Планета-мечта - Лилия Баимбетова

И еще мне снилось, что я иду вдоль Проклятых поселков. Небольшие дома за сетчатыми заборами, а по другую сторону дороги канава с неподвижной темной зеркальной водой, и в ней отражаются прибрежные кусты и белые облака. На перекрестке ("Перепутье, — думаю я, — Росстань, перекресток".) я сворачиваю налево, а прямо дорога идет будто бы к Дэ, к тому месту, где впадает в нее ручей Духов. Я иду и попадаю в город из предыдущего сна, а впереди меня летит попугайчик, который был у меня на Веге, а потом умер. И я иду за ним, беспокоясь, что надо поймать его, а то потеряется. А город этот очень странный, впритык, впритык стоят в нем белые высотные дома, улиц нет, меня какие-то проходы между домами, железные лестницы.

Мне сняться сны…. Иногда я страшусь этого. Что-то властно забирает меня в свои руки, и бежать мне некуда.

….Мы остановились в деревне. Она называется Этре, и состоит из пяти домов. В двух домах никто не живет, в остальных живут три старухи и старик, который, как оказалось, имеет диплом Альверденского магического. Университета, я имею в виду. Его зовут Рездиг Этре, и эта деревня — хутор его семьи, а эти старухи — его сестры. Мы остановились в пустующих домах.

Заходящее солнце бросает золотой отсвет на деревья, на кусты и травы. Прямо в зените висит размытое белесоватое облако, наводящее почему-то на мысли о Млечном пути. К востоку над верхушками деревьев висят маленькие бело-серые облака, похожие на прерывистые кляксы. Сбоку есть облака более приличные, растрепанные и причудливых очертаний, а все же больше похожие на облака.

Листва так откровенно золотиться, словно уже пришла осень. И чем ниже к горизонту солнце, тем этот золотой свет все ярче. Две птицы, черные, с белыми краями крыльев, пролетели одна за другой прямо над моей головой. Облака, кажется, не движутся, а очертания их уже изменились. Становиться прохладнее, хотя настоящей прохлады еще не чувствуется. Я думаю…. Я думаю о воронах. Нет, не то. Я думаю о Кэрроне. "Тень ничья да не падет на тебя", — вот о чем я думаю. Если он жив…. Господи, не допусти этого, господи, пусть он будет мертв! Три месяца прошло со дня его изгнания, страшно представить себя, что ему пришлось пережить, если он остался жив….

И жаль, что я не увижу его. Жаль, что я никогда уже не увижу его!

Наш проводник исчез куда-то, как только мы пришли сюда. Стэнли хотел поговорить с ним, а его и след простыл.

15. Из сборника космофольклора под редакцией М.А. Каверина. Литературная обработка М.А. Каверина. Сказание о Перепутье.

В междуречье Белой реки и темноводной Дэ, отделенный Западным трактом от зажиточного Ополья, расположен невзрачный и тихий край, который теперь зовут Перепутьем, а когда-то звали Росстанью. Это болотистая равнина, где много лесов из дуба, черемухи, ольхи и берез, а в подлеске густо разрослась калина. Здесь много больших полян, где встречаются заросли ив, много маленьких заболоченных озер.

Люди там живут странные. Испокон веков им и в голову не приходило заняться сельским хозяйством. У каждого дома был лишь маленький огородик, на котором они выращивали кое-какие овощи. Никто в здешних местах не держал скот, не занимался охотой или рыболовством, не плел корзины на продажу. Трудно сказать, чем они жили. Муку и крупы они покупали в Ополье. Ходили слухи, что существует некая тайная гильдия купцов, скупающих у жителей Перепутья золотые украшения несказанной красоты, доставшиеся им от предков. Но никто не верил в тайные клады Перепутья, никто не соблазнялся их существованием: слишком угрюмым и диким был этот край, и пуще жажды наживы были страхи, вызванные россказнями об этих местах.

Про здешние места всегда ходили какие-то темные слухи. Часто почему-то рассказывали, что здешние люди обладают какой-то колдовской силой. И хотя жили здесь люди лишь вдоль Западного тракта, они часто уходили вглубь своего края, и чем они занимались там, никто не знал. Но о здешних колдунах не известно ничего, кроме этой истории о троих великих чародеях. Разное рассказывают о них, и в россказнях этих не все правда. К примеру рассказывают, что все трое были единокровными братьями, да кто же к северу от Мораи может поверить в такую чушь. Правдивую же историю послушать стоит.

Это были брат и две сестры, и родом они были из Нагорной крепости, иначе называемой Шарнийской крепостью. У крепостного вала жила там Асгар, ткачиха, у которой были две дочери: Ли и Нея. А через два дома жил брат Асгар, Рэм, и у него был сын Ринальдо. Асгар и Рэм родились в Перепутье, однако давно уже покинули родные края. Речь же пойдет об их детях.

Как вы уже поняли, они были вовсе не родными, а двоюродными, но корни их все же уходили в Перепутье — проклятый край, получивший свое название от тайных купцов: здесь скрещивались пути их караванов.

Ли была старшей. Через два года после ее рождения у Рэма, ее дяди, родился сын, которого назвали Ринальдо. Еще через два года Асгар родила Нею. Несчастливый знак для жителей Перепутья. Если бы трое детей родились с перерывом в два года у одних родителей, но одного из них следовало бы умертвить, но сейчас никто не обеспокоился. А все же родились они в одной семье, хоть и были двоюродными. И лишь дед, живший в Перепутье, узнав о рождении младшей внучки, долго сыпал проклятьями, а после посоветовал, разделить детей и проследить, чтобы они никогда не встречались, но никто этому совету не последовал. Дети выросли вместе.

Шли годы, Ли исполнилось десять лет, Ринальдо восемь, младшей же, Нее — шесть, когда разразилась война, и в Нагорной крепости стало небезопасно. Тогда оправили детей к родне в Перепутье, справедливо полагая, что враг туда не доберется, ибо там нечего было завоевывать. Так дети впервые увидели Перепутье и познакомились со своими дедом и бабкой. В Перепутье детям понравилось. В деревне им пришлось бы помогать по хозяйству, пасти скот, здесь же летом иногда их заставляли прополоть грядки, а большую часть времени они были предоставлены сами себе. Жилось им весело, они бегали по окрестным лесам, купались в темноводной Дэ, играли.

После дед, оттаяв и полюбив внуков, стал помогать им в ихних забавах. То сделает им луки из гибкой черемухи, то научит лепить из глины или делать человечков из желудей. После этого дети ободрали все дубы в округе и день-деньской сидели на полу, играя с желудевыми человечками, осликами и верблюдами. Из желудевых шляпок они делали бурдюки для воды и плошки с благовониями, все это возили желудевые купцы на желудевых верблюдах. Глину дети добывали на обрывистом берегу дренажной канавы, и дедушка обещал им сделать гончарный круг, да так и не сделал.

Скоро дети стали замечать странные вещи. Жили они на чердаке, который был вовсе не чердак, а что-то вроде мансарды, и ночью, собравшись возле люка, ведущего вниз, они видели, что к дедушке приходят странные люди, не похожие на людей. Приходили иногда и звери. С гостями дедушка запирался в комнате и гнал бабушку; там, за закрытыми дверями, гости вместе с дедушкой пили яблочное вино и говорили на непонятном детям языке (а дети пытались и подслушивать). Однажды, не выдержав, пришли к деду Ли и Ринальдо и спросили: