Правдивые истории о чудесах и надежде - Коллектив авторов

Если дома был Ник, Тиффин не боялся оставаться со мной наедине, но время от времени какой-то шум или, может быть, воспоминание пробуждали в нем страх, он прижимал уши и смотрел на меня обезумевшим взглядом, а потом убегал и прятался.

Я стала внимательнее к своему поведению и начала следить за своими действиями. Не делаю ли я слишком резких движений? Может, подкрадываюсь слишком неожиданно? Я собирала волосы в хвост, потом распускала их, пытаясь понять, что именно вызывает у него реакцию, но распознать точную причину было невозможно. Когда он пугался, я чуть не плакала – тяжело было думать о том, через что ему пришлось пройти.

– Что же делать? – спрашивала я у кинолога. – Может, успокоить его, погладить?

Но тот был непреклонен:

– Собаки этого не понимают. Если вы будете гладить его, когда он ведет себя неправильно, это лишь подкрепит нежелательное поведение.

– Но какие еще варианты? – спрашивала я.

– Не обращайте на него внимания, пока он сам не подойдет. А потом похвалите.

В глубине души я очень жалела Тиффина, и совет игнорировать его, когда он дрожал от страха, противоречил всем моим инстинктам. Ведь в прошлом его обидел тот, кому он доверял, кого любил, и в этом не было ничьей вины. Но и я тоже была не виновата.

Эта ситуация меня очень расстраивала.

Стоило Нику вернуться домой, и Тиффин не желал меня больше знать. Он не разрешал мне подходить к нему сзади, а если я все же подходила незаметно, вздрагивал и убегал. Это заставило меня задуматься, не таскали ли его за хвост.

Если я накладывала ему еды и ставила перед ним миску, он следил за мной и ждал, пока я выйду из комнаты, и только потом начинал есть. Мне было тяжело с ним, и каждый раз я очень расстраивалась. Когда мы гуляли, он вздрагивал от каждого звука.

– Он как кошка на горячей крыше – скачет и скачет, – говорила я Нику.

Стоило мне взять его поводок, как он принимался взволнованно прыгать по комнате, но на улице, увидев, что мы уходим вдвоем, застывал и отказывался сдвинуться с места.

Но у нас с Тиффином случались и моменты взаимопонимания. В такие минуты я осознавала, что мои старания не напрасны. Однажды летом я решилась отойти подальше от дома, и мы забрели в тот самый садик на территории собора. Тиффин сел рядом со мной на скамейку – совсем как Джонни когда-то, и мы вместе стали смотреть на прохожих и происходящее вокруг. Место было такое спокойное, и мы оба это чувствовали. Тиффин прижался ко мне, разрешил погладить его от головы до хвоста и ни разу не дернулся. Это было удивительное чувство – я поняла, что он наконец начал мне доверять и расслабился. Но если к нам приходила незнакомая женщина – подруга или родственница – и Тиффин пугался, он бежал к Нику, а не ко мне. Впрочем, с этим я смирилась.

По воскресеньям мы с Ником начали водить Тиффина на занятия по дрессировке, хотя поначалу нам долго пришлось просто гулять вокруг площадки, чтобы Тиффин привык к виду других собак.

Но постепенно он освоился. Перестал сходить с ума, увидев собаку, и отлично выдерживал две сорокапятиминутные прогулки в день. Если чья-то собака все же вызывала у него неадекватную реакцию, я извинялась и говорила, что он учится себя вести. Окружающие относились с пониманием. Каждый день я встречалась с теми же собачниками, и постепенно у меня появились друзья. Границы нашего мира расширились. И я радовалась тому, что мы вместе с Тиффином проделали такой путь. Я стала бегать по утрам и брала его с собой. Я заметила, что после этих пробежек он становился спокойнее. Когда он замечал чужую собаку, мы обычно уже пробегали мимо, и он не успевал ее облаять. По утрам я надевала кроссовки, и Ник смеялся:

– Ну и повезло же тебе, гулять в такую рань!

Но я считала, что мне действительно повезло. Ника Тиффин и так обожал. А мне пришлось побороться за его любовь.

Теперь мы узнали, какой Тиффин на самом деле. Он очень нуждается в людях и человеческой заботе, но вполне может остаться на пару часов один. Однако, если я дома, он не отходит от меня ни на шаг. Подходит и тихонько толкает меня носом, а потом смотрит и смотрит, пока я не обращу на него внимание.

За те несколько коротких месяцев, что Тиффин живет у нас, он раскрылся миру и повидал гораздо больше, чем за всю свою жизнь. Это сделало его сильнее. Он по-прежнему раним, но, несомненно, стал смелее и увереннее в себе. По дому и саду он ходит так, будто все здесь принадлежит ему.

