Анафема - Сергей Чекмаев

— Кровь! — убежденно сказал Савва.

…окунул в нее кисточку и принялся разрисовывать края покрывала какими-то знаками. Второй извлек из того же стеллажа раскладной алюминиевый столец, установил его на возвышении.

Внезапно оба вздрогнули, уставились куда-то в сторону.

— Кто-то еще пришел! — сказал Артем. — Ну-ка, ну-ка…

— Надо включить звук, — прошептал Савва.

— Покарано.

Камера показала еще двоих «музыкантов» — зрелого мужчину лет сорока и болезненного подростка.

— Это главарь, — сказал Чернышов. — Георгий Цыганков. Две судимости: одна — условно, за мелкий грабеж, вторая — три года общего режима за избиение. Вышел через полтора по амнистии. Второй, судя по всему, администратор сайта и по совместительству настоящий музыкант, хоть и недоучившийся. На всякий случай — маскировку отрабатывать, если кто заинтересуется. Ник в интернете — Грандо, по паспорту — Листер Михаил Юрьевич, ни у нас, ни в МУРе не проходил, местное отделение ничего конкретного сказать не может. Тихий, спокойный парень.

Листер поздоровался с длинноволосыми «музыкантами», присел на корточки у стеллажа. Цыганков встал посреди комнаты, призывно махнул кому-то рукой. В поле зрения камеры впорхнула вызывающе одетая девица в короткой юбочке и сетчатых чулках. Лицом к объективу она не поворачивалась, но все равно показалась Савве знакомой. Он мысленно перебрал в голове ориентировки — вроде ничего подходящего.

— Это еще кто? — спросил он. Артем пожал плечами.

— Наверное, проститутка. Сатанисты часто берут ночных бабочек для ритуалов. За зеленые они сделают все.

— Она участвует в этом за деньги? — голос Даниила преисполнился отвращения.

— Конечно. Какая ей разница?

— Но… но это же против Господа… нечестивый ритуал…

— Даня! Проститутке все равно. Или ты думаешь, что те оргии, в которых она участвовала раньше, например, в «субботниках» для бандюков, чище?

Глаза инока расширились.

— А что такое субботник?

Чернышов переглянулся с Саввой, пробормотал:

— Я тебе потом объясню.

Проститутке поставили стул, она села спиной к камере, кокетливо положив ногу на ногу, так, чтобы показались резинки чулок.

Дальше контроллеры наблюдали молча.

Люди продолжали приходить, и скоро их набралось двадцать семь человек. В основном вновь прибывшие рассаживались вдоль стен прямо на пол, но некоторые подходили к главарю, обменивались с ним парой фраз.

Больше всех привлекала внимание буйная красотка в коже и металлических побрякушках. Вела она себя вызывающе, то и дело ее приходилось усаживать на место, но она снова вскакивала, бесцельно бродила по комнате. Ее интересовало буквально все. Видимо, это и была новенькая — Эйзара, она же Крапинина.

Несколько раз в кадре промелькнул бритый налысо парень с челюстью и сломанным носом профессионального боксера. Иернышов встрепенулся:

— О! И этот здесь. Вот теперь все в сборе.

— Кто это? — спросил Савва. — Выглядит, как трехлетний сержант-контрактник среди салаг.

— Примерно так и есть. Это правая рука Цыганкова, некто Дмитрий Хабаров, казначей секты. Именно он пытался у Люсьены ребенка купить. Вообще, личность известная: три раза ходил под следствием, и все три — вышел сухим из воды. Раньше занимался аферами с недвижимостью, весь ОБЭП спит и видит его за решеткой. А теперь к сатанистам прибился.

Вместе с бритоголовым пришел щуплый паренек, почти мальчик. Он все время испуганно оглядывался по сторонам и, как только Хабаров отошел от него, забился в дальний угол, усердно стараясь не привлекать к себе внимания.

— Если он так боится, зачем тогда пришел? — спросил Корняков.

— Думаю, это второй новичок, Сав. ПоЖЖигатель.

— Тьфу! В интернете они все крутые… громкие ники, смелые слова. Все как один — непримиримые борцы за правду и свободу слова. А как доходит до дела — сразу полные штаны. Предел мечтаний — забиться в норку поглубже и не отсвечивать.

— Но он все-таки пришел! — сказал Даниил с горечью. — Боялся, но пришел. Почему? Чем его заманили в это богопротивное место?

