Сын палача. Том 1 - Андрей Сергеевич Ткачев

— Тогда сделайте так, чтобы в этот раз он до меня не добрался, — я закрываю глаза, делая короткий вдох, и открываю их вновь. — Пора с этим заканчивать.

У каждой сферы магии есть свои особенности, которые могут быть выражены в совершенно разных нюансах, помимо очевидных внешних признаков. Маги огня способны усиливать атакующие заклинания своими эмоциями, поэтому самоконтроль у них своеобразный. Магов смерти первым делом учат не концентрировать силу в себе — это чревато печальными последствиями от элементарных травм до потери жизни, а сколько различного рода болезней возникает при неумелом обращении с данным аспектом. У магии хаоса также имеются свои тонкости и сложности. Одной из таких особенностей я и собирался воспользоваться.

Аспект хаоса довольно редкий не только потому, что источников магии с ним мало, но еще и из-за того, что не каждый род захочет связать свое будущее с этой непредсказуемой силой. За время войны я познакомился с магами различных аспектов и рангов и с уверенностью говорю, что хаотикам приходится прикладывать намного больше усилий в контроле своей магии, чем остальным. Хаос непредсказуем, только железная воля и самодисциплина могут сделать из него верное оружие. Очень опасно полагаться на удачу в вопросах, касающихся магии, правда, без удачи порой никак не обойтись.

Впрочем, в некоторых случаях магия хаоса нас как раз выручает. И сейчас я, в окружении егерей, прикрываемый Радой, смотрел в становящийся еще более плотным туман, но даже не пытался нащупать биение магической структуры лютоволка. Я знал, что эта тварь где-то поблизости, ожидает, пока отрастет лапа. Мне не нужно было ее видеть или чувствовать.

Одна из основных вещей, которую постигает маг хаоса — запоминание уже примененных структур. Не обязательно в мельчайших подробностях, хаос сам дорисует недостающее (уж это он делает с удовольствием — если к аспекту вообще можно применять одушевление и относиться как к живому существу). Просто нужно представить эту структуру в своей голове.

Будь я в силе, то начал бы вливать свою энергию во все подряд, устраивая монстру изощренную пытку. Но как аспект повлияет на окружающее меня пространство, вдобавок наполненное силой монстра, я лишь мог догадываться. Такие трюки редко заканчиваются без разрушений.

И у меня слишком мало сил, а это слишком сложная структура. Источник тумана я обнаружил, отметив его в собственном поле внимания. Теперь нужно найти источник регенерации. Не может естественное исцеление быть настолько мощным, здесь точно используется дополнительная подпитка. Иначе, таких существ были бы способны убивать только маги четвертого круга. С учетом их немногочисленности такое положение дел сулило бы нашим вымиранием, но слава Мировому Духу, что такие твари встретились за всю историю меньше десятка раз.

Наконец-то я нашел эту подпитку. Нашел и впав в кратковременный ступор, потому что найденное было просто невозможно. Еще один аспект. Уже третий. Вода и воздух родственные аспекты и в принципе могут сочетаться, но вот третий… Если бы лютоволку исполнилось лет тридцать, а лучше больше, я мог бы в это поверить. Но он этот был не старше пары лет. Звучит смешно, но мы сражаемся против щенка. Приобрести такую мощь за такой короткий срок просто невозможно, или же ученые умы в нашей королевской академии серьезно ошибались, называя нам совершенно другие временные отрезки.

Или же это зверь второго поколения, который получил связь с аспектами через своих предков? Тогда теоретически… Ладно, об этом можно подумать и после, когда… если все закончится нашим успехом.

Самое главное из того что я успел почувствовать — за регенерацию в этом звере отвечал аспект жизни, что являлось уже вторым нонсенсом.

Я начал вливать силу, будь что будет. И монстр, почувствовав мою магию, бросился в последнюю атаку.

Бросок был резкий, неожиданный. Неожиданный, даже несмотря на то, что мы ждали этого броска. Прыжок, высокий, он не пытался налететь на нас. Ни егеря, готовящиеся отразить атаку, ни даже Рада, собирающая остатки своих сил для того, чтобы встретить существо пламенем, оказались не готовы к этому. Лютоволк прыгнул на дерево, цепляясь когтями за ствол. Если бы не увидел бы своими глазами, никогда бы не поверил, что он на такое способен.

