В заповедной глуши - Александр Мартынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я так давно не бродил по земле босиком,
Не любил,
не страдал,
не плакал...
Я - деловой. И ты не мечтай о другом.
Поставлена карта на кон!
Судьба-судьба - что сделала ты со мной!
Допекла, как нечистая сила...
Когда-нибудь с повинной приду головой -
60.
Во имя отца и сына...
... - Пожалуйста, - Валька с полупоклоном протянул хозяину растрёпанную пачку купюр и горсть мелочи. - Шестьсот семьдесят три рубля. Хватит в оплату столика?
Хозяин принял деньги. Подержал их в руке, разглядывая. Поднял глаза на Вальку. Не глядя отсчитал половину и сунул в карман Валькиной куртки. Молча повернулся и пошёл к стойке.
Витька уже не спал - сидел и с широченной улыбкой смотрел на Вальку, который плюхнулся за столик.
- А с тобой не пропадёшь, - констатировал он. Валька не успел ответить: та же дев-чонка принесла поднос, на котором стояли две тарелки с картошкой, помидорами и со-сисками, два стакана с чаем и две булочки. - А вот это совсем хорошо.
Мальчишки азартно набросились на еду и даже не заметили, как к их столику по-дошёл гитарист.
- Держи, - он протянул Вальке повязку. - Не бойся, чистая... - и быстро, тихо, почти не шевеля губами, добавил: - Твой портрет в ментовозке. Смотри в окно, - и отошёл, хлоп-нув Вальку по плечу.
Один мент по-прежнему сидел за столом. А вот второй... Валька скосил глаза. Он стоял на улице, возле машины. И что-то рассматривал при свете из открытой двери...
- Я в туалет, - Валька поднялся, задержав взгляд на Витьке. Тот опустил ресницы. - Сейчас.
Пересекая зал, он обратил внимание, что мент поднялся и идёт за ним...
...В накуренной комнатке было пусто. Мент вошёл следом. Он улыбался. Но ска-зать ничего не успел. Дверь распахнулась, сильнейший удар в затылок опрокинул мента на грязный пол. Витька перекинул Вальке рюкзак и ещё раз ударил мента - ногой в затылок. Тот окончательно распластался на грязном кафеле пола.
- Быстро - в окно.
Мальчишки, оглядываясь на дверь,открыли окно - маленькое, но достаточное, что-бы пролезть. Из него потянуло сырой свежестью. Витька подсадил Вальку, передал ему рюкзак и сумку. Вылез сам. Они постояли, прислушиваясь, несколько секунд - и с размаху прыгнули под откос, в сырые лопухи, за которыми снова начинался лес.
4.
Почти час перед рассветом - самое глухое время - мальчишки шли через огромный луг, на который выбрались, вброд перейдя речку. Шли по грудь в траве. Дождь перестал, но оба вымокли до такой степени, что было уже всё равно. Их окутал вкрадчиво подняв-шийся от земли тёплый туман, плававший вокруг загадочными пластами. Над головой висели тучи, но, когда Валька в очередной раз посмотрел на небо, пытаясь определить направление, то за спинами у них весь горизонт начал светиться - сперва слабо, потом всё сильнее и сильнее, пока не заалел от края до края. Тучи побежали вперёд, обгоняя ма-льчишек - они шли правильно, точно на запад. Небо начало очищаться, на нём всё ещё светили самые яркие звёзды, но всё больше и больше по нему разливался рассвет. Мальчи-шки остановились, обернувшись и молча задрав головы. В таком рассвете было что-то тревожное...
- Как-то... - вдруг сказал Витька. - Как-то знаешь... как будто мы убегаем.
- Откуда? - не понял Валька. А вернее - сделал вид, что не понял. Потому что и его резанула та же неприятная мысль.
- Оттуда... Ну из России, что ли, - смущённо ответил Витька.
