Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) - Гарольд Роббинс

Было уже далеко за полдень и воздух наполнился вечерними звуками, из чащи леса доносилось стрекотание цикад. Прислонив удочку к стене хижины, я вошел в комнату. Моника сидела в кресле рядом с телефоном и листала журнал. Я взял трубку.

— Алло?

— Мистер Корд?

— Да.

— Подождите минутку, на проводе Лос-Анджелес, — сказала телефонистка.

Вдруг я услышал щелчок и знакомый низкий голос произнес:

— Джонас?

— Рина?

— Да, — ответила она. — Я три дня разыскиваю тебя, никто не знает где ты, и я подумала о хижине.

— Молодец, — сказал я, взглянув на Монику. Казалось, что она увлечена журналом, но я знал, что она прислушивается.

— Между прочим, прими мои поздравления, надеюсь, что ты счастлив. У тебя очень приятная жена.

— Ты знаешь ее?

— Нет, — быстро ответила Рина, — видела фотографии в газетах.

— А-а, спасибо, но надеюсь, ты не для этого позвонила?

— Конечно нет, — ответила она с присущей ей прямотой. — Мне нужна твоя помощь.

— Если тебе нужны очередные десять тысяч, то пожалуйста.

— Мне нужно гораздо больше денег.

— Насколько больше?

— Два миллиона.

— Что? — воскликнул я, — для чего, черт возьми, тебе нужны такие деньги?

— Это не мне, — в голосе ее прозвучали печальные нотки, — это для Невады. Он в затруднительном положении и может потерять все, что имеет.

— А я думал, он процветает. Газеты писали, что он зарабатывает по пятьсот тысяч в год.

— Это так, но...

— Что но? — Я вытащил сигарету и поискал спички. Моника заметила это, но не сдвинулась с места. — Да, я слушаю.

— Невада вложил все в фильм. Он работал над ним целый год, а теперь его не выпускают на экраны.

— Почему? Наверное, какая-нибудь мура?

— Нет, — быстро возразила она, — совсем нет. Это великий фильм. Но сейчас в прокат берут только звуковые картины.

— А почему он не сделал звуковую картину?

— Он начал работать над ней более года назад, и никто не ожидал, что звуковое кино так быстро завоюет все позиции. И теперь банк требует возврата ссуды, а Норман денег не дает. Он делает собственные фильмы.

— Я понял.

— Ты должен помочь ему, Джонас. Он вложил в этот фильм всего себя. Если он потеряет его, то для него это будет катастрофа.

— Невада никогда не уделял большого внимания деньгам.

— Да дело не в деньгах, дело в его отношении к этому фильму. Он верит в него, наконец у него появился шанс показать Запад таким, каким он на самом деле был.

— Да кому это, к черту, надо знать?

— Ты видел хоть один фильм с его участием?

— Нет.

В голосе Рины послышалось разочарование.

— Неужели тебе не интересно, как он выглядит на экране?

— А почему мне должно быть это интересно? Я знаю, как он выглядит.

— Так ты поможешь? — снова ровным голосом спросила она.

— Слишком большая сумма, да и почему именно я?

— Я помню, что когда-то ты очень нуждался в одной вещи, и он отдал ее тебе.

Я понял, что она говорит об акциях «Корд Эксплоузивз».

— Но это не стоило ему два миллиона.

— Тогда да, а сейчас?

Я задумался. Сейчас, пожалуй, еще нет, а лет через пять акции будут стоить два миллиона.

— Но если он в таком положении, то почему сам не позвонил мне?

— Невада слишком гордый человек, ты знаешь это.

— А почему ты так хлопочешь?

— Потому, что он мой друг, — быстро ответила Рина. — Когда мне нужна помощь, он не задает вопросов.

— Я ничего не обещаю, но вечером прилечу в Лос-Анджелес. Где мне найти тебя?

— Я остановилась у Невады, но нам лучше увидеться в каком-нибудь другом месте. Я не хочу, чтобы он знал о моем звонке.

— Хорошо, поздно вечером я буду в отеле «Беверли-Хиллз». — Я положил трубку.

— Кто это? — спросила Моника.

— Вдова моего отца, — ответил я, проходя в спальню. — Собери свои вещи, я отвезу тебя на ранчо, а сам вылечу по делам в Лос-Анджелес.

— Но ведь мы здесь только пять дней, а ты обещал, что медовый месяц продлится две недели?

— Непредвиденные обстоятельства.

Я сел на кровать и стал стягивать сапоги.

— А что подумают люди, если мы вернемся через пять дней?

— Какое мне, черт побери, до этого дело?

Моника расплакалась.

— Я не поеду, — крикнула она и топнула ногой.

— Тогда оставайся, — сердито ответил я. — Я спущусь за машиной, и если к моему возвращению ты не будешь готова, я уеду без тебя.

