Золото - Питер Гринуэй

Собранные ценные предметы были поделены между полицейскими и сложены в семь больших конвертов, по одному на брата. То есть каждому полицейскому досталось по два золотых зуба Германа Хессерлинга. Конверты временно положили в почтовый мешок, который спрятали под конторкой в полицейском отделении.

В полночь, когда в отделении, так сказать, сменялся караул, шум и гвалт из-за всех задержанных за день пьяниц, беженцев и бомжей достигал пика. В это же время отправлялся поезд в Гамбург с тремя дополнительно прицепленными вагонами для скота, что требовало дополнительного инспектирования.

В ту ночь ко всей этой неразберихе добавилась поломка почтового грузовика, из-за чего два десятка мешков с письмами и бандеролями были свалены в полицейском участке. В результате в почтовый вагон загрузили двадцать один мешок с корреспонденцией. Тот самый, «лишний», оказался во Франкфурте. Почтовый служащий вскрыл ненадписанные конверты, а их содержимое отправил в местный банк. Управляющий банком, в свою очередь, передал ценности в гестапо, после чего их быстренько переплавили, дабы замести следы. Анонимные золотые слитки, совершив небольшое путешествие по маршруту Берлин – Шарлеруа – Антверпен, в конце концов попали в Баден-Баден и ненадолго сделались собственностью лейтенанта Харпша, которому было суждено погибнуть в автокатастрофе под Больцано. Это единственный в Италии город, где толком не умеют готовить спагетти.

Герман Хессерлинг умер в свадебную ночь. Его невеста на следующий день бросилась под поезд.

Хрустальная коллекция

Иосиф Бойм собрал коллекцию золотых и хрустальных орнаментов, выполненных на заводе его деда на острове Мурано, что в венецианской лагуне, еще в 90-х годах XIX века. В 1936 году эти орнаменты, не предназначенные для продажи, лежали под стеклом в трех витринах мебельного магазина города Лейпцига, а хозяином магазина был тот же Иосиф. Он торговал офисной мебелью. Его итальянские корни вросли в немецкую культурную почву. Итальянский завод по производству хрусталя перешел в другие руки. Дед Иосифа умер и был похоронен на еврейском кладбище на окраине Лейпцига.

Золотые и хрустальные орнаменты остались как память. А еще как великолепные образцы искусства с большим коммерческим потенциалом. В 1921 году во время Всемирной торговой ярмарки в Барселоне они были выставлены в итальянском павильоне. Коллекция состояла из сорока шести предметов, в основном зверей, собранных в Ноевом ковчеге. Были там еще изображения – две пальмы, и жена Ноя, и ангел, которого в семье Иосифа любовно называли Ангелом Дождя. Отсутствовали в этой тематической коллекции слон-самец, самка бабуина и сам Ной.

Амос, дед Иосифа, настаивал на иконографической точности картины. То, что животные шли парами, не говоря уже об анатомических подробностях, служило яркой иллюстрацией верности библейскому литературному источнику. Любопытно, что эту точку зрения излагал человек, восхищавшийся Чарльзом Дарвином и уважавший теорию естественного отбора. Отсутствие в коллекции трех фигурок объяснялось следующим образом. Целомудренные организаторы Всемирной торговой ярмарки в Барселоне просто-напросто отбили у слона-самца половой член, а у самки бабуина – груди, и Амосу пришлось выбросить эти фигурки. Что касается Ноя, то его, скорее всего, украл посетитель, пришедший в восторг от выдающихся половых признаков. Амос всегда ассоциировал Ноя и его жену, соответственно, с Адамом и Евой, что исторически не лишено оснований: ведь они были потомками первых людей на земле.

Хотя главной целью при создании этой коллекции было продемонстрировать высокое искусство мастеров обработки хрусталя, каждую фигурку не забыли позолотить, с легкой руки Амоса. Похоже, он хотел таким образом поднять рыночную стоимость своей коллекции. Известно же, что продукция ювелиров ценится выше, чем продукция мастеров обработки хрусталя. Поэтому у жены Ноя были золотые волосы, золотая скалка в руках и золотые сандалии, у всех животных – золотые глаза, у пальм – золотые листья, у ангела – золотые кудри, крылья и нимб, у обезьян – золотые хвосты, у львов – золотые зубы, а у тигров – золотые когти.

В каталоге выставки было сказано, что сам ковчег, бесследно исчезнувший, был из чистого золота.

