко сказать, «побыстрее». Сегодня уже суббота. Ни один грузовик не поймаешь, чтобы труп в морг отвезти, а катафалка, между прочим, в управлении нету. Чего делать? Напиши, корреспондент, в каких условиях приходится работать.

 … — На дорогах пусто, — доложил старшему группы вернувшийся водитель, — Одни только машины коммунальной службы песок разбрасывают. Но к ним в бункер труп не закинешь.

 -Вот невезуха, — вздохнул Груздев, — Неужто в нашем «козле» его придется везти?

 -А куда деваться? — ответил водитель Дима, — Это что… Как–то мне пришлось утопленницу перевозить. Девочку семи лет, между прочим. Так и рулил: одной рукой держался за баранку, другой ее поддерживал.

 -Ты что, от стихотворных форм на мрачные истории перешел? — подколол водителя Груздь.

 Дмитрий не ответил напарнику, повернулся к Устинову:

 -Слышь, лейтенант… Ничего не поделаешь, надо везти.

 -Он же тебе весь салон перемажет, — ответил тот.

 -Может, труп в половики закатать? — предложил Уфимцев, — В доме их до фига. Выберем те, что пожарные замочить не успели…

 -Айда! — махнул рукой своему экипажу лейтенант, — Сейчас посмотрим…

 Минут через десять у заднего колеса машины лежал громоздкий сверток. Над ним нервно перекуривали милиционеры.

 -Значит, на пол под заднее сиденье? — уточнил Груздев.

 -А куда же еще? — отозвался водитель, — Или ты его хочешь в «обезьянник» поместить? На «попа» поставить?

 -Ну что, взяли, — прервал дискуссию лейтенант. Он глубоко вздохнул и добавил, — С детства боюсь покойников.

 -А я с детства их обожаю! — подколол командира Груздь.

 Остальные предпочли отмолчаться.

 В самом начале возникла заминка: никто не решался первым взяться за труп. Уфимцев, который к концу дежурства и впрямь начал себя чувствовать полноправным членом экипажа, отчаянно хэкнул и подхватил убитого по мышки. Он с ужасом почувствовал, что труп в его пальцах заскользил вниз, оставляя в руках половик и одежду. Журналист даже не подозревал, что этот щуплый мужичонка может быть таким тяжелым. Игорь понял, что второй раз совершить подвиг и прикоснуться к мертвому телу он не сможет, поэтому изо всех сил вцепился в свитер покойника, стараясь не испачкать кровью перчатки.

 -Ну, чего вы там! — проорал он замешкавшимся милиционерам, — Хватайте его за ноги!

 Уфимцев, пятясь спиной вперед, втолкнул в салон замотанный в половики по плечи труп, перелез через него, стараясь не наступить на его голову, и стал двигать тело по полу. У раскрытой двери, тяжко сопя, толкаясь плечами и мешая друг другу, водитель и сержант, ухватившись за ноги трупа, пытались помочь журналисту. Позже, когда Игорь впервые увидит фильм Квентина Тарантино «Криминальное чтиво», он сочувственно поймет, что должны были испытывать гангстеры, стараясь избавиться от убитого по неосторожности парнишки–негра.

 Уфимцев, вытянув убитого на полу салона перед сиденьем, открыл противоположную дверь и выскочил наружу.

 «Тьфу, блин, — подумал он, — ну и работенка…»

 -Интересно, а мы куда сядем? — произнес Груздев, — Ноги на труп будем ставить? Вы как хотите, а я стоя в «обезьяннике» поеду.

 -Мне пофигу, — отозвался Игорь, чувствуя внутри себя какую–то отрешенную лихость, — Сяду на спинку сиденья. Дим, ругаться не будешь, что «сидушки» ногами перепачкаю?

 -Чего уж там, — отозвался тот, — Коль пошла такая пьянка, режь последний огурец.

 Мрачные корпуса больницы дореволюционной постройки, возведенные из красного каленого кирпича, были погружены во тьму. Лишь несколько окон светились синим, выдавая хирургическое отделение. Игорь из своего армейского опыта знал, что такие лампы призваны поддерживать стерильность в помещениях, где пластают и перевязывают человеческую плоть. Он вспомнил этот сухой, словно мертвый, воздух, пропитанный лизолом, запах перевязочной.

 На улице же темноту рассеивали лишь лампочки под козырьками приемного отделения и морга. Ко второму крыльцу, стоявшему в отдалении от основных корпусов больницы, и подъехал милицейский «УАЗ».

 Груздев минут пять звонил в окованную оцинкованным железом дверь и, теряя терпение, уже начинал материться в голос, как дверь распахнулась.

 На крыльцо вышел щуплый заспанный молодой человек, одетый в зеленую солдатскую рубашку и неопределенного цвета брюки. Он вопрошающе посмотрел на ранних визитеров.

 -Принимай, санитар, — начал было Груздев объяснять цель милицейского появления, но молодой человек прервал его:

 -Вижу. Направление на судмедэкспертизу есть? Хорошо, сейчас каталку на крыльцо выгоню.

 Санитар скрылся за дверьми, а милиционеры, сопя и переругиваясь, принялись вытаскивать труп из салона автомобиля. На этот раз обошлось без участия журналиста, чему он был рад: хватило двадцати минут езды по ночному городу с окровавленным телом в ногах, елозившим по полу на поворотах.

 Старую медицинскую каталку с трупом вкатили в приемную морга. Там санитар, напоминающий своей бледностью и торжественной невозмутимостью если не ангела смерти, то, во всяком случае, одного из его ближайших помощников, размотал половики, в которые был замотан убитый. Уфимцев поразился, увидев на клеенке носилок довольно упитанного, крепкого мужика лет пятидесяти. Под неровным светом редких уличных фонарей, на снегу около подожженного дома, покойник показался ему щуплым старикашкой.

 Санитар втолкнул каталку в лифт.

 -Подождите меня здесь, — обернулся он к приехавшим людям, — Сейчас спущу его в холодильник и оформим документы.

 Груздев придержал за рукав санитара:

 -Слышь, браток, покажи нам с корреспондентом морг, а? Ни разу здесь не был. Ты не против, Игорь?

 Уфимцев, которому очень не нравился запах формалина, долетающий в приемную морга откуда–то снизу, от холодильных камер, сделав глотательное движение, тем не менее кивнул головой. Он подумал, что эта деталь в его репортаже станет логической точкой. Где есть труп, там должно быть и царство мертвых.

 … — Вот здесь лежат невостребованные, — санитар открыл тяжелую металлическую дверь, смахивающую на вход в бомбоубежище на случай ядерной войны, и на экскурсантов пахнуло тяжким дыханием смерти: формалином и сладковато–удушливым смрадом гниющего человеческого мяса.

 Мысленно поражаясь своему неестественному спокойствию, словно это происходит не с ним, Уфимцев сделал шаг за порог. На полке грудой лежали тела. Сморщенные, желтые, с грубой штопкой после вскрытия от паха до горла. Чаще всего старики. Тут же, на полу, в черных лужах были свалены несколько пронумерованных мешков. Из одного торчала обгоревшая скрюченная рука.