Синий туман - Татьяна Владимировна Солодкова

Мужчина усмехается.

— Вообще-то, еще вечер, — поправляет меня. Снимает солнцезащитные очки с переносицы (зря, в них он симпатичнее и моложе), откладывает куда-то в сторону. — Значит, так, Кайя… Тебя ведь так зовут?

Молча киваю.

— Теперь тебя зовут Русалка.

Серьезно? Прикусываю изнутри щеку, чтобы не рассмеяться.

— И ты принадлежишь мне.

Ну, это мы еще посмотрим, кто и кому принадлежит.

— А сейчас я хочу, чтобы ты искупалась и привела себя в порядок. — Мясистый нос морщится. О да, пахну я как освежитель воздуха в туалете дешевого кафе. — Платье в шкафу. Ужин через час.

— А-а?.. — начинаю, но меня обрывают властным жестом поднятой руки.

— Постучишь в дверь, тебя проводят.

Тянется куда-то за пределы видимости камеры, и экран, мигнув в воздухе, исчезает.

Выдыхаю. Спокойно, Кайя, спокойно… Где наша не пропадала.

Привести себя в порядок? Да не вопрос. Избавиться от запаха елок — с превеликим удовольствием!

Тем более, что в ванной таки нет вентиляционной шахты…

* * *

Каблуки отбивают частую дробь по блестящему паркету.

На мне красное платье на тонких бретелях, длиной в пол и с огромной шлицей, почти полностью оголяющей правую ногу, и туфли на умопомрачительной шпильке. Вымытые и тщательно расчесанные волосы струятся по обнаженным плечам и спине. Этакая пошлая русалка, ага.

И, хотя платье точно впору, а высота каблука — моя любимая, из-за неудобной колодки и непривычной юбки мне приходится семенить, как гейше в гэтах.

Зато ничего не болит, а большая часть синяков исчезла, будто ее и не было. Даже отек на лице почти полностью сошел. Не мазь от ушибов — а настоящая магия.

Сопровождают меня двое незнакомых охранников. Может, Джек Рассел мне только привиделся?

Как же. А яблоки растут прямо в космосе!

Нет уж, в том, что видела своими глазами, я уверена. А вот как этот тип сбежал с Альфа Крита, вызывает множество вопросов. Так ли неподкупны альфакритяне, как они всех убедили? И так ли неприступна альфакритская тюрьма, как принято считать?

Черт, хочу знать, как ему удалось выбраться!

Но, как ни кручу головой, проходя мимо ответвлений коридоров, никаких Джеков Расселов не вижу. Зато другой охраны много, все в черной форме без знаков отличия и с кобурами на поясе. Держу пари, что это не разрешенные на станции парализаторы.

Мы на месте.

Передо мной распахивают двустворчатые двери с красно-золотым орнаментом, изображающим брачные танцы павлинов, и пропускают внутрь. Охрана остается в коридоре.

— Разуйся и проходи, — велит уже знакомый голос с хрипотцой.

Осматриваюсь.

Это столовая. Даже не так — это скорее обеденный зал. «Столовая» — слишком мелко для такого масштаба: огромное пространство, помпезные люстры, длинный стол, способный уместить за собой человек тридцать, красная скатерть, декоративные позолоченные подсвечники, красный бархат стульев с золотистыми ножками.

Честно говоря, разочарована. Я думала, мне достался барон, который наследник графа, а оказалось, что барон — цыганский.

— Разуться? — переспрашиваю, наконец рассмотрев за столом хозяина сего пестрого великолепия.

— Разумеется. — Мужчина улыбается. — Я же не хочу получить шпилькой в глаз.

Значит, таки поверил предупреждениям Майкла. Зараза.

С другой стороны, размах дома, количество охраны и репутация, с которой он явился на рабский рынок, явно говорят, что этот человек кто угодно, но только не идиот. А стыковка «каблук — чей-то глаз» — первое, о чем я подумала, как только увидела эти туфли.

Улыбаюсь, делая вид, что ни капли не разочарована его просьбой. Сбрасываю обувь и иду к столу босиком.

— Ты такая маленькая, — комментирует Барон, любуясь.

Маленькие собачки обычно злее крупных псов, как говаривала моя бабушка. Так что не обольщайся.

Скалюсь, делая вид, что благодарна за комплимент.

Барон встает навстречу. Сейчас на нем только белая рубашка и черные брюки. Классический пиджак висит на спинке оставленного им стула. Удивительно: неплохой стиль в одежде и такая безвкусица в интерьере.

Хотя беру свои слова обратно: при ближайшем рассмотрении рубашка оказывается не застегнута до середины груди, открывая вид на черные кудри.

Мужчина отодвигает передо мной стул. Приходится садиться.

Так, тарелка, салфетка, ложка… Эй, ни ножа, ни вилки!

А Барон уже возвращается на свое место и громко хлопает в ладоши.

Бордовая штора в противоположном от стола конце помещения ползет вверх…

Глава 23

Занавес поднимается, открывая полукруглый подиум с тремя шестами. К ним выходят три гологрудые девицы в набедренных повязках. Включается медленная музыка. Начинается танец.

Прищуриваюсь, разглядывая танцовщиц: все невысокие и длинноволосые. Только я еще ниже и волосатее каждой из них. Предел тайных желаний Барона, ага. Майкл — сволочь.

— Не нравится? — участливо спрашивает хозяин дома, что-то прочтя в моем лице.

Мне не нравится, когда людей продают, как мясо, а так все отлично.

Кстати о мясе — пахнет чудесно!

— Очень нравится, — заверяю и отворачиваюсь. На стол смотреть и правда приятнее.

— Вина?

— Нет, спасибо.

— Вина, — с нажимом и утвердительно.

Хм, ладно.

Улыбаюсь.

— Конечно. — Послушно подставляю бокал.

Девицы танцуют, музыка сменяется — продолжают.

— Если они тебя отвлекают, можем их прогнать, — предлагает Барон, снова ловя мой взгляд.

Куда больше меня отвлекает ждущая под дверью охрана, поэтому качаю головой и принимаюсь за еду. Мясо и правда великолепно, только есть его ложкой — то еще издевательство. Сам Барон орудует ножом и вилкой, то и дело поглядывая на меня, мол, что буду делать.

Просить дополнительные приборы? Я вас умоляю, это слишком очевидно.

Откладываю ложку и беру самый красивый кусочек прямо пальцами. Я не ела целые сутки, мне наплевать. М-м… Божественно!

Барон с явным наслаждением наблюдает за тем, как я ем. Да пожалуйста.

— Русалка, а чем ты занималась раньше?

— М-м? — Промокаю губы салфеткой. — Торговала косметикой, — выдаю первое, что приходит в голову. — Ну знаешь, такие: «А вы пробовали? Да? Тогда купите сестре или тетушке».

— Да-а? — Похоже, Барон разочарован. — Я думал, ты актриса. Очень знакомое лицо.

Приятно, когда тебя узнают, ага.

— Что ты, — отмахиваюсь. — Я совершенно не умею врать.

И рабыня из меня выйдет так себе, можешь даже не сомневаться.

Барон же откидывается на спинку своего стула, подперев одной рукой локоть второй, а свободной кистью — подбородок. Смотрит оценивающе, плотоядно