- А что ты там хорошего видел? - спросил Валька. Опять наперекор собственным мыслям. И поразился новому ответу Витьки:
- А что я там должен был видеть? Россия - это просто родина. Если там плохо - это
61.
люди виноваты, а не она. Надо хорошо делать, а не бежать...
- Мы вернёмся, - сказал Валька. - Обязательно.Ты не думай...Я так же,как ты, считаю.
Просто сейчас надо передохнуть и сил набраться. А потом мы вернёмся. Не может быть, чтобы мы не вернулись. Я ведь поклялся.
Витька коротко кивнул. Мальчишки ещё какое-то время смотрели, как поднимает-ся над миром солнце - а потом, повернувшись, как по команде, пошли через луг дальше - туда, где начинала зеленеть, набирать цвет, полоска леса...
...Пруд лежал в старом карьере, как в двойной рамке из жёлтого яркого песка и зе-лёных кустов. Солнце уже освещало берег, на который выбрались мальчишки. От пейза-жа, увиденного ими, веяло безлюдьем и дикостью - и это успокаивало.
- Уфффф... - выдохнул Витька, сгибаясь и упираясь ладонями в коленки. - Нет, всё. Я дальше не пойду. Давай выкупаемся, что ли - и отдохнём.
- Давай, - охотно поддержал Валька, тоже умотавшийся до предела.
Они разделись, раскладывая мокрое барахло на уже начавшем прогреваться песке. Немного поплавали (вода была тёплой, немного отдававшей затхлостью), но без азарта, потому что и правда очень хотелось отдохнуть. Валька, впрочем, заставил себя тщате-льно, с мылом, промыть волосы. Витька, развалившись на песке, наблюдал за этим с иро-нией, потом спросил лениво:
- Ну что ты с ними возишься? Постриг бы, и дело с концом.
- Они мне идут, - Валька помотал головой в воде, стоя на четвереньках. - Фррррбббб... А с повязкой вообще будет классно.
Он перебрался на песок и лёг на живот. Сонно сказал:
- Надо не очень долго. А то накроют нас тут всё-таки...
- Не, мы чуть-чуть, - Витька тоже улёгся лицом вниз. - Блин, хорошо-о-о...Тепло и су-хо. Чего ещё надо?
- Какао с булочкой, - отозвался Валька. - И... - он не договорил.
- Что "и"? - лениво поинтересовался Витька.
- Ничего, - отрезал Валька.
Он хотел сказать: "И чтобы я был дома."
Витька то ли догадался, то ли просто не хотел дальше разговаривать - но дальше молчал, похоже, вообще уснул. А вот Валька лежал и думал, разглядывая песчинки, налип-шие на руку.
Ну вот ладно. Предположим, что у него всё было бы нормально. А где-то в мире, в одном с ним мире, буквально рядом, скитался бы Витька. И где-то есть страшная охот-ничья база, ведь есть она, и приезжают на неё прячущие свои лица существа, чтобы охо-титься на детей...А он бы жил себе и жил. Ходил в школу, рисовал картины, слышал му-зыку, смеялся, спал, ел, книжки читал...Какое-то дикое несоответствие. Отец это пони-мал, потому и стал делать то, что делал. И его посадили. Посадили не того подонка, ко-торый пытался сделать из Витьки девочку.Это вообще никому не было интересно. Поса-дили его, Вальки, отца. И того мальчишку, который сжёг машину с убийцами. Его тоже посадили... Сколько ему дали - восемнадцать лет? Это непостижимо, лучше бы смерт-ная казнь - восемнадцать лет на четыре года больше, чем Валька прожил на свете. И все эти годы - в тюрьме?! А сколько дадут отцу и маме? Вдруг им дадут пожизненное? В разных тюрьмах, конечно, в разных... Он представил себе рослого, сильного, уверенного в себе отца, красивую, весёлую, лёгкую какую-то маму, то, как они любят друг друга. Как они любят его, Вальку... И что же: этого больше никогда не будет?! И они даже друг с другом не увидятся - никогда?!