Шум веток заглушался туманом, который тут же эхом разносил звук по всей округе, не позволяя ориентироваться по нему. Зверь начал постоянно перемещаться, путая нас и заставляя вздрагивать от каждого шороха. Егеря, как опытные воины, водили натянутыми луками и взведенными арбалетами из стороны в сторону, никто из них не хотел промахнуться и за зря потратить единственную вещь, которая может навредить нашему противнику.

Рада сумела среагировать на уже летящего сверху на нас монстра, одновременно обдавая его пламенем и бросаясь в мою сторону, чтобы, как выяснилось, оттолкнуть в сторону, так как я в этот момент замер.

С запозданием в какие-то секунды, но я тоже вскинул руку, добавляя своего хаотичного аспекта к пламени огненной волшебницы. Остальное происходило неприятно быстро. Рада все же сумела меня оттолкнуть, чтобы зверь не грохнулся прямо на нас. Пламя, сдобренное хаотическим элементом, расцвело многоцветием, обжигая и обдирая шкуру монстра, лишившегося природной защиты. В этот раз пламя не погасло так быстро, как в предыдущий, и начало распространяться по всему телу гигантского волка. Он падает рядом, с запозданием егеря разворачиваются на шум. Стрелы и болты летят в грохнувшуюся тварь, а я ощущаю обжигающий руку холод.

Он все же меня задел, самым краем, но все же задел. Отмечаю это краем сознания, как и то, как Рада оттаскивает меня в сторону, подальше от угрозы, тихо матерясь себе под нос.

Тварь продолжает метаться, но уже совсем не так бодро, передние лапы пострадали при падении, задняя не отросла полностью. Егеря выхватывают свои тесаки и походные ножи, и кидаются с намерением добить тварь вручную. Конечно, это все также опасно, но уже возможно. Рада, выпуская последнюю струю пламени, уже явно не на магии, запасы которой иссякли пару секунд назад, а лишь за счет эмоций, валится на землю, неуверенно отползая от монстра, пытаясь на остатках воли волочить и меня за собой.

А мне очень больно. Эта тварь лишь царапнула по руке, и стремительно синеющая кожа намекает на то, что я имею все шансы лишиться конечности. Сосредоточится сложно, взываю к остаткам своей магии. Хаос меняет суть терзающего мою руку воздействия. Лед обращается жаром. Руку обжигает повторно, только сейчас действительно обжигает, кожа покрывается волдырями и лопается. Все же ожог — это лучше, чем промороженная насквозь конечность. На трюк, способный отрезать болевые ощущения, у меня уже нет сил. Как Рада, пустить на заклинание свои эмоции, я не могу. И потому просто закрываю глаза и сжимаю челюсть, чтобы не показать насколько мне сейчас плохо.

Егеря добивают лютоволка, но я уже не смотрю и даже не слушаю. Через несколько секунд боль добивает меня, отключая сознание.

* * *

Полное истощение Рада испытывала не в первый раз и, вероятно, далеко не в последний. Букет ощущений был непередаваем, но для магов огня это куда менее опасно, чем для остальных. Огонь — это та же энергия, но в несколько ином виде. Получить его магически частицы можно даже из тепла солнечных лучей. Пара дней, и она придет в норму, тогда как маги других стихий после такого будут привязаны к постели неделю, как минимум, если, конечно, не окажутся около источника или места проявления стихии их аспекта.

Но все же найти в себе силы открыть глаза и подняться она сможет далеко не сразу. Шум уже затих, и, вероятно, егеря сейчас лежали рядом с поверженным монстром, переводя дыхание, не веря, что смогли выжить в схватке со столь опасным монстром. Наконец, кто-то из них поднялся и подошел к ней.

— Леди, как вы? — участливо спросил он.

— Жить буду, — тихо выдохнула Рада. Объяснять, что она не ранена, а просто истощена, не хотелось. — Что с Солрэном?

Глаза она так и не открывала, но по звукам поняла, что егерь отошел.

— Дышит ровно, без сознания. На руке сильный ожог. Фил! — выкрикнул он, девушка слышала, как активнее зашевелились другие егеря, сбрасывая оцепенение. — Тащись сюда, нужна