Пламя в тумане - Рене Ахдие
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Харуки поднялся на ноги. Обошел новый рисунок, задумчиво склоняя голову.
Совершенно неожиданно кузнец перестал двигаться.
– Пойдем со мной, – сказал он резким тоном. Харуки начал спускаться с холма, его длинные ноги быстро уносили его прочь. Чтобы не отставать, Марико пришлось бежать, пока он шел к другой палатке напротив. Большому шатру с охраной у входа. Шатру, к которому Марико пыталась получить доступ с тех пор, как ее впервые привезли в лагерь Черного клана против ее воли.
Палатка Такэды Ранмару.
У входа несколько младших членов Черного клана наблюдали за двумя ветеранами с обветренной кожей, играющими в го. Все как будто делали ставки на результат, медные и серебряные связки усеивали изношенный татами. Несколько самых мелких монет были отброшены в сторону, как будто незамеченные никем. Марико сунула одну под ногу, обутую в сандалию, чтобы потом тайно спрятать ее в карман.
«Может быть, придет время, когда мне понадобятся деньги».
Прежде чем Марико успела подобрать монету, Харуки остановился у входа, ожидая ее. С невинной, как она надеялась, улыбкой, Марико двинулась вперед, быстро пряча медную монету под соломенную сандалию.
Харуки начал разговор с Ранмару еще до того, как Марико остановилась рядом с ним. Несмотря на то что она изначально подумала, кузнец был не из тех, кто разглагольствует без цели.
– Идея у него неплохая. Само оружие будет небольшим. Легким. Прицелиться будет проще, чем традиционным кунаем. Но время и стоимость, которые потребуются для его создания, почти сводят на нет его ценность.
Конечно, главарь Черного клана не выглядел удивленным, увидев их. Он также не удивился, узнав о выводах Харуки.
Как Марико и подозревала, Ёси разболтал и Ранмару о ее изобретении.
Марико открыла рот, чтобы заговорить. Но ее бесцеремонно толкнул вперед человек, только что вошедший в шатер. Человек, запах которого обозначал его присутствие еще до того, как он появлялся в поле зрения.
Теплый камень и древесный дым.
По милости старых богов, Марико удалось удержаться на ногах после того, как Оками врезал ей локтем в бок, расчищая перед собой путь.
– Я искренне извиняюсь, – сказала она Оками, изо всех сил пытаясь сдержать ноту сарказма в своем голосе. – Я полагаю, тебе, должно быть, довольно трудно увидеть то, что находится прямо перед твоим носом.
Что ж. Она действительно попыталась.
– Нет. – На лице Оками был написан безмолвный вызов, его глаза блеснули, когда он оглянулся на нее. – Я увидел тебя. – На мгновение Марико показалось, что она даже уловила след веселья, когда он прошел мимо. – И даже если бы я тебя не заметил, я определенно учуял бы твой запах. Когда ты в последний раз мылся?
То же ужасное чувство унижения охватило Марико. Жестокий, безжалостный прием. Заставляющий ее чувствовать себя намного меньше, чем те, кто ее окружает. Настолько меньше, что больше всего на свете она хотела бы ощущать себя выше, сильнее и храбрее. Больше. Это заставило ее бояться быть самой собой. Бояться, что эти мужчины увидят, что каждый ее шаг каждый день был ложью.
«Достаточно. Сейчас не время быть слабой».
Вместо того чтобы позволить страху сжать ее плечи, Марико заставила его питать себя.
Он собрался в ее желудке. Скрутился в ее горле. Превратился в гнев.
Нет. У нее не было времени злиться на Оками. Злиться на него означало, что ее это волнует. А ей было абсолютно все равно. Гораздо проще не обращать внимания.
Марико поджала губы, сердито глядя на поджарую мускулистую спину перед собой.
Когда Оками понял, что она промолчала в ответ на его провокацию, он посмотрел на нее через плечо. Замешательство, промелькнувшее на его лице, почти заставило Марико поверить в правильность своих усилий.
Рассеянно взъерошив себе волосы, Волк скользнул к углу палатки, усевшись на кучу шелковых подушек. Затем он закрыл глаза, как будто собирался отдохнуть.
– Как там Ханами? – спросил Ранмару у Оками, не обращая внимания на очевидное желание друга поспать.
Справа от себя Марико услышала вздох Харуки.
Оками проигнорировал тихое осуждение кузнеца.
– Как и следовало ожидать. – Зевнув, он зарылся в подушки.
Ханами?
Конечно же, этот ленивый парень, мало заботящийся о чести, посещал самый печально известный район удовольствий в Инако. Это по крайней мере дало Марико ответ на вопрос, где он пропадал через день.
Вслед за этим новейшим осознанием пришла другая череда вопросов.
Инако находился в нескольких часах езды от леса.
– Ты ездил в Инако? – машинально спросила Марико. – Зачем тебе ехать так далеко только для того, чтобы попасть в Ханами? Разве поблизости нет домов удовольствий?
– Домов удовольствий? – усмехнулся тот. – Очевидно, что лорд Безбородый не имеет ни малейшего представления о радостях, которые может предложить Ханами. – Хотя его глаза оставались закрытыми, одна сторона губ Оками изогнулась вверх. Ранмару нахмурился в ответ.
Марико ощетинилась:
– Хотя я никогда не видел Ханами сам, я прекрасно понимаю, что происходит в…
– Лжец.
Она скрестила руки. Раздражение пронзило ее грудь. И все же Марико приняла решение ничего не говорить, так как сочла, что это лучший ответ в подобных ситуациях.
В ситуациях, когда она знала, что слова не помогут.
Темные глаза Оками открылись. Марико пришлось признать, что это был замечательный навык. Как он мог перейти от обычной апатии к абсолютной настороженности на одном дыхании.
– Интересно. – Он потянулся, чтобы встать. Подплыл к ней, словно акула, ищущая кровь в воде. – Я назвал тебя лжецом, но ты ничего не сказал в опровержение. Это необычно, учитывая твое отношение ко всей этой благородной чуши.
Чем ближе Оками подходил к ней, тем больше нарастало беспокойство Марико. Тем сильнее ей хотелось отступить. Иногда он видел сквозь нее слишком ясно, чтобы она могла чувствовать себя комфортно в его присутствии.
В ее животе снова собралось раздражение. Связываясь в узел гнева.
«Я не поддамся своим эмоциям».
Оками смотрел на нее сверху вниз, как и в ту ночь, когда они впервые встретились. Марико стояла на месте, не обращая внимания на свое желание сбежать.
– Очевидно, что ты не имеешь ни малейшего представления, что такое Ханами, – мягко сказал он. – Ты лжешь так же свободно, как дышишь, но утверждаешь, что превыше всего ставишь честь. – Его смех был соприкосновением воздуха и звука. – Какие еще секреты ты прячешь в своей хладнокровной черепушке, Санада Такэо? И что нужно, чтобы украсть их у тебя? – прошептал он, его глаза
