Наблюдатель (СИ) - Котов Сергей

Наибольшее количество сходов случилось на третьем круге. Все началось с «удачно» упавшей балки, которую зрители обрушили на заднюю часть грузной машины, обвешанной ржавыми стальными листами. От удара машина углубилась в грунт по самый задний мост. Перед задрался; от него отвалилась конструкция с шипами, перегородившая половину дороги. В нее тут же врезался следующий болид. Длинные шипы прошили машину насквозь, вместе с водителем. Его смерть была мгновенной; в ярком свете факелов я смог разглядеть, как огромный кол торчит прямо из центра его груди. Следующая машина избежала столкновения, но неудачно подставила бок под форсунки, которые действительно оказались огнеметом. Зрители с торжествующими криками активировали устройство. Пламя оказалось таким ярким, что мне пришлось зажмуриться. Когда я через секунду открыл глаза, трубчатый каркас авто тлел красным перегретым железом. От пилота же не осталось буквально ничего.

В середине круга юркий трехколесный болид, почти без брони, атаковал обвешанный броней вездеход, напоминающий колесный танк. У трехколесного было что-то вроде циркулярной пилы, похоже, с алмазными зубьями, или что-то в этом роде. Ставка на скорость в ущерб защите сыграла: пила пробила стальной лист в районе кабины. Брызнули яркие искры. Полный боли крик на секунду заглушил рев двигателей. «Танк» съехал на обочину и воткнулся тупым носом в земляной вал, ограждающий трассу от леса.

Трехколесный начал быстро догонять лидеров. И это ему удалось ближе к концу пятого круга.

— А ведь Лукьян прав был… — пробормотал Коля.

— Надеюсь, — кивнул я, — иначе все насмарку…

Юркий болид проигнорировал Лукьяна, и сразу ринулся в атаку на лидера. Тут он получил отпор; две машины бодались еще целый круг прежде, чем трехколесному подставным маневром, когда лидер слишком увлекся азартом преследования, подставить противника под удар огнеметов.

— Я его прям уважаю теперь… — снова прокомментировал Коля.

— Тихо, — шикнул я, — теперь самое важное.

Лукьян действительно на удивление точно спрогнозировал ход гонки. Это и позволило нам все спланировать.

— Главное, чтобы он не промахнулся теперь!

— Тише! — повторил я, — не сглазь!

Трехколесный ринулся в атаку, метя в основание кокпита машины Лукьяна. Теперь, видимо, окончательно утвердившись в самомнении, он действовал более нагло, демонстративно даже.

Лукьян два раза ушел от столкновения. А на третий показал чудеса автоакробатики, сложным маневром оказавшись бок о бок с кокпитом трехколесного. Он стремительным рывком достал длинный меч, замаскированный под одну из балок, и мощным выпадом достал пилота трехколесного болида, метя в шею, сразу под шлемом. Бросок был успешным: брызнула кровь, противника повело в сторону, его болид уткнулся носом в ближайшую насыпь.

— Думаешь, сработает? — с беспокойством спросил Коля.

— Должно, — кивнул я, — Муся сказала средство верное…

— …у него так много кровищи было…

— Он умрет по-настоящему, — ответил я, — говорил же. Иначе этих не обмануть. Но умрет не навсегда, мозг останется не поврежденным. Муся сможет его восстановить!

— А что, если они тела сжигают? — спросил Коля, — из пепла она его не восстановит!

— Значит, мы не дадим им этого сделать, — возразил я.

Опасения оказались напрасными. Вместо крематория была общая могила. К тому же не слишком глубокая. С помощью Муси мы отрыли ее за пару минут.

Уже стояли рассветные сумерки. Лукьян был рядом. Кожа на его лице казалась серой; он играл желваками, но держался. От него пахло алкоголем — в честь победителя устроили праздник в полевом лагере, в десятке километров от трассы. И он вынужден был играть роль до самого конца. А потом проскользнуть мимо охраны, чтобы встретиться с нами.

— Я убил его… — произнес он, когда мы достали тело, — зря я поверил вам. Зря…

— Нет, не убил, — возразил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и твердо, — и сейчас мы тебе это докажем.

