Собственность бывшего - Любовь Попова

я твоя! Потому что это должно быть взаимно, понимаешь? Это не может быть односторонним признанием! — выдыхаюсь, на последнем слове замолкаю, чувствуя, что силы окончательно покидают меня. Хотя. — Я ребенка хочу, Артур. И семью хочу, какой у меня не было никогда. И у меня все это было. Было, пока ты снова не вошел в мою жизнь по причине своего неуемного эго.

Глава 20. Диана

Уже реву, закрывая лицо руками. Жду ответов, так жажду их услышать. Но вместо этого Артур трогает мои плечи, поглаживает, легко сжимает. Спускает по предплечью вниз и снова наверх. И так несколько раз. Наверное, это должно меня успокаивать, но я только пуще слезы лью. В груди такой ком, что ничем его не разрубишь. А Артур все только хуже делает, когда чуть наклоняет меня к себе. К своей груди и теперь я мочу слезами его серую толстовку.

Странно, он ведь не любит, когда марают его вещи. Ведь что останется от его идеальности, если на груди будет сиять пятно из слез и соплей.

— Ты, ты даже ничего не скажешь? Не ответишь на вопросы?

— Что бы я сейчас ни сказал, это все только усугубит. Да и тебе надо успокоиться, поесть, а потом можешь спрашивать о чем угодно.

— Почему не сейчас? Почему ты просто не можешь сказать все сейчас? Зачем мучаешь меня, — начинаю бить его кулаками в грудь. – Зачем, зачем!

— Потому что ты не готова адекватно воспринять правду.

— Правду? А что мне от твоей правды? Я пять лет ее слышала, хоть бы раз соврал, хоть бы раз сказал, что не был с женщиной.

— Я и не был…

— Что?

— Значит, это и правда Титова? Ты не соврал? — слышу голос слева, который не дает до конца осознать, что именно имел в виду Левицкий. В чем он пытается меня убедить?

Отнимаю лицо от мокрого пятна на толстовке Артура. Смотрю на обладателя веселого, слишком жизнерадостного для данной ситуации тона.

Кто это?

Сначала мне кажется, что я его не знаю. Лицо лощеное, с модной по нынешним меркам небритостью. Я с такими не общаюсь. Но потом он вдруг опускает уголки губ, очевидно, чтобы освежить мою память.

— Простите, что вмешиваюсь, но, когда Левицкий сказал, что Титова решила к нему вернуться, я не поверил. Думаю, ну не дура же она…

— Она не дура.

— Ничего я не решила, — бурчу, продолжая разглядывать неизвестного. Вдруг в памяти всплывают отголоски прошлого. Запах новокаина, алкоголя, жалость и боль.

Мы с мамой жили не в слишком благополучном районе. И там был самый разношерстный контингент. Маме удавалось общаться со всеми, а мне приходилось иметь дело с их детьми. И там был Толя. Он провожал меня до метро. Занимал деньги. Но все закончилось когда он пришел ко мне на смену в больницу, чтобы под предлогом нашей дружбы украсть дозу морфина. Тогда меня спас Артур. Как я могла забыть?

— Мирошин? Толя?

— О да! Она меня помнит! — хочет он прикоснуться, но Артур резко оттягивает меня назад. Но это не важно. Я просто глазам поверить не могу. Мирошин. Нарик с моего района. Он вечно ходил, собирал закладки, воровал, несколько раз сидел. И никогда не улыбался. А сейчас он словно заново родился. Дорогой спортивный костюм, фирменные кроссовки, уже не лысый

— Мирошин. Я в шоке.

— Ты тоже, надо сказать, выглядишь отлично.

— А как? То есть как…

— Как я еще не умер? Ты у Левицкого спроси. Он, считай, мой ангел-хранитель.

— Не преувеличивай. Я просто отдал тебя на лечение.

— Потому что ты попросила меня не убивать, хотя он очень старался, — улыбается Мирошин. — Помнишь, как ты просила не убивать меня? А я ведь думал, он меня зарежет. Слушайте. Ну что мы здесь стоим? Вы голодные? — Он подмигивает. — Точно знаю, что да.

— Заткнись, — отрезает Артур.

— Понял, некоторые темы поднимать нельзя. Ну что, Диан?

— Я бы послушала как ты докатился до жизни такой, — Мирошин смеется, Артур лишь усмехается. — Если честно, мне стыдно. Я про тебя совсем забыла.

— Это ничего. Я тоже о тебе не вспоминал. Тут внизу есть отличный рестик. Валим туда?

— А разговариваешь ты все так же, — смеюсь я. — Но я не могу. Мне нужно домой.

— Поедим, и поедешь, — безапелляционно заявляет Артур и берет меня под руку, а Мирошин рядом идет.

— Ты извини Жанну, кстати. Они все знают, что Артура Каримовича нужно слушаться.

— Ты тут тоже администратор?

— Не, я директор. Но без Артура, конечно, не обошлось. Мне порой кажется, ему нужно владеть как можно большей собственностью, чтобы не умереть.

— Я тебя уже просил заткнуться.

— Да ладно тебе. Как ты собираешь ее возвращать, если будешь молчать? Девушки любят болтунов.

Я снова смеюсь, но не вырываюсь, когда Артур заводит меня в лифт и прижимает к себе. Но все равно достаю телефон. Опять пустой экран. Ни сообщений, ни звонков. Обычно в это время я уже дома, и нет надобности ждать звонка от Виталия. Я даже представить не могу, как смотреть ему в глаза.

Мы спускаемся на первый этаж, проходим в ресторан, интерьер которого выполнен в бежево – коричневых тонах. Тут уютно, немноголюдно, но мне все равно тошно. Тошно, потому что я так и не получила ответов на вопросы, тошно, потому что я всегда знала, что делать дальше, а сейчас в голове лишь белый шум.

Мужчины заказывают напитки, а я сразу отпрашиваюсь в туалет.

Топаю туда, почти не глядя, дожидаюсь своей очереди и захожу.

Хочу дверь закрыть, но она не поддается. Смотрю назад, а там Артур.