Сын Войны, Дочь Хаоса - Джанетт Рэллисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я знала, что он собирался уехать, но эта новость всё равно задела тихую, мрачную струну в моём сердце.
— Как долго тебя не будет? — спросила я.
— Столько, сколько потребуется, — сказал папа. — Может быть, месяцы. С тобой всё будет в порядке. У Лечеминантов есть двое детей твоего возраста. Джон Марк и Корделия. Они покажут тебе Бостон.
Я взглянула на Рорка, чтобы узнать, знает ли он что-нибудь об этих людях. Он не выказывал никаких признаков узнавания.
— Почему я никогда не слышала о них раньше? — спросила я.
— Твоей матери они не нравились.
О. Они, должно быть, Сетиты.
— Я когда-нибудь встречала их на полюсах?
— Нет, — папа понизил голос до шепота. — Они уже давно не убегали. Вот почему я везу вас туда. Я полагаю, что их дом настолько безопасен, насколько это возможно.
Рорк сдвинул лямку своей дорожной сумки, и мы двинулись вперёд в очереди.
— Может быть, Хорусиане должны беспокоиться, — пробормотал он. — Мне не хочется убегать. Мне хочется оторвать им конечности.
Это заставило папу начать читать лекцию о том, как Рорку нужно держаться подальше от неприятностей, чтобы папе не пришлось беспокоиться о нём. Пока папа превозносил достоинства осторожности и благоразумия, я позволила своему взгляду блуждать по аэропорту. По потолку тянулись деревянные балки. Стеклянная стена показывала заснеженные холмы снаружи. Толпы приезжающих и уезжающих путешественников были одеты в куртки, шарфы и шапки. Мой взгляд остановился на высоком парне с волнистыми каштановыми волосами, который стоял у задней стены.
Его было легко заметить, потому что он пристально смотрел на меня. И потому, что я узнала его.
Дейн Брекенридж.
На долю секунды наши взгляды встретились, и я увидела сожаление в его глазах.
— Дейн! — я чуть не ахнула. Я боялась, что он придёт с подкреплением, что они приближаются к нам. Мой взгляд метнулся обратно к моей семье, к толпе вокруг нас. Я ожидала увидеть людей, спешащих к нам. Но, насколько я могла судить, всё было нормально. Рорк и папа даже не заметили моего огорчения. Я схватила папу за рукав. — Дейн вон там! — я указала. Место было пустым. — Он был там, — выдохнула я и снова оглядела толпу.
— Ты уверена? — спросил папа.
Рорк не стал дожидаться моего ответа. Он покинул очередь и побежал к месту, на которое я указала.
— Рорк! — крикнул ему вслед папа.
Он не вернулся. Я наблюдала, как он пробирался сквозь толпу и выходил из неё, осматривая окрестности. Мой отец зарычал, держа одну руку на мне, и оглядел людей, толпящихся вокруг терминала.
— Это, — проворчал папа, — именно то поведение, о котором я говорил, — побег вполсилы.
Очередь двинулась вперёд. Я осталась там, где была.
— Мы должны уйти?
— Нет, — папа подтолкнул наши вещи вперёд, затем снова огляделся. Он понизил голос. — Мы находимся в общественном месте с охраной и камерами повсюду. Это не то место, где нападают Хорусиане.
Рорк перестал бежать и повернул назад, продолжая идти. Через пару минут он присоединился к нам.
— Я не видел Дейна. Ты уверена, что это был он?
— Да, — сказала я.
Папа снова подтолкнул наши чемоданы вперёд.
— Может быть, это был кто-то, кто был похож на него. Хорусиане обычно не позволяют подросткам заниматься опасной полевой работой. И если бы они пытались выследить нас, они, конечно, не послали бы кого-то, кого мы узнали бы.
— Это был он, — сказала я. — Я знаю, как выглядит Дейн.
— Мы будем присматривать за ним.
Взгляд, который папа послал Рорку, говорил, «она через многое прошла, развесели её».
Я не знала, какая мысль была более пугающей: что Дейн был здесь, следил за нами, или, что мой разум мог вставлять его образы в случайные места.
После этого я искала Дейна в каждых широких плечах, которые видела. Больше я его не видела.
* * *
Когда мы добрались до Бостона, было одиннадцать вечера. У нас не было взятой напрокат машины, на которой мы приехали из Коннектикута. Мы оставили её в аэропорту Бостона, чтобы, если кто-нибудь пойдёт по нашему следу, они подумали, что мы сели на другой рейс. Из пункта проката автомобилей мы взяли такси по ложному адресу на Найленд-стрит. Затем мы отправились на получасовую прогулку в темноте на Чарльз-стрит, где жили Лечиминанты.
Ночь была туманной. Призрачный туман окутал всё вокруг и прилип, влажный и холодный, к моим щекам. Мы свернули на улицу Лагранжа. Это была не лучшая часть города. Здания были обветшалыми, усталыми на вид, как будто им давно было всё равно. Мы прошли мимо рядов мусорных баков, стен, покрытых граффити, и убогого вида стрип-клуба. Окурки и пустые пивные банки валялись на тротуаре. Единственными людьми, вышедшими так поздно, были разнообразные банды и проститутки.
Я крепко держала свою спортивную сумку, вцепившись в ручку, и посмотрела на двух женщин в облегающих чёрных брюках, которые стояли на другой стороне улицы.
— Ты хочешь поразвлечься? — одна говорила по телефону. — У меня есть то, что тебе нужно!
Я бросила на отца разочарованный взгляд.
— Где именно живут Лечиминанты?
— Не волнуйся, — сказал папа. — Они живут в хорошем районе.
— Тогда почему ты не попросил такси высадить нас поближе к нему?
— Это было бы небезопасно.
— А это?
Ничто так не говорит о «лёгкой цели», как три человека, тащившие чемоданы по тротуару.
Рорк шёл рядом со мной своей обычной походкой.
— Ничего плохого с тобой не случится, пока ты с нами.
Группа головорезов в дверном проёме прекратила разговор и открыто смерила нас враждебным взглядом. Когда мы оказались вне пределов слышимости, я сказала:
— Держу пари, что у каждого человека, мимо которого мы проходим, есть оружие.
Рорк ухмыльнулся и согнул одну из своих рук, как культурист, демонстрирующий себя.
— Не то, что эти пушки. У нас есть мышцы, которые меняют расклад сил.
— У меня нет.
— Конечно же, есть, — папа продолжал идти тем же неторопливым шагом. — Ты просто не осознаешь этого, потому что тебя никогда не подвергали испытанию.
Я придвинулась ближе к отцу. Я не хотела такого рода испытаний сегодня вечером, особенно когда я не была уверена, что пройду их. У Хорусиан тоже были мускулы, меняющие расклад сил?
Рорк понизил голос.
— Кроме того, мы можем оглушать людей.
Это напоминание заставило меня почувствовать себя лишь немного лучше.
— Что, если
