Уголек в пепле - Саба Тахир

«Лайя».

Под дверью сгущались тени, черные, как разлитые чернила. Тени принимали форму, их глаза блестели. Меня прошиб пот. Почему здесь? Почему сейчас? Почему существа, порождение моего же разума, не подвластны мне? Почему я не могу заставить их уйти?

«Лайя».

Тени выросли, слились в одну, превратившись в мужскую фигуру. Они приняли вид и даже голос Дарина. Они были так похожи на него, выглядели так достоверно, словно мой брат во плоти сейчас стоял передо мной.

– Почему ты оставила меня, Лайя?

– Дарин? – Я забыла, что это галлюцинация, что я в кузнице меченосцев, что всего в нескольких футах от меня находится устрашающего вида кузнец. Фигура склонила голову так же, как, бывало, делал Дарин. – Они делают мне больно, Лайя.

Это не Дарин. Мой разум покидал меня. Это вина и страх. Голоса изменились, исказились и расслоились, будто теперь здесь было три Дарина и все говорили враз. Свет в глазах фальшивого Дарина погас так же быстро, как солнце в бурю. Радужные оболочки потемнели, превратившись в черные точки, как будто все его тело наполнили тени.

– Я не выдержу этого, Лайя. Это больно. – Рука видения метнулась вперед и схватила меня. До самых костей меня пронзил холод. Я не смогла сдержать крика. В следующую секунду пальцы существа отпустили мою руку. Я почувствовала, что за спиной кто-то есть, и, повернувшись, увидела Спиро Телумана. В его руке был самый красивый меч, который я когда-либо видела. Он оттеснил меня в сторону, нацелив клинок на видение. Как будто он мог видеть эти существа. Как будто мог их слышать.

– Сгинь! – велел он.

Видение раздулось, хихикая, а потом упало, рассыпавшись на множество смеющихся теней. Их смех звенел в ушах как осколки льда.

– Мальчишка сейчас у нас. Наши братья гложут его душу. Скоро он сойдет с ума, и тогда-то мы попируем.

Спиро ударил мечом. Тени завизжали, будто по дереву заскрежетали когти, и стали протискиваться под дверь, сбегая как стая крыс во время наводнения. Через несколько секунд все исчезло.

– Вы… вы можете их видеть, – догадалась я. – Я думала, что они – мое больное воображение. Думала, что схожу с ума.

– Это гули, – пояснил Телуман.

– Но… – На протяжении семнадцати лет я знала лишь то, что книжники отрицают существование всяких тварей, которым полагается быть всего лишь легендой. – Но гули не реальны.

– Они так же реальны, как ты и я. На время они покидают наш мир, но затем возвращаются. Не каждый может их видеть. Они питаются скорбью, тоской и запахом крови. – Телуман осмотрел кузницу. – Они любят это место.

Его светло-зеленые глаза смотрели на меня осторожно и внимательно.

– Я передумал. Передай Коменданту, что я обдумаю ее просьбу. Скажи ей, чтобы прислала указания. Скажи ей, чтобы прислала их с тобой.

Когда я вышла из кузницы, в уме вертелось множество вопросов. Почему Дарин рисовал магазин Телумана? Почему Телуман видел гулей? Видел ли он и тень Дарина? Жив ли Дарин? Если гули существуют, то неужели и джинны тоже реальны?

Когда я вернулась в Блэклиф, то с небывалым рвением взялась за свои дела. Забыв обо всем, полировала пол и чистила ванны, так что на время я смогла освободиться от урагана мыслей.

Несмотря на поздний вечер, Комендант еще не вернулась. Насквозь пропахнув полиролью, я направилась на кухню. Голова болела от далекого эха блэклифских барабанов, которые грохотали весь день.

Иззи складывала полотенца, но рискнула взглянуть в мою сторону. Когда я улыбнулась, она неуверенно изогнула губы в ответ. Кухарка вытирала на ночь столы, как обычно, не замечая меня. Вспомнился совет Кинана: сплетничай, будь все время занята делом. Я взяла корзинку со штопкой и устроилась за рабочим столом. Глядя на Кухарку и Иззи, я вдруг подумала, а не родственницы ли они. Обе – маленькие и светловолосые, обе одинаково склоняли головы. И между ними чувствовалась связь, что напоминало мне о Нэн и заставляло мое сердце болезненно сжиматься.

Наконец Кухарка отправилась спать и на кухне воцарилась тишина. Где-то в городе страдал в тюрьме меченосцев мой брат. Ты должна добыть сведения, Лайя. Тебе надо получить хоть что-то для Ополчения. Разговори Иззи.

– Легионеры сегодня так шумят, – начала я, не поднимая глаз от штопки. Иззи издала вежливый звук. – Да и курсанты тоже. Интересно почему?

Когда она не ответила, я переменила позу, и Иззи бросила на меня взгляд через плечо.

