Тайна масонской ложи - Гонсало Гинер

Беатрис снова посмотрела на Фаустину и осознала, что та, несомненно, была на этом балу самой красивой и самой элегантной женщиной. Хотя Беатрис и тосковала по нежному образу своей родной матери, она была вынуждена признать, что никогда не видела более совершенных черт лица и более красивых глаз, чем у Фаустины, и что глаза эти всегда светились нежностью по отношению к ней, Беатрис.

А в это же самое время возле дворца кипело совсем другое празднество — не такое помпезное, как во дворце, но не менее оживленное. Два торговца стояли на повозке и суетливо подавали вино и еду окружившим их нетерпеливым клиентам, которые, чтобы скрасить свое ожидание и побороть вечернюю прохладу, охотно заказывали квартильо{Квартильо — мера жидкости, равна 0,504 л.} вина, а также кусок-другой хлеба, колбасы и сыра. Любой трактирщик был бы просто счастлив слышать звон монет, быстро наполнявших деревянный ящичек для денег, однако двух торговцев цыганской внешности радовали не столько доходы — хотя они и были немалыми, — сколько мысли о том, что пока у них все идет благополучно.

Несмотря на постоянно сыплющиеся заказы на вино и еду, Тимбрио успевал еще и внимательно наблюдать за перемещениями стражников, размышляя над тем, как лучше им с братом реализовать свой план. Перебрав различные варианты, он остановился на самом уязвимом, с его точки зрения, месте дворца, которое почти не охранялось стражниками. Крики жаждущих еды и вина клиентов вынудили Тиберио полностью сосредоточиться на работе, и он, подняв бочонок и демонстрируя настоящее мастерство, на весу за один раз наполнил вином сразу три кувшинчика, чтобы затем передать их молодому конюху — тому самому, которого он видел накануне в таверне. Вспоминая подслушанный вчера разговор за соседним столом и страстное желание одного из собеседников посмотреть хотя бы со стороны на это празднество — самое интересное за весь год, — Тимбрио улыбнулся мысли о том, что сегодня вечером они с братом устроят такой финал этому празднеству, что люди будут судачить о нем еще многие годы.

Неподалеку от них двое слуг-англичан разговаривали, стоя у кареты, на которой прибыл во дворец известный торговец.

Они озабоченно разглядывали многочисленных охранников. Их план, позволяющий как следует напакостить многим участникам бала, был безукоризненным, однако для его реализации требовалось найти слабое место в плотных защитных заслонах.

— При таком количестве стражников нам придется действовать очень осмотрительно.

— Да, это верно, однако более подходящий случай нам уже не представится. Здесь сегодня собрались все: маркиз де ла Энсенада, наивысшие иерархи Церкви и многие из тех ненавистных нам дворян, которые всячески поддерживали гонения на наше братство. Мы сделаем это тогда, когда бал будет в самом разгаре. Зададим им такую взбучку, что они ее уже никогда не забудут. Поджарим их как следует, — он стал говорить тише, увидев, что двое слуг подошли к ним слишком близко. — По моему сигналу возьмешь все необходимое из-под сиденья, и затем разойдемся каждый в свою сторону. Только возвращайся без спешки, чтобы не вызвать подозрений.

— Понятно: найти нужное место, сделать все необходимое, скрыться.

— Именно так, причем самое главное — нас не должны схватить. Как тебе известно, наша деятельность не может завершиться здесь и сегодня. Мы поклялись выполнить распоряжения нашего Великого магистра, и нам нельзя отступать от масонской клятвы.

— Мы добьемся ошеломляющих результатов, брат. Всевышний — на нашей стороне.

— Он направит нас и укрепит наши руки.

— Он подскажет нам, как лучше нанести удар.

Центральный зал дворца, в котором собрались многочисленные гости, имел такую акустику, что игру оркестра было прекрасно слышно в любом из его уголков. Первые аккорды зазвучали в тот момент, когда король и королева заняли свои места в креслах на специально сооруженных подмостках, с которых был виден почти весь зал.

Нелегкое искусство бальных танцев обычно не вызывало большого энтузиазма у мужчин, а вот женщины, наоборот, с удовольствием изучали сложные движения самых модных танцев под руководством наиболее известных учителей, которых приглашали давать уроки на дому.

