Расхождение - Чарльз Шеффилд

— Эту груду ржавчины и гнили, воняющую как дохлый понкер, следовало отправить на свалку еще пятьдесят лет назад. Если я ее никогда больше не увижу, то буду счастлив.

Талли наморщил лоб, глядя на него:

— Означает ли это, что вы санкционируете возможную потерю «Несравненного»?

— Говоря одним словом, приятель, да.

— Тогда, если мне можно говорить, я расскажу о методе. Информация о нем находится в самых старых разделах банка данных. В давние времена, когда одни человеческие индивидуумы стремились выполнить поставленную задачу, а другие, несущие охрану, пытались помешать им, часто применялся метод, известный под названием «организация диверсии»…

Принципиальное согласие вовсе не гарантирует согласия на практике. В.К.Талли и Стивен Грэйвз без устали спорили о наилучшем способе Послать ли «Несравненный» впереди «Летнего сна», чтобы, пролетев по периферии стаи фагов, он увел их от Жемчужины? Или лучше направить старый рудовоз по траектории, заканчивающейся столкновением с Жемчужиной, а «Летний сон» пустить чуть сзади, рассчитывая, что яхту не заметят в присутствии более крупной и соблазнительной добычи, каковой являлся «Несравненный»?

Наконец Талли и Стивен Грэйвз сошлись в одном — у них слишком мало данных.

— Поскольку не хватает информации, чтобы сделать разумный выбор, — извиняющимся тоном обратился Талли к Берди Келли, — единственное, что я могу предложить, — это прибегнуть к случайной процедуре.

— Что значит «случайная процедура»? — Берди полез в карман пиджака.

— Случайная процедура заключается в произвольном выборе из набора элементов.

— Что ж, именно так я и думал. — Берди вытащил колоду карт и с видом знатока перетасовал их. Он поднес ее Талли. — Тяни, В.К., любую карту. Выпадет красная, и корабли полетят как можно дальше друг от друга. Черная, и мы пристроимся прямо за выхлопной трубой «Несравненного».

Талли, с большим любопытством наблюдавший за тем, как Берди тасовал колоду, выбрал из колоды карту и перевернул ее.

— Черная. То, что ты делал, трудно разглядеть, но это предназначено для того, чтобы повысить произвольность выбора?

— Пожалуй, так. — Берди кинул на Талли глубокомысленный взгляд. — Ты когда-нибудь играл в картишки?

— Никогда.

— Если мы выберемся отсюда живыми, почему бы мне не научить тебя?

— Спасибо. Это очень любопытно.

— И не волнуйся. — Берди похлопал Талли по плечу. — Больших ставок мы делать не будем. Поначалу.

— Это могли быть и мы. — Джулиус Грэйвз смотрел прямо вверх. — Не слишком приятная мысль.

В конце концов они решили, что, поскольку «Летнему сну» потребуется время и место для маневра при посадке на Жемчужину, «Несравненному» не следует лететь до самой поверхности; его запрограммировали на снижение лишь до десяти километров, чтобы он затем ушел от планетоида, уводя за собой, если посчастливится, стаю атакующих фагов.

В момент последнего торможения «Летнего сна» «Несравненный» скрылся за северным горизонтом Жемчужины. Старый корабль очутился в самом центре плотной тучи неистовствующих фагов. Он уже выдержал дюжину прямых ударов. Двигатель еще дышал, но пасти фагов вырывали громадные куски из тела рудовоза. Около двадцати фагов вцепились в «Несравненного», как собаки, терзающие старого быка.

— Они вернутся, — продолжил Джулиус Грэйвз. — С такой прытью они разорвут рудовоз в клочья за полчаса. У фагов не происходит насыщения или потери аппетита, независимо от количества поглощенного.

Берди Келли выбрал траекторию снижения таким образом, чтобы сесть не далее пятидесяти метров от «Все — мое», со стороны, наиболее удаленной от ингибитора поля, установленного Каллик. У них не было времени изучить эту установку при посадке, а если бы обходной маневр, предпринятый «Летним сном» с целью уклонения от взбесившихся фагов, не увенчался бы успехом, то такой возможности и не представилось бы. Им следовало сейчас как можно скорее приблизиться к ингибитору и решить что делать, пока не вернулись фаги.

Оба человека и вживленный компьютер перевели скафандры в режим полной непроницаемости. Каллик, Дари Лэнг и Ханс Ребка дышали этим воздухом, но они пропали с поверхности Жемчужины. Их бесследное исчезновение вряд ли являлось следствием воздействия атмосферы Жемчужины, но такая возможность все же сохранялась. Как сказал В.К.Талли, покопавшись в наиболее древнем разделе своего банка данных: «Разумно рисковать, сэр, вовсе не значит действовать опрометчиво».

Пока Грэйвз и Талли изучали ингибитор поля, Берди произвел краткий осмотр «Все — мое». Первым делом он посетил пилотскую кабину. Корабль был абсолютно невредим и мог взлететь в считанные секунды после получения команды. У Берди потеплело на душе. Он похлопал по пульту управления и поспешил наружу.

Он ожидал, что увидит поверхность Жемчужины, усеянную разбившимися фагами, но в пределах видимости валялись искореженные останки всего двух. Возможно, у них пропадет интерес в отсутствие органических форм? Эта свежая мысль, тем не менее, не вызывала восторга у представителя органического мира.

Берди проследовал вдоль кабеля туда, где стояли Грэйвз и В.К.Талли. Талли, держа кабель рукой возле того места, где он исчезал в серой поверхности, с силой тянул его на себя. Когда Берди приблизился, он отпустил кабель и погрузил руку в свинцово-серую поверхность.

— Смотрите, — сказал он. — Ингибитор все еще работает с почти стопроцентной нейтрализацией поля. Поверхность оказывает моей руке пренебрежимо малое сопротивление, поэтому я полагаю, что в данной точке она находится в газообразном состоянии. Но сам кабель оказывает вполне нормальное сопротивление всем попыткам вытащить его. Напрашивается вывод, что дальний его конец внутри Жемчужины зафиксирован.

— Другими словами, — произнес Грэйвз, — он к чему-то привязан.

Теперь, подойдя ближе, Берди увидел, что поверхность вокруг ингибитора поля имеет странноватый вид. А ножки ингибитора не стояли на Жемчужине, а утопали в серой дымке.

— Итак, кто первый? — спросил Грэйвз.

— Первый для чего? — Берди знал ответ на свой вопрос до того, как его задал. Одна только вещь лишала смысла прилет сюда и проход сквозь строй агрессивных фагов — это дальнейшее сидение здесь в ожидании, когда те же самые фаги вернутся и свалятся им на голову. Оставался единственный путь — спускаться в серую жуть.

Талли без лишних слов взялся за кабель.

— Если я не смогу переслать вам сообщение по рации скафандра, — спокойно сказал он, — то, достигнув точки, куда мог бы спуститься следующий, дерну кабель вот таким образом. — Он пустил по кабелю волну. — Ждите, когда кабель затрясется.