В один прекрасный день в мебельный магазин ворвались энтузиасты-нацисты, пырнули Иосифа в живот чем-то острым и ружейными прикладами разбили витрины с хрустальной коллекцией, изготовленной на острове Мурано. Отморозки побросали свою добычу в старую шляпу, найденную в чулане, и двинули в соседний магазин за колбасой. Сосед Иосифа, тоже с итальянскими корнями, был родом из Пармы, западнее Мурано. Иосиф несколько часов истекал кровью, пока жена его пармского соседа не оттащила его за брючный ремень в дом другого соседа итальянско-еврейских кровей, из

Болоньи, до которой из Пармы на запад столько же, сколько из Мурано до Пармы. Оставленная на мостовой дорожка крови вызвала живой интерес у окрестной ребятни. Кое-кто на спор предлагал эту кровь потрогать и даже полизать.

Изящные золотые детали, имевшие отношение к мифу о всемирном потопе, еще долго будоражили умы. Лишенные хрустального контекста, они оставались форменной загадкой. Каждый, в чьи руки они попадали, пожимал плечами и откладывал их в сторону в расчете, что кто-то все-таки сумеет найти им разумное объяснение. В какой-то момент они попали в отделение гестапо, к бухгалтеру, который коллекционировал золотые пресс-папье. Но в данном случае он продемонстрировал свое полное невежество. В конце концов их просто посчитали военными трофеями и в этом качестве доставили в баден-баденский Дойчебанк.

Золотых и хрустальных дел мастер Амос Бойм с острова Мурано, что в венецианской лагуне, в буквальном смысле перевернулся в гробу, когда еврейское кладбище под Лейпцигом распахали бульдозерами. Его внук Иосиф Бойм, владелец мебельного магазина, был еще в сознании, когда его бросили в печь крематория.

Голубая комната

Во время допроса в голубой комнате Михаэль Фростманн сумел проделать невероятную штуку. Стоило офицеру гестапо по фамилии Голарх выглянуть в окно на женский крик, как Михаэль быстро вынул изо рта американскую жвачку и сорвал с пальца золотое кольцо. А в следующий раз, когда Голарх, опустив глаза долу и расставив ноги, на секунду погрузился в процесс испускания ветра, Михаэль незаметным движением приклеил жвачку с кольцом под столешницей. Голарх отхлебнул из стакана горячий кофе и с отвращением выплюнул эту горькую бурду в мусорную корзинку. Американская жевательная резинка была отличного качества. Не отлепить.

Офицер гестапо Голарх проявлял особый интерес к женатым мужчинам. Он возбуждался при мысли, что мужской сексуальный аппарат используется с целью воспроизведения потомства. У него были свои соображения по поводу этого аппарата, и они шли вразрез с планами жен. Многие женатые мужчины покидали Голарха с мошонками, разодранными металлическим гребнем, изрезанными бритвой, расплющенными деревянным молоточком. Молоточек этот, сохранившийся с довоенного времени, когда Голарх был аукционистом, лежал у офицера на столе. Излишне говорить, что после свидания с Голархом женатые мужчины были уже не способны к воспроизведению потомства. Итак, в голубой комнате стоял огромный стол, снизу к нему была прилеплена американской жвачкой целая россыпь золотых колец. Многие висели гроздьями, как вызов земному тяготению.

В ноябре повалил снег. В голубой комнате резко похолодало. Жвачка утратила свою липкость, и последнее обручальное кольцо упало на пол. В эту минуту Голарх с любопытством разглядывал свою очередную жертву – сидевшего напротив него голого тощего девятнадцатилетнего парня, фермерского сына по имени Муса Леопольд, недавно сыгравшего свадьбу. Парень весь дрожал – не то от холода, не то в ожидании жестокой расправы. Упавшее со звоном колечко описало большой круг и подкатилось к окну. Хозяин и его жертва проводили кольцо глазами. Тайник был обнаружен. Голарх понял, что его обманывали бессчетное число раз. Точнее, столько раз, сколько колец было прилеплено к подбрюшью огромного стола. Его душа жаждала мести. Он начал в ярости выкрикивать имена всех тех, кто обвел его вокруг пальца. Тощий парень, недолго думая, схватил деревянный молоток и ударил им офицера по голове. Жажда мести осталась неудовлетворенной. Мусу приговорили к смерти через повешение. Пять дней он провел в камере голый. За это время он прошел через все возможные унижения, включая сексуальные. Пять тысяч местных жителей, бросив вызов власти, похоронили Мусу Леопольда как героя. На его могилу близ шоссе по сей день приходят с цветами бесплодные женщины в надежде забеременеть.

Прилепленные к столу кольца отскоблили и бросили в бойлерный котел, чтобы очистить от американской липкой дряни. Потом эти кольца свалили в мешок и отправили в Баден-Баден в качестве своего рода вклада в фантастический проект лейтенанта Харпша по спасению его малолетней дочери в горах Швейцарии.