Возвращение на Обитаемый остров - Владимир Третьяков

Максим прицелился и дал щедрую очередь по центральному щиту. Как об стенку горох. Пули, попав в цель, оставили на ней лишь вмятины и слегка притормозили движение этой «живой» крепости. Оставалось одно, подпустить врагов поближе и попробовать забросать их гранатами.

– Приготовься, – приказал Максим водителю, доставая из ящика пару противопехоток. – Как подойдут к воротам – бросай.

– Понятно, – откликнулся водитель, и также вооружился гранатами. – Сейчас мы их…

Но противник был не так глуп, чтобы подставляться под столь очевидный удар. Не доходя до ворот, щиты остановились и десантники, выскочив из-за них, бросились в разные стороны от ворот под защиту стен.

– Ну, все, хана нам пришла, – процедил водитель. – Сейчас они нас…

Мощный взрыв не дал ему договорить. Брошенная из-за стены граната не долетела, и ее действие способно было лишь слегка напугать. Но уже следующие броски оказались более точными. Сразу две гранаты упали под баррикаду, взметнув вверх груду рухляди. Максима изрядно оглушило, да вдобавок к тому завалило обломками. Плохо соображая, он все же пытался высвободиться, и это у него плохо получалось. Внезапно чьи-то руки ухватили его и с силой дернули кверху.

– Уходим, барон, – как сквозь вату донесся до него голос верного Хорька. – Давай в темпе, пока нас тут не кончили.

Опираясь на плечо денщика, Максим доковылял до двери в башню.

– Там еще водитель, – пробормотал он, держась за голову. – Забери его, Хорек.

– Все, нет у нас больше водитлы, – ответил тот. – Отвоевался, бедолага.

Максим повернулся и увидел развороченную баррикаду, лежащее ничком окровавленное тело, а вдалеке бегущих к воротам замка бандитов. Некоторые из них уже показались в проеме. Хорек одну за другой швырнул в них две гранаты и тут же принялся закрывать дверь. Она была изготовлена из толстой стали, подвешивалась не на петлях, а, двигаясь в пазах, входила в каменную стену и способна была на некоторое время сдержать неприятеля.

– Готово, – Хорек подхватил еще не до конца пришедшего в себя командира, увлекая его вверх по деревянной лестнице. – Ничего, контузия – это не смертельно, – продолжал бормотать он. – Это пройдет.

Внизу послышались удары в дверь.

– Давайте, давайте, – крикнул им Хорек и добавил тише. – Стучи, не стучи, а без взрывчатки вы ее хрен возьмете.

Удары в дверь тут же прекратились, как будто бандиты услыхали последнюю фразу. Слышно было только как они, перебивая друг друга, громко кричат, но слов разобрать было невозможно. Максим с Хорьком поднимались все выше и вот, наконец, показался светлый прямоугольник люка, ведущего на верхнюю площадку башни. Снайперы помогли ему подняться. Оба были бодры и без единой царапины. Каких либо признаков страха или растерянности они не испытывали: по всему видно, что в свое время им доводилось бывать в передрягах и круче этой, но они выпутываться из них.

– Ваши предложения, бойцы, – обратился к ним Максим, вставая на ноги. На просторной площадке можно было стоять почти не сгибаясь, толстостенные зубцы неплохо защищали от пуль, которые продолжали щелкать по камням, не давая даже выглянуть в сторону противника.

– Я так думаю, ваш бродь, что это… дверь они все же вышибут, – сказал один из горцев. – А значит нельзя им дать подняться к нам.

– Сейчас, я им дам подняться! – Хорек одну за другой выбросил вниз две гранаты. После взрывов в адрес защитников посыпалась отборная брань, из чего можно было сделать вывод, что снаряды нашли свои цели.

– Ну, и? – вернулся Максим к теме разговора.

– Я предлагаю, как только они начнут лезть наверх, бросить вниз несколько гранат. Завалить лестницу, а заодно и их.

– Толково, – с иронией произнес Хорек. – А как мы потом сами спускаться станем, на крыльях, что ли?

– Помощь придет, можно и по канату будет спуститься, – успокоил его горец.

– Это на данный момент не столь важно. Сейчас главное уцелеть, чтобы эти гады до нас не добрались.

– А башня от наших взрывов не расколется? – с опаской спросил Хорек. – Вон она какая древняя. Рухнем все вместе, и будет нам тут братская могила. А лично мне героическая смерть не нужна. Я еще пожить бы хотел. Детишек завести, внуков понянчить, ну и все такое.

Замечание было резонным. Максим выглянул в люк, прикидывая, как бы поудачнее бросить гранаты, чтобы разрушить хоть небольшой фрагмент лестницы, но самим при этом уцелеть.

– Можно рискнуть, – сказал он, закончив осмотр. – Если гранаты бросать не все сразу, а по одной. Кстати, сколько их у нас?

