Дары любви - Шэрон Шульц

К счастью, ужасная боль, что терзала душу Анны, не оставила следов на теле. Она схоронила ее в сердце.

Ах, если бы знать, что делать!

Девушка расслабилась в горячей ванне. Чем же обязана она аббатству? Оно выучило ее ремеслу. Дало ей дом. Обеспечивает материалами и помощниками.

Ничтожная плата за то, что Анна де Лимож сделала для Церкви, проворчал внутренний голос. Ведь она не получает никакой платы за свою работу. Не требует лучшего жилья. После слов лорда Раннульфа все выглядит так, словно Церковь поработила Анну. Похоже, аббатство святого Стефана совершило выгодную сделку.

Хорошо. А чем она обязана своей семье? Анна не посвящала Свена в подробности личной жизни, но знала очень многое. В монастырь ее отдали родители во искупление своего греха. Отец ее был монахом в Лиможе, профессиональным гравером. Хотя из-под его рук выходили не такие прекрасные работы, какие творила Анна. Когда монах влюбился в дочь богатого горожанина, и они сбежали, чтобы обвенчаться, произошел огромный скандал.

Анна потеребила пальцами травы, плавающие в воде, чтобы почувствовать их аромат. Родители не могли вернуться в Лимож, и ранние воспоминания о семье были связаны с переездами. Мать, отец, она сама и младший брат скитались по городам Англии, жили тем, что зарабатывал своим искусством отец… Анна сжала края бадьи от внезапно пронзившей ее боли. Девушка помнила и другое. Как с детской наивностью рассказывала свои видения, которые и были причиной их скитаний. Слишком много рождалось слухов и страхов. Родители боялись, что люди объявят Анну меченной дьяволом, а не Богом… Отрешенно глядя перед собой, Анна вспоминала. Вот она лежит в постели и слушает разговор родителей. Возможно, на Анне лежит печать их грехов. Ведь отец, посвятив себя ордену, не имел права жениться. Он нарушил обет, и родились дети, которые несут груз ответственности за родительские грехи. Но вдруг необычные способности Анны — дар Божий во искупление их преступлений?

О Боже, как она могла это забыть?

Они пришли в ближайшее аббатство — аббатство святого Стефана — и долго говорили с аббатом и епископом. Те решили, что дар Анны от Бога, а не от дьявола. Они приняли Анну, пообещав дать ей возможность развивать свое дарование.

Анне было так одиноко, когда родители оставили ее в монастыре. Но она прилежно училась. А потом ее переселили в Мюрат, и Уильям с Бесс заменили ей семью. И хотя внешне Анна держалась с ними отстранение, глубоко в душе она очень боялась когда-нибудь потерять их.

Пятнадцать лет своей жизни она отдала монастырю и работе. Не слишком ли поздно познавать другой мир?

Анна плеснула водой в лицо. Никогда прежде она не понимала ценности своей жизни. И своего дара.

Бесс спросила позволения войти. Анна поспешно опустилась в воду по плечи и крикнула:

— Да.

Женщина принесла еду и лекарство. Поставив поднос на стол, она налила горячее питье в кружку и дала Анне. Девушка глотнула горького варева и чуть не выплюнула его обратно.

— Неужели чем противнее лекарство, тем быстрее оно лечит?

— Может быть, — рассмеялась Бесс. — В жизни часто так случается. Чем противнее дело, тем приятней итог.

Анна нахмурилась.

— Значит, в конце концов, меня ждет что-то очень хорошее. Потому что сейчас моя жизнь в тупике.

— Ты ошибаешься, дитя. Ведь у тебя появился мужчина, который станет твоим помощником. Хотя все сложнее, чем кажется на первый взгляд. — Бесс подняла ковш с горячей водой и начала мыть девушке голову.

— Думаешь, Свен — мой помощник?

— Он заботится о тебе… Нет, больше того. Свен любит тебя. Он сильный, смелый и благородный, — Бесс рассмеялась, — и был бы хорошим отцом для твоих детей. Лучшего и желать нельзя.

— Откуда ты знаешь?

— Ну… Я ведь сама нашла своего Уильяма. Понимаю, как определить хорошего мужчину, — с улыбкой сказала Бесс.

Анна взяла полотенце и принялась сушить волосы.

— Я все время думаю о словах аббата. Свен не стал нарушать клятву.

— В самом деле? — Бес удивленно выгнула бровь. — У него терпение, как у святого.

— Бесс! — не сдержалась Анна. — Что ты имеешь в виду?

— Царапины на твоей шее, детка… Они ведь не от ношения четок, — проворчала Бесс. — Он смотрит на тебя, как… — Женщина покачала головой. — Свен не в силах скрыть своих желаний. Глаза его выдают.

— Он не получил ничего, кроме того, что я хотела ему дать, — спокойно ответила Анна.

— Я верю тебе.

— И я невинна, — прошептала Анна, не веря, что обсуждает с Бесс столь щекотливую тему. — Ты права, Бесс. Он, должно быть, святой… — Анна покраснела. — Я сделала все, чтобы соблазнить его, но он отказался от меня.

Бесс не слишком удивили откровения Анны.

— Я же говорила, что он благородный человек. Не желаю тебе никого другого.

Анна изумленно посмотрела на Бесс.

— Но ведь аббат сказал, что у меня не должно быть мужчин!

Бесс вздохнула.

— Конечно, если ты собираешься всю жизнь просидеть над эмалями в Мюрате. А кому от этого будет лучше? Только монастырю и отцу Майклу, кому же еще? — Она перекрестилась. — Ты живешь в глуши, гнешь спину как рабыня. Если навсегда останешься в Мюрате, погубишь себя. А ведь ты имеешь право на большее. Мы с Уильямом хотим видеть тебя счастливой. И я не верю, что здесь ты будешь счастлива. Не верю.

Анна завернулась в полотенце и вылезла из бадьи.

— Мне было хорошо, пока не появился Сивардсон. Теперь я словно очнулась от глубокого сна. Вижу то, чего не замечала раньше, испытываю чувства, которых не знала… или забыла. Моя работа не приносит мне радости, как было раньше. Хотя образы, которые я вижу, и эмали, которые делаю в последнее время, намного лучше прежних. Они… подлинные. — Анна села на табуретку у очага и начала расчесывать волосы. — Что со мной случилось, Бесс?

— Неужели ты не поняла? — мягко спросила женщина. — Это любовь. Ты выросла, дитя, и полюбила Свена Сивардсона. Теперь твоя жизнь никогда не вернется в прежнюю колею.

Свен и Уильям осторожно подняли глаза друг на друга, когда женщины ушли. Разговор начал Уильям.

— Садись, молодой глупец. — Он подошел к очагу, наполнил овсянкой две миски и со стуком поставил их на стол. — Из-за тебя мне придется нарушить пост, — проворчал Уильям, подталкивая одну тарелку Свену. — Стража подняла тревогу, когда вы не вернулись через несколько часов. Они вытащили меня из постели среди ночи…

Свен с наслаждением ел горячую кашу. После тревожной ночи эта простая еда была лучшим лекарством.

Пока Свен ел, Уильям не проронил ни слова. Наконец Сивардсон отставил в сторону пустую миску, и Уильям налил ему медовухи.