Однажды мы поехали в гости к моим родителям, и Тиффин ни на шаг не отставал от моего отца. Как-то раз я позвала его, но он не обратил внимания. Я позвала еще раз – снова никакой реакции. Тогда я твердо и решительно произнесла: «Плохая собака». Услышав эти слова, он словно оцепенел. А когда пошевелился снова, то сделал шаг мне навстречу! Но стоило мне сказать «молодец!», как он снова побежал за папой. Я подождала, пока он скроется из виду, и рассмеялась. Похоже, эта маленькая сарделька проверяла меня на прочность! И странно, но мне это нравилось. Значит, он освоился в моем присутствии и чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы попытаться стоять на своем. Пусть, подумала я – лишь бы он по-прежнему меня слушался. Может же быть у собаки свое мнение.

Постепенно Тиффин совсем перестал меня бояться. Видимо, понял, что ничего плохого с ним в моем присутствии не случится. Я была рада, что он начал мне доверять.

Мы с Ником очень рады, что Тиффин живет у нас. Конечно, с ним все еще много мороки. Стоит напугать его, и он тут же забывает, как себя вести. Но есть у него и много достоинств. Я учу его командам «сидеть», «ко мне» и «ждать». Это очень милая, ласковая собака, и каждое утро мне не терпится скорее спуститься вниз, чтобы увидеть его. Мы водим его в «собачью школу», и когда он там без нас, я скучаю по нему. Он и в самом деле, вполне освоился. Понимает, что здесь его дом и никто его не обидит. Тиффина обожают все наши знакомые, как и Джонни Регги когда-то.

Тиффин многому нас научил: мы поняли, что не все собаки из «Баттерсийского дома» уверены в себе и счастливы, как Джонни Регги. Но собакам вроде Тиффина тоже нужны хозяева, готовые столкнуться с трудностями и с помощью сотрудников приюта понять, в чем нуждается собака и как обеспечить ей счастливую и безмятежную жизнь и ощущение безопасности.

Проблемы, которые у нас возникли, кажутся совершенно незначительными, если представить, что мы получили взамен. Я ни капли не жалею о том, что взяла «проблемную» собаку. Тиффину тоже нужен был второй шанс. Для нас большая честь, что именно мы помогли ему обрести себя и научиться снова наслаждаться жизнью. Мы не задумываясь сделали бы это снова.

10

Судьбоносное решение

Как-то утром в начале августа мне позвонила мама.

– Элизабет, кошке совсем плохо. Кажется, пришло ее время.

У меня сердце упало. За последние несколько недель здоровье нашей кошки Фиби вдруг ухудшилось. Хотя ей уже исполнилось восемнадцать лет и естественный срок жизни подходил к концу, резкое ухудшение ее состояния потрясло моих родителей, а еще сильнее меня. Фиби жила с нами с 1998 года. Мы выбрали ее среди множества других в «Баттерсийском доме собак и кошек» в Олд-Виндзоре. Она была тихоней и красавицей, а ее глазки пристально следили за нами, и наконец она встала и осторожно потерлась мордочкой о наши протянутые ладони. С тех пор прошло пятнадцать лет, и на мою долю выпала задача отвести ее к ветеринару и произнести последние слова прощания. Хотя на дворе было лето, небеса вдруг разверзлись, и начался ливень. Это произошло в тот самый момент, когда я вышла из клиники, зная, что больше никогда не увижу Фиби.

Мы с родителями чувствовали себя раздавленными и опустошенными.

Сколько я себя помню, у нас всегда жили кошки. Первой был Тиггер, трехцветный пятнистый кот-спасеныш, которого мы взяли из приюта, когда мне было два года. Он прожил с нами семнадцать лет. Еще когда Тиггер был жив, к нам переехал кот моей бабушки – Джаспер. Потом мы взяли еще одного питомца из приюта – рыжего кота по имени Оливер. Последней стала наша дорогая Фиби. Теперь, когда все они умерли, я с головой ушла в работу – единственный известный мне способ забыть обо всем.

Ирония заключалась в том, что работала я в «Баттерсийском доме кошек и собак». Я была кошатницей всю свою жизнь, и наконец мне повезло, и я устроилась в приют. Раньше я работала в музеях и галереях, занимаясь рекламой различных мероприятий и выставок, а теперь стала сотрудником маркетингового отдела «Баттерсийского дома». Здесь все стены были увешаны постерами с изображением животных, и даже чашки на офисной кухне украшали фотографии кошек и собак, участвовавших в наших рекламных кампаниях. Все мои коллеги обожали животных, и я получала удовольствие от работы в таком коллективе.

Я занималась организацией рекламных кампаний и следила за наполнением нашего сайта и страниц в социальных сетях. По долгу службы знакомилась со многими животными, которые ждали, пока им найдут новый дом, и размещала их анкеты в Интернете. У меня был насыщенный график, и работа очень нравилась, но время от времени я покидала свой кабинет и шла в кошачий питомник. Там я смотрела на кошек, которые ждали новых хозяев, и жалела о том, что у меня не было места, чтобы забрать одну из них домой.