Реванш титанов. Битва за грёзы - Алексей В. Мошков

— Ты не понял, — подмигнул ему Медоед. — То был рядовой состав. А ты теперь стал не просто на ступеньку выше, ты шагнул прямиком в генералы. Даже меня обогнать сумел.

— Ну, это и немудрено, — заметил Игорь, за что удостоился злого взгляда от Антона.

— Теперь ты, как один из старших, имеешь право голоса в нашем тайном совете. Ты получишь доступ ко всем знаниям, которые мы по крупицам собирали все эти годы. И да, тебе больше не надо зарабатывать себе на жизнь, считая копейки от зарплаты до зарплаты, этот вопрос закрыт раз и навсегда. На твое имя уже выписана безлимитная платиновая карта надежного банка, — продолжал увещевать Антон.

— Но я по-прежнему не знаю, какова наша цель, чем мы вообще занимаемся, черт подери, — возразил Медведев. — А бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и я не хочу в ней оказаться.

— Ты что, не доверяешь нам? — оскалился Медоед.

— Мне надо подумать и взвесить все за и против, — сообщил Борис.

— Барни, что же ты так? — покачал головой Игорь. — Мы к тебе со всей душой, готовы открыться, а ты…

— Послушайте, меня, кажется, дедушка пытается разбудить, видимо дома что-то случилось. Давайте поговорим об этом чуть позже и не во сне, хорошо? А то я очень устал…

Борис прикусил губу и ожидаемо проснулся в собственной кровати. Браслет показывал половину третьего ночи, и жутко болела голова…

Глава девятая

Я вам никогда не прощу

Ляпушины запланировали на выходных встретиться, чтобы пройтись по Зарядью, где, как выяснилось, никто из них еще не был, но Медведев, сославшись все на ту же головную боль, от прогулки отказался. И кстати, почти не покривил душой. Принятые ночью таблетки, конечно, уже подействовали, но общий мутный фон после себя оставили. На вопрос, можно ли им позвать с собой Женечку, Барни с облегчением дал добро и пожелал всей компании хорошо повеселиться, в том числе и за него тоже.

Спрятав телефон, Борис вернулся к просмотру новостей. Его интересовали происшествия в столичных парках. И, когда он уже решил, что ошибся в предположениях, вдруг наткнулся на одну в высшей степени любопытную заметку.

Вчера в Сокольниках, где проходила неделя культуры, искусств и ремесел, произошло недопонимание между участниками двух разных площадок. Исторический клуб боя на мечах внезапно обидел поклонников Индии, которые собирались ровно в пять вечера начать Холи-тусовку. Бравые меченосцы зачем-то отобрали у соседей заготовленные краски и устроили собственную движуху под разноцветным дождем. В итоге стороны обменялись извинениями, а администрация парка высказалась в духе кота Леопольда и порадовалась, что конфликт мирно разрешился, но…

Медведев схватился за голову. Это уже ни в какие рамки не лезло! Ладно, пускай инцидент в Лефортове — досадная случайность, когда благодаря его стараниям заключенным приснился излишне свободолюбивый сон, подбивший их к бунту наяву. А сейчас-то как прикажете все понимать? Люди не спали! Но все равно поступили так, как этого от них хотел Барни, а по факту Констанция, которая и подсказывала снотворцу, что должно произойти.

И сразу же — нате, получите приглашение в ряды посвященных. То есть кто-то из членов сонного общества, видимо, торчал в парке неподалеку, находясь там, где его не должно было зацепить сном-активатором. Стоял и ожидал вполне конкретной провокации. И она произошла, после чего старшим позвонили и сообщили, что все в порядке, шалость удалась.

Как назло, никаких умных мыслей по поводу сделанного открытия у Бориса не появилось. Оставалось совершенно непонятным: чего им всем от него надо? Пока они использовали Барни как тягловую силу, которая и проворачивала все эти сомнительные шутки над посторонними людьми. У самих, похоже, кишка тонка для подобного. Или же берегут собственные головы, не желая раскошеливаться на обезболивающее? Но зачем им эти розыгрыши? Это что, подпольное казино, которое делает ставки, произойдет или нет какое-то событие? Тогда он отказывается от сотрудничества с ними, еще чего не хватало!

Завибрировал телефон. Увидев номер Медоеда, Барни сбросил звонок. Да, он обижен на этого человека, который втянул его не пойми во что и раз за разом уходит от объяснений. Пусть Констанция отдувается или тот же Анатолий, коль они считаются старше и опытнее всех прочих.

Еще через десять минут раздался новый звонок. Понятно, они посовещались и выбрали нового переговорщика — Анатолия. Видимо, как наименее раздражающего из их компашки, или же Инна Константиновна до сих пор обижена за полет с крыши. Пожалуй, лучше все-таки ответить, иначе эта музыка будет вечной.

— Да, — раздраженно рявкнул Медведев, даже не считая нужным из соображений приличия скрывать, насколько он зол.

— Барни, голубчик, как вы себя чувствуете? — с тревогой в голосе осведомился Анатолий.

— Отвратительно.

— Ох, какая незадача. Простите нас, плохо настроили канал, не избавились до конца от посторонних помех, — повинился Толя. — Говорить-то хоть можете?

— А чем я, по-вашему, сейчас занимаюсь?

— О, чувство юмора на месте, значит, все не так уж плохо, — повеселел голос старшего. — У вас там неподалеку от дома, в пяти минутах ходьбы буквально, есть замечательное уютное местечко — бар «Стрекоза». Давайте там встретимся через часок, да и поговорим обо всем, что называется, спокойно на бережку. А то мы вчера не подумавши нагрянули к вам как снег на голову, ничего толком не объяснив. Уж простите нас, Барни, мы долго искали такого, как вы, а когда поняли, что нашли, так обрадовались, что устроили неразбериху и вам, и себе. Человеческий фактор, никуда не денешься…

Анатолий говорил размеренно и чуть заискивающе, и сердиться на него не было решительно никакой возможности. Под его убаюкивающий голос Борис дал согласие на встречу.

— Куда собрался? — спросил дедушка, когда Медведев появился на кухне в уличных джинсах и свежей футболке. — Ляпушины еще час назад гулять подались, я их в окно видел. Выманили-таки тебя с собой?

— Да нет, это по делам, — выдавил из себя неискреннюю улыбку Барни.

— Совсем замучили, — покачал головой Семен Степанович. — На дворе выходной, а они человека туда-сюда тягают, непорядок.

— Порой бывает, — кивнул внук. — Ничего страшного. А ты чего такой смурной?

— Да сон мне неприятный снился, аж до печенок пробрало.

— О чем же? — заинтересовался Борис.

— Не знаю, как и описать его, — пожал плечами Степаныч. — Но ощущение самое мерзкое осталось. Будто нашел я очередную точку прорыва реальности, смотрю в нее, а на меня оттуда сам мрак глядит. Ни единого светлого проблеска, одно лишь черное марево. Пытаюсь сделать шаг назад и не могу с места сойти. Мрак этот меня к