Что за существо — женщина? Пять минут постоишь перед священником, и все буквально переворачивается. До женитьбы она великолепна, ты для нее король. Одной рукой она держит тебя за конец, давая понять этим, что хочет тебя, а другой прикуривает тебе сигарету, моет спину, гладит по лицу и взбивает для тебя подушку. Потом произносятся магические слова, и тебе уже приходится просить обо всем этом. Теперь уже ты должен обхаживать ее: прикуривать сигарету, приносить халат, открывать двери. Ты должен даже благодарить ее, когда она позволяет тебе иметь то, что раньше непрерывно предлагала сама.

Когда я подъехал к хижине, Моника вышла с небольшим чемоданчиком в руке и остановилась, ожидая, чтобы я открыл ей дверь. Подождав некоторое время, она сама открыла ее и уселась в машину с оскорбленным видом. Это выражение не сходило у нее с лица все два часа, которые заняла у нас дорога до ранчо.

В девять часов вечера я остановил машину перед домом. Робер, как всегда, ожидал возле дверей. Когда он взял у Моники чемодан и она вышла из машины, а я остался, лицо его сохраняло невозмутимость.

— Добрый вечер, миссис Корд, — сказал он. — Ваша комната готова.

Взглянув на меня, он начал подниматься по ступенькам.

— И когда тебя ждать назад? — язвительно спросила Моника.

Я пожал плечами.

— Вернусь, как только закончу дела. — Внезапно я почувствовал слабость. Черт возьми, ведь мы женаты всего пять дней. — Постараюсь побыстрее, — добавил я.

— Можешь не спешить, — сказала она и, не оглядываясь, ушла в дом.

Я разозлился, врубил передачу и помчался по дороге к фабрике. Позади нее на поле стоял мой старенький биплан. Залезая в кабину, я все еще был зол и, только поднявшись на высоту две с половиной тысячи футов и взяв курс на Лос-Анджелес, успокоился.

5

Я посмотрел на сценарий в голубой обложке, затем на Рину. Время было не властно над ней: изящная, стройная, с высокой упругой грудью. Изменились только ее глаза, в них появилась уверенность, которой я не замечал раньше.

— Я не особо люблю читать, — сказал я.

— Я предвидела это и договорилась со студией, чтобы они показали тебе фильм. Можно пойти прямо сейчас.

— Сколько времени ты уже здесь?

— Года полтора, сразу как вернулась из Европы.

— И все это время живешь у Невады?

Она кивнула.

— Ты спишь с ним?

Рина даже не пыталась уйти от ответа:

— Да, мне очень хорошо с ним.

— А ему с тобой? — спросил я.

— Надеюсь, — тихо ответила она. — Но тебя это не касается.

— Я спросил просто из любопытства, — сказал я, поднимаясь, и бросил сценарий в кресло.

— Это совсем не то, что ты думаешь, — быстро проговорила Рина.

— А что это тогда, деньги?

— Нет, — покачала она головой. — Мужчина, настоящий мужчина. Я никогда не испытывала ничего подобного с мальчишками.

— Может быть, и у меня это когда-нибудь получится?

— Ты ведь пять дней назад женился.

Я посмотрел на нее, внутри возникло знакомое возбуждение.

— Пошли, — коротко бросил я. — Не собираюсь торчать там всю ночь.

Я сидел в темном кинозале, с одной стороны от меня сидела Рина, с другой — директор Ван Элстер.

Рина сказала правду. Фильм был великолепный, но лишь благодаря Неваде. Именно его игра была самой сильной стороной картины.

Я всегда чувствовал его силу, но здесь она была сконцентрированной, целенаправленной и проникала в каждого. В начале фильма он играл шестнадцатилетнего мальчишку, а в конце уже двадцатипятилетнего мужчину, при этом угадать его настоящий возраст было невозможно.

Когда зажегся свет, я сидел в кресле, возбужденный увиденным. Достал сигарету и закурил. Вместе с тем, меня не покидало ощущение, что в фильме чего-то не хватает. Ощутив тепло внизу живота, я понял чего.

— Кроме этой мадам из Нового Орлеана и дочери жертвы, в картине нет женщин, — обратился я к Ван Элстеру.

— Есть некоторые вещи, — улыбнулся Ван Элстер, — которые не показывают в боевиках, к ним как раз относятся и женщины.

— Почему?

— Считается, что образ чистого, сильного мужчины предпочтительней. Герой может совершать любые преступления, но только не заводить любовные шашни.

Я рассмеялся и встал.

— Извините за мой вопрос, но почему вы не можете добавить голос точно так, как добавляете музыку? В чем здесь дело?

— Добавить голос мы можем, — ответил Ван Элстер, — но скорость воспроизведения немых фильмов отличается от скорости звуковых. Звуковые фильмы воспроизводятся со скоростью речи, а немые гораздо быстрее.