Мы отнесли тело в Мусю, где уже была приготовлена ванна — точно такая же, в которой я приходил в себя после приключений на ядерном пепелище.

— Он мертв, — снова констатировал Лукьян, наблюдая за нашими манипуляциями.

Я подошел к нему. Положил руки на плечи. И, глядя в глаза, произнес:

— Я знаю, что это похоже на смерть. Но это не она. Мы защитили его мозг. Ты молодец, что угадал ход гонки. Муся не могла синтезировать эту защиту сразу для всех участников. Так что у нас был только один шанс — и ты его использовал. Все будет хорошо!

Когда мы вернулись к ванне, «труп» пилота трехколесного болида уже дышал. Лукьян даже потрогал тело, чтобы удостовериться.

— Но как… как он выберется отсюда? — спросил он.

— Никак, — ответил я, — мы его доставим к ближайшей деревне. Он потеряет память о событиях двух-трех дней до гонки. Он сможет вернуться к себе и, надеюсь, больше не будет участвовать в таких глупостях.

— Но… они ведь могут узнать об этом! — Лукьян всплеснул руками, — заинтересуются. Будут расследовать…

— Может, и так, — я пожал плечами, — но это будет уже не важно. Нам главное, чтобы ты дошел до ритуала. А они предложат его провести очень скоро, пока у тебя свежи ощущения.

Глава 24. Проба

Это опять было кладбище. Правда, в этот раз совсем небольшое: какой-то старый погост у полузаброшенной деревни в Тверской области. Мы с Лукьяном договорились, что будем ждать в Мусе, в невидимом режиме, в полукилометре от кладбищенской ограды, на старой проселочной дороге. И поначалу я действительно собирался просто ждать. После всего у меня не было никаких сомнений, что он сможет выполнить задачу безукоризненно.

Не знаю, что заставило меня изменить план. Может, Лукьян вел себя слишком уж свободно среди тех, кто приехал на ритуал. Может, бросил неосторожный взгляд в нашу сторону, в котором я даже на большом расстоянии почувствовал нечто вроде радостного предчувствия.

Как бы то ни было, я взял асот, строго указал Коле оставаться на месте, а сам в невидимом режиме пошел в сторону кладбища, захватив с собой запасной контейнер для проб, которыми снабдил нас Айя.

Была глубокая ночь, но Луна светила так ярко, что идти было удобно: все колдобины и ямы отлично просматривались. Но двигаться приходилось осторожно, чтобы не наступить на случайную ветку или не оставить след в весенней грязи.

— …да, я видел, это впечатляет, — я приблизился достаточно, чтобы расслышать голоса; говорил Лукьян, — интересно, что у меня будет? А? Как считаешь?

— Этого никто не знает, — ответил человек, чье лицо было скрыто черным клобуком, — способности выявляются после инициации.

— А что у тебя? Расскажешь?

Сопровождающий помолчал несколько секунд, но потом все-таки ответил:

— Я очень быстро считаю.

— Хм…

— Что «хм»? Мы не в комиксе, где за так раздают суперспособности. Это, скорее… побочный эффект, и то не для всех, а только для избранных. Тут нет ничего сверхъестественного. Летать или стрелять лазером из глаз ты точно не сможешь.

— Меня бы вполне устроила физуха, — Лукьян широко улыбнулся — так, что даже зубы блеснули в лунном свете.

— Что?

— Простая физическая сила, — пояснил Лукьян, — чтобы, там, прутья гнуть. Стены поднимать. Такое вот.

— Ну посмотрим, — человек в клобуке всплеснул руками, — мы пришли, кстати. Он достал что-то трепыхающееся из мешка, который был перекинут через его плечо, — держи вот. Свечи захватил?

— Ага, — Лукьян кивнул, принимая несчастного петуха, — блин. И что, мне теперь так и держать его?

— Придумаешь что-нибудь, — ответил сопровождающий, — главное последовательность не нарушай.

— Не нарушу, — кивнул Лукьян, — слушай, а если я… скажем так, принесу с собой нечто очень ценное?

— Ты о чем?

— Ну, скажем, некое знание, которое очень сильно нам всем поможет? Это повысит мои шансы на… побочный эффект?

Я насторожился, уже понимая, о чем пойдет речь дальше.