– Это Испытания, – она на мгновение перестала раскладывать белье. – Братья Фаррары вернулись этим утром. А Аквилла и Витуриус едва успели вовремя. Их бы убили, если бы они появились даже на несколько секунд позже.

Это была самая длинная фраза, сказанная ею за раз. И мне пришлось одернуть себя и не пялиться на нее.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Вся школа об этом говорит, – Иззи понизила голос, и я придвинулась ближе. – Даже рабы. О чем тут еще разговаривать? Разве что сидеть и сравнивать друг у друга синяки.

Я прыснула, и это выглядело так странно, почти ненормально, все равно что шутить на похоронах. Но Иззи улыбнулась, и мне стало легче. Барабаны снова застучали, и хотя Иззи продолжала свою работу, я видела, что она слушает.

– Ты понимаешь барабаны?

– Они по большей части отдают приказы. «Синий взвод вступает в дозор». «Всем Кадетам явиться к оружейной». Что-то в этом роде. Прямо сейчас им приказано прочесать восточные туннели. – Иззи посмотрела на аккуратную стопку полотенец. Светлая прядь упала на лицо, отчего она выглядела особенно юной. – Когда пробудешь здесь подольше, тоже научишься их понимать.

Едва она произнесла эту пугающую фразу, как в передней хлопнули двери. Мы обе подскочили на месте.

– Рабыня, – это была Комендант. – Наверх.

Мы с Иззи обменялись взглядами, и я с удивлением отметила, как тревожно и быстро заколотилось сердце. Страх медленно сковывал меня до самых костей, пока я поднималась по лестнице. Я не знала, почему так боялась. Комендант призывала меня наверх каждый вечер, чтобы заплести ей волосы на ночь и взять одежду для стирки. Сегодня будет то же самое, Лайя.

Когда я вошла в ее комнату, она стояла у комода, лениво водя кинжалом над пламенем свечи.

– Ты принесла ответ от кузнеца?

Я передала ей ответ Телумана. Комендант повернулась и посмотрела на меня с холодным интересом. Пожалуй, это были самые сильные эмоции, что мне доводилось наблюдать.

– Спиро не принимал новые заказы годами. Должно быть, ты ему приглянулась.

От ее слов у меня мурашки поползли по коже. Она потрогала кончик кинжала указательным пальцем и стерла выступившие капельки крови.

– Почему ты распечатала его?

– Сэр?

– Письмо, – пояснила она. – Ты открыла его. Почему?

Она стояла передо мной, и если бы можно было сбежать, я бы была у двери в мгновение ока. Я сжимала подол юбки в руках. Комендант склонила голову, ожидая ответа, как будто ей по-настоящему интересно, как будто хоть какой-то ответ мог удовлетворить ее.

– Это вышло случайно. Рука соскользнула… и печать сломалась.

– Ты не умеешь читать, – сказала она. – Поэтому я не понимаю, зачем бы тебе понадобилось открывать его намеренно. Если только ты не шпион, планирующий выдать мои секреты Ополчению.

Ее губы изогнулись в некое подобие улыбки, только совершенно безрадостной.

– Я… я не… – Как она узнала про письмо? Вспомнился шорох, который я слышала в холле после того как вышла из ее комнаты этим утром. Она видела, как я с ним возилась? Может, клерк курьерской конторы заметил на ней изъян? Не важно. Я подумала о том, что слышала от Иззи, когда только пришла сюда. Комендант видит и знает то, что не должна знать.

В дверь постучали, по команде Коменданта в комнату вошли два легионера и отдали честь.

– Взять ее, – велела Комендант.

Легионеры схватили меня, и теперь стало ясно, зачем ей понадобился кинжал.

– Нет, пожалуйста, нет…

– Тихо, – она обронила мягко, словно произнесла имя любимого.

Солдаты пригвоздили меня к стулу, их руки в тяжелых, как кандалы, доспехах держали мои руки, их колени опустились на мои ступни. Лица обоих не выражали ничего.

– Обычно я выкалываю глаз за такую дерзость или отрубаю руку, – размышляла Комендант. – Но не думаю, что покалеченная ты будешь так же нравиться Спиро Телуману. Тебе повезло, девочка, что мне нужен телуманский меч. Тебе повезло, что он положил на тебя глаз.

Она уставилась на мою грудь, на гладкую кожу прямо над сердцем.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Это была ошибка.

Комендант наклонилась ближе. Ее губы оказались всего в нескольких дюймах от моих, мертвые глаза на мгновение вспыхнули ужасающей яростью.

– Глупая девчонка, – прошептала она. – Ты еще не запомнила? Я не терплю ошибок!

Она сунула кляп мне в рот, затем взяла раскаленный нож и сделала глубокий надрез на коже. Она резала медленно, очень медленно. Запах обожженной плоти ударил в ноздри, и я услышала свои мольбы о пощаде, потом рыдания, потом крик.