Для графини де Бенавенте, находившейся уже на последних месяцах беременности, было нежелательно участвовать в «танце с веером», при выполнении фигуры которого мужчина обхватывал талию своей партнерши руками и, словно в детской игре, «швырял» ее в сторону ближайшего соседа, а женщина при этом, взмахнув веером, закрывала им свое лицо, оказываясь перед новым партнером. Такое «порхание» от одного партнера к другому показалось уж слишком затруднительным для Фаустины, и она решила остаться сидеть на стуле, а заодно и поболтать с Марией Эмилией Сальвадорес. Их кавалеры находились очень далеко от них и были увлечены разговором: спутник Марии Эмилии — с маркизом де ла Энсенадой и королевским исповедником Раваго (они стояли втроем тесным кружком), а граф де Бенавенте — с французским адмиралом, недавно прибывшим во французское посольство в Мадриде.

— Затея отправить Браулио на бал в компании с Инее не только произвела желаемый эффект на твою дочь, но и способствовала сближению Браулио и Инее. Смотри, какая они хорошая пара! — Мария Эмилия внимательно разглядывала своего приемного сына и его спутницу, танцующих неподалеку от нее. — Посмотри-ка, Инее глаз с него не сводит!

— Если бы я не видела этого собственными глазами, то не поверила бы, что Браулио поведет себя именно так, — сказала Фаустина, заметив, что и Браулио, словно зачарованный, смотрел на Инее, когда они, в соответствии с движениями танца, сходились так близко, что почти соприкасались щеками. — Похоже, они и впрямь в восторге друг от друга. Кроме того, должна признать, что эта девушка просто очаровательна. Мария, тебе не кажется, что мы — волею случая — разлучили наших детей, чтобы найти для них более подходящие партии?

— Ты знаешь, у меня такое ощущение, что Браулио вовсе не так увлечен Инее, как кажется на первый взгляд. Впрочем, время покажет. Кстати, я отчетливо вижу, что улыбку, которая появляется на губах Беатрис, когда она смотрит на герцога, вряд ли можно назвать искренней.

— Я не стану отрицать — твое замечание соответствует действительности, но могу тебе все же сообщить, что в последние дни Беатрис изменилась к лучшему. Нужно просто дать ей еще немного времени. Нам следует понимать, что ей наверняка очень трудно привыкнуть к обществу такого пожилого мужчины.

Обе женщины заметили, что вскоре должен произойти обмен партнерами и партнершами, и, чтобы ничего не упустить из виду, прервали свой разговор. Продолжался все тот же «танец с веером», теперь мужчина должен был передавать свою партнершу соседу, находящемуся слева. Затем им в ритме музыки следовало изображать ухаживание за женщиной, то приближаясь к ней, то отдаляясь от нее, а в самом конце танца — когда уже затихнет музыка — женщина должна была поцеловать в щеку того из кавалеров, которого она сочла более искусным танцором.

Лихо отплясывавшая Беатрис наслаждалась танцем, еще, похоже, не зная, кто из танцоров вскоре будет соперничать с герцогом де Льянесом. Наполовину прикрыв свое лицо веером, она устремилась к дону Карлосу и — как того требовали правила танца — на ходу повернулась к нему спиной. Затем она сделала два оборота вокруг своей оси возле придерживавшего ее за талию герцога, и тот передал ее соседу, стоявшему лицом к ней.

— Привет, Беатрис! — Браулио приподнял руку и вежливо поклонился. — Ты сегодня такая красивая!

— Не красивее твоей спутницы. — Беатрис в танце обогнула Браулио, стараясь держаться к нему поближе. — Она, как я видела, очень ласкова с тобой.

— Поскольку ты ее хорошо знаешь, а также хорошо знаешь и меня, вряд ли поверишь в то, что она мне хоть чем-то интересна.

— Я за тобой наблюдала и могу тебе сообщить, что твое поведение говорило об обратном.

В этот момент в соответствии со следующей фигурой танца Браулио передал Беатрис герцогу де Льянесу, и их разговор прервался.

— Этот юноша — твой друг и сосед Браулио, так ведь? — спросил герцог, заметив, что Беатрис и ее партнер только что разговаривали, и, посмотрев на молодого человека более внимательно, чем на предыдущих партнеров Беатрис, тут же узнал в нем Браулио.

— Да. Он приемный сын доньи Марии Эмилии Сальвадорес, вдовы адмирала Гонсалеса де Мендосы. А еще он и в самом деле мой хороший друг.

Инее протянула руку герцогу, чтобы сменить Беатрис, которую тут же притянул к себе Браулио.

— Я до сих пор еще не опомнился от твоего бегства там, на кладбище. — Следующее движение танца заставило их оказаться лицом к лицу, и Беатрис ловко загородилась веером. — Однако если именно я получу твой поцелуй после этого танца, ты тем самым сотрешь из моей памяти все те неприятные слова, которые мне тогда сказала.