– У нас нет, – в один голос ответили морпехи. – Только пулемет и винтовка. Патронов еще много.

– И я пустой, – ответил Хорек. – Вот эти две последними были.

– А где же ящик? – спросил Максим. – Там ведь этих гранат валом было.

– Так это… я когда увидел, как они в атаку поперли, так к вам на подмогу вместе с ящиком и кинулся, – виновато, ответил Хорек. – А уже внизу мне не до него было. Я вас вытаскивал.

– Ясно, – констатировал Максим. – Разрушить лестницу нам, стало быть, нечем. Хорошо хоть пулемет есть. Попробуем отбиться. Не думаю, что их надолго хватит, собой жертвовать.

Действительность показала, что бандиты думали так же. Им совсем не хотелось лезть под кинжальный пулеметный огонь. Их план расправы с обидчиками оказался простым и рациональным. Вначале грянул взрыв, от которого башня ощутимо закачалась, а крышку люка подбросило взрывной волной. Из этого можно было сделать вывод, что дверь не уцелела. Вслед за этим остро завоняло бензином.

– Кажись, нас хотят поджарить, – заметил Хорек, принюхиваясь. – М-да, выбор у нас был не велик, но лично я предпочел бы умереть мгновенно, под обломками, чем медленно поджариваться, вроде того бифштекса.

Он приоткрыл люк и тут же захлопнул, морщась от пахнувшего в лицо едкого дыма.

– Все, полыхает, что твоя преисподняя, – сказал он обреченно, закрывая крышку.

Снизу раздалось довольное ржание бандитов. Максим посмотрел на часы. Стрелки показывали, что установленное время, после которого должна прийти помощь, уже истекло. Неужели случилось нечто непредвиденное?

Прошло еще несколько минут. Стоять и дышать на площадке башни становилось невозможно из-за все более усиливающегося жара и густого дыма. Первым потерял сознание Хорек. Он упал ничком и Максим постарался посадить его и прислонить спиной к стенке, но внезапно почувствовал приступ дурноты. Он постарался задержать дыхание, но в этот момент до него донесся шум автомобильных моторов, а затем началась беспорядочная автоматная стрельба. Максим, понимая, что может упасть в обморок, сумел все же подняться. Рискуя быть подстреленным, он заглянул между зубцами и увидел на поле идущих в атаку морских пехотинцев. Теряя силы, Максим поднял пулемет и дал вверх длинную очередь трассирующими пулями. Лишь после этого в голове помутилось, и он упал ничком подле своих бойцов.

Глава 14

Вернувшееся сознание породило и невыносимую боль во всем теле. Максим осмотрел бинты, затем больничный бокс, рассчитанный, видимо, на важных персон, после чего прикрыл глаза и постарался сосредоточиться, настроив организм на нормальную работу. Прежде всего, необходимо освободиться от тяжести в голове. Отравление угарным газом, в довесок к полученным ожогам, не прошло даром, и местной медицине необходимо очень постараться, чтобы вернуть ему утраченное здоровье. Но валяться на больничной койке две, а то и три недели, означало пропустить нечто важное, а этого позволить Максим сейчас себе не мог. Дома, имея под рукой соответствующие препараты, на излечение ушло бы часа полтора, не больше. Здесь же ничего этого не было. Оставалось надеяться только на собственные силы и заниматься самолечением без медикаментов. Это, как минимум, сутки.

Настройка мозга, главного штаба, отвечающего за нормальную работу всего тела, была достаточно трудоемким делом, которому мешала эта тупая боль в голове. Наконец Максиму удалось сосредоточиться, начав «диктовать» внятные приказы по определенной схеме, знакомой любому жителю Земли еще со школьной скамьи. Каждая формула, услышь ее человек непосвященный, прозвучала бы для него откровенной тарабарщиной, набором ничего не значащих слов, но лишь такая и никакая другая комбинация звуков способна была заставить каждый орган, каждую его клеточку начать освобождаться от ненужного хлама и приводить себя в порядок.

Максим закончил отдавать «приказы» и вскоре почувствовал, что приложенные усилия постепенно приносят свои положительные плоды. Вначале на лбу выступила обильная испарина, которая затем распространилась по всему телу. Организм начал сам бороться с накопившейся в нем гадостью, выводя ее прочь.

Максим с трудом дотянулся до висевшего в изголовье полотенца, отер им лицо и бессильно уронил руку. Он чувствовал, что температура уже подходит к критической, но опасности в этом не было, хотя потеря сознания в такой ситуации была вполне возможна. Не наговорить бы в бреду чего лишнего на своем родном языке. И хотя он в палате находился в гордом одиночестве, необходимо учитывать всякие неожиданности. Надеяться на то, что приветливая и добродушная с виду медсестра не является секретным осведомителем, и не донесет «куда надо», если услышит нечто подозрительное, было бы верхом беспечности.