— Как всегда в сектах, — ответил Корняков. — Обещанием помочь, разделить проблемы, подставить крепкое плечо…

Артем покачал головой:

— Нет, Сав, у сатанистов другие методы. Главный принцип: «все возможно, все доступно, все разрешено». Сатана, мол, дает свободу. Действуй. Делай, что хочешь. Почувствуй себя раскрепощенным, сбрось догмы и мораль. Разрешены самые низменные эмоции, самые чудовищные пороки. Думаешь, почему среди сатанистов так много головастых очкариков из интеллигентных семей и тихонь-отличниц? Дома, на людях, в школе, в институте и на работе они зажаты сотнями ограничений, постоянно вынуждены следить за своим поведением, скрывать эмоции. А здесь они могут от всего этого избавиться. Навсегда или хотя бы на время почувствовать себя абсолютно свободными.

Внезапно в центр комнаты вышел Цыганков, поднял руку, призывая к тишине.

— Ну вот, начинается! — удовлетворенно сказал Артем. Бритоголовый Хабаров и один из «джинсовых» парней раздали всем темные свертки. Старожилы быстро распаковали их и уже облачались в грубые балахоны, накидывали на голову глухие, скрывающие лица колпаки.

Только Эйзаре и щуплому ПоЖЖигателю не досталось ритуальной одежды. Дрожащий от страха парень был бы рад и дальше не привлекать внимания, но беспокойной Крапининой что-то не понравилось. Девушка подошла к Цыганкову, сказала ему несколько слов. Главарь, правда, не особенно к ней прислушивался, просто Чуть поморщился, указал рукой куда-то в сторону.

В руки Эйзаре сунули объемистый сверток. Такой же получил и ПоЖЖигатель. Балахоны оказались почти как у всех, только белого цвета, почти ку-клукс-клановские.

— Все верно, — кивнул Чернышов, — новичков положено одевать в светлые балахоны. Это у них даже на сайте написано. Не понимаю, чего она ерепенится?

Действительно, Эйзара выглядела недовольной. Держа балахон на вытянутых руках, она разглядывала его с изрядной долей брезгливости.

— Что, она не считает себя новичком? — спросил Савва. — Может, пора звук включить?

Артем щелкнул переключателем, и тут же они услышали негодующий вопль девушки:

— От него воняет! Перед тем, как мне дать, в нем что, вагоны разгружали?

— Другого нет! — отрезал главарь. В его голосе явственно ощущалась угроза. — Надевай или уходи!

Еще одна девушка, из старожилов, — капюшон у нее все еще висел за спиной — подошла к Эйзаре и что-то прошептала на ухо. Крапинина вздрогнула, испуганно посмотрела на Цыганкова и без единого слова влезла в балахон.

— Начнем же! — зычно провозгласил главарь. Хабаров расставил вокруг драпированного белым покрывалом стола черные свечи.

— Те самые? — тихо спросил Савва.

— Да, — так же тихо ответил Артем. Даниил ничего не заметил.

Бритоголовый помощник зажигал свечи одну за другой против часовой стрелки. Огоньки заплясали на фитилях, к потолку потянулся жирный черный дым.

По знаку Цыганкова в подвале погасили свет. Артем подкрутил верньер настройки, изображение стало резче, — правда, из-за царящей в темпле полутьмы это не очень помогло.

— Эй, как тебя там… — сказал главарь. — Иди сюда. Пришло время отрабатывать сладкое, девочка.

На середину комнаты вышла проститутка и начала медленно раздеваться. Видимо, стриптизу ее никогда не учили, поэтому она просто медленно и изящно снимала с себя одежду. Фигурка у ночной бабочки оказалась вполне ничего. Когда девушка, поднимая вещи с пола, нагнулась, выставив аппетитную попку, Савва хмыкнул:

— Отличная девочка!

Даниил только вздохнул. В его мыслях женщина, бесстыдно выставлявшая свои телеса напоказ, никак не могла считаться отличной. Отчаянно стыдясь самого себя, он тоже разглядывал тело проститутки, но потом, решив, что так недалеко и до плотского греха, пусть и в мыслях, отвернулся.

— Ложись! — скомандовал Цыганков.

Ночная бабочка кивнула, устроилась на столе, широко раздвинув ноги. На ее плечах, груди и животе то и дело посверкивали отблески свечей. В мерцающей полутьме лежавшая в самой откровенной позе девушка выглядела особенно соблазнительной… и одновременно непристойной.

Главарь удовлетворенно кивнул.

— Зажги последнюю!

В изголовье импровизированного алтаря Хабаров установил еще одну свечу, на этот раз — белую, высотой почти в полметра. Она вспыхнула чистым, ярким пламенем, заставив контроллеров на мгновение зажмуриться.

Цыганков подошел к столу, принял из рук «джинсового» парня банку с кровью. Обмакнув в нее кисточку, главарь принялся рисовать на теле проститутки какие-то символы. Одновременно он медленно и четко выговаривал слова на неведомом языке. Никому, из контроллеров он не был известен, но все-таки чудилось в нем что-то знакомое.

— Хасебен ан йишвыб шан ечто…