Потрошитель - Лиза Смит

— Покажись! — нерешительно позвал я врага, пристально глядя на стены пакгауза. Возможно, он скрылся в здании?

Я подошел к дому вплотную, забрался на перевернутый деревянный ящик из-под молочных бидонов и заглянул в окно. Стекло покрывали разводы грязи и тонкий слой инея. Прищурившись, я попытался рассмотреть что-нибудь внутри. Но мне не помогло даже мое острое, как у всех вампиров, зрение. Я ничего не увидел. Однако я был уверен, что враг скрывается именно там. Он внутри. Должен быть там. Я не хотел туда врываться, чтобы попасть в смертельную западню. Но я точно знал, что, останься я здесь, полиция скоро нас отыщет — и меня, и вампира-убийцу. А вампир, загнанный в угол, способен на многое. Он может разозлиться настолько, что бросит вызов полиции. И тогда не миновать большого кровопролития. И все-таки я не хотел проникать в его укрытие в одиночку. Мне ничего не оставалось делать, кроме как вернуться к Дамону и разработать с ним новый план.

В бессильной ярости я стукнул кулаком в стену пакгауза и вдруг услышал в ответ какой-то звук. Такой слабый, едва уловимый, я даже подумал было, что слышу плеск волн о сваи причала. Но вскоре я понял, что это был за звук.

Я слышал смех врага.

Развернувшись, я поплелся назад в таверну.

С тех пор как я покинул «Десять колоколов», прошел почти час, и атмосфера здесь заметно изменилась. Свечи ярко освещали весь зал, бренди лился рекой, почти за каждым столиком сидел полицейский и опрашивал тех, кто находился в пабе, когда в него ворвался пьянчужка, вопивший о кровавом убийстве.

— Я видел эту девушку. Она лежала в луже собственной крови, — снова и снова повторял мужчина с красным лицом. — Говорю же вам! Там рядом больше никого не было.

Ко мне подошла Элиза со стаканом бренди.

— Я волновалась за тебя! — обратилась она ко мне, как к старому приятелю. — Ты как рванешь за дверь, я сразу подумала: «Этот парень, видать, решил наложить на себя руки, точно говорю». А как там Марта?

— Не знаю, — честно ответил я.

Мартой, наверное, звали ту девушку, которую я нашел распростертой в переулке. Интересно, Дамон привел ее? Я поймал на себе взгляд Вайолет. У меня камень с плеч свалился, когда я ее увидел. Она стояла у стойки бара и один за другим быстро наполняла стаканы бренди. Лицо ее побелело от страха.

— Вайолет! — позвал я. — Где та девушка? Она жива? — спросил я резко.

— Н-н-на-на верху, — заикаясь, ответила Вайолет измученным голосом. В нем звучал неподдельный ужас. — Дамон отнес ее наверх, в мою комнату. С-с-с минуты на м-м-минуту должен прийти доктор, — объяснила Вайолет.

— Ну вот и хорошо. — Я успокаивающе похлопал ее по руке, но она вздрогнула, как от удара. Она явно была на грани истерики. — Прости меня. Я хотел предупредить тебя…

— О чем? — спросила Вайолет.

— Где твоя вербена? — Меня вдруг охватила паника.

— Вербена? — машинально повторила Вайолет.

— Да, вербена. Амулет, который я дал тебе.

— Вот он, — и Вайолет достала кулон из кармана. — Здесь много народу, и я не хотела надевать никаких украшений. Но мне твой подарок нравится, не думай.

— Хорошо. Я боялся, что ты его потеряла, — наклонившись, я поцеловал ее в лоб. — Держись, ты храбрая девочка, — ободрил я Вайолет.

— Ладно, — все так же машинально произнесла Вайолет. Глаза ее были широко открыты, но она явно не понимала, с чем сейчас согласилась.

Я поднялся наверх, прыгая через ступени деревянной лестницы, и вошел в крохотную комнату в мансарде со скошенной крышей. Вдоль стен стояли две железные кровати-сетки. Рядом на перевернутом ящике из-под апельсинов примостился оловянный подсвечник, в котором горела одинокая свеча. Дамона нигде не было.

Марта в одиночестве лежала на кровати. В этой суматохе все, казалось, забыли о ней. Шея девушки была перевязана, но из раны все еще сочилась кровь, образуя вязкую красную лужицу на подушке у нее за ухом.

Я присел на краешек постели, покрытой рваным фланелевым одеялом. Протянув свою раненую руку к лицу Марты, я осторожно коснулся ее лба. Не требовался врач, чтобы понять, что девушка смертельно больна. Она задыхалась, пытаясь поймать воздух губами. Из груди вырывались глухие хрипы.

Я посмотрел на свое запястье. Рана, которую я сделал час назад, почти зажила. Но несмотря на это, я чувствовал слабость во всем теле. Я понимал, что должен очень аккуратно расходовать свою собственную кровь. И все-таки Марте, чтобы выжить, нужна еще порция. Я поднес ко рту другую руку и впился зубами в свое запястье. Я весь дрожал, голова моя кружилась, и меня мутило.

— Вот. — Я приподнял голову девушки здоровой рукой и поднес кровоточившее запястье к ее губам. — Пей!

Подчинившись своим новым инстинктам, девушка начала осторожно пить кровь. Она остановилась, только когда я отвел руку от ее губ. Она опустила голову на подушку и мирно задремала с улыбкой удовлетворения на губах.

Тут дверь отворилась, и в комнату вошел мужчина в белом халате. В руках он держал таз с водой.

— Вы ее друг? — строго спросил он.

— Меня зовут Стефан, — произнес я, пряча кровоточащую руку за спину и прижимая рану к сюртуку. Я надеялся, что врач ее не заметил, и пояснил: — Это я нашел Марту.

— Очень хорошо. Вы можете побыть еще минуту, но потом мне нужно остаться с пациенткой наедине.

— Да-да, конечно. — Я обрадовался, что он не увидел ничего странного в том, что нашел меня в комнате.

Девушка пошевелилась. Я понял, что она вот-вот проснется. Я попятился, когда врач подошел к постели, чтобы проверить, как она себя чувствует. Он намочил полотенце в тазу с водой, а затем положил его Марте на лоб.

Едва Марта открыла глаза, ее взгляд тут же уперся в меня. Девушка на мгновение словно одеревенела, и вдруг дикий вопль раздался из ее уст:

— Убийца! — визжала она жутким голосом.

Доктор подскочил как ошпаренный, чуть не перевернув таз с водой. Взгляд его метнулся к двери, словно он собирался позвать на помощь.

— Ш-ш-ш, тихо, ты в безопасности, — зашептал я. — Я твой друг. Я же ее друг! — с отчаянием добавил я, обращаясь к доктору.

— Убийца! — снова завизжала раненая, и слезы брызнули у нее из глаз. — На помощь!

— У нее, наверное, шок, — в надежде, что ее поведению можно найти какое-нибудь медицинское объяснение, а не то, которого я так боялся, — что именно я и есть тот, кто напал на нее в переулке.

Врач кивнул, но я не был уверен, действительно ли он со мной согласился или просто не хочет спорить с преступником.

Я чувствовал, как мрачная тьма волнами начинает заливать мое сознание. Еще пара мгновений — и я упаду в обморок. Я держался из последних сил. Нужно было успокоить девушку. Может быть, она считала меня убийцей, потому что помнила, как я стоял рядом с ней на коленях, может быть, ей кто-то внушил так думать обо мне — какова бы ни была причина, по которой она видела во мне врага, я должен был это исправить.