Судья Шерман - Алекс Орлов

– И «они» не догадываются? – спросил Рино, имея в виду ЕСО.

– Догадываются, конечно. Они не дураки. Однако всегда точно определить, реальный это несчастный случай или подставка, довольно трудно.

– Вы знаете много, мистер Смайли. Откуда берутся агенты ЕСО? Я имею в виду, откуда их рекрутируют.

Смайли прошелся по кабинету на своих коротких ножках, держа сигару в отведенной руке. Он словно раздумывал – стоит ли говорить об этом Лефлеру.

– Официально их родиной считаются планеты Вуден-Лей и Максикола. Но сказать, что это соответствует истине, я не могу. К этим планетам нельзя подобраться, и, помимо собственных охранных структур ЕСО, там присутствуют подразделения охраны специального назначения. Летающие форты, ракетные станции и много чего другого...

– А как это объясняют?

– Защитой от саваттеров, – ответил Смайли и невесело усмехнулся.

– Но ведь есть же Главное управление надзора. Его спутники-шпионы могут добыть любую информацию, – возразил Рино.

– Могут, если их отправить к Вуден-Лею и Максиколе, но для этого нужно получить разрешение представителя ЕСО при этом управлении.

Смайли снова принялся за курение сигары, а Лефлер помолчал, обдумывая услышанное. Выводы напрашивались сами собой, и они были ошеломляющи.

– Насколько я понимаю, сэр, представители ЕСО есть теперь во всех структурах управления государством?

– Да. Три месяца назад появился представитель даже в правительстве.

– И... что же он попросил?

– Вот видите, лейтенант, вы догадливы. Он потребован расширить штат ЕСО, а с пограничных планет в перспективе начать эвакуацию населения в глубь цивилизованного пространства.

– Спасая его от саваттеров?

– Вот именно.

– Но ведь весь центр перенаселен. Людвиг, Огайо, Либертад – туда уже давно запрещена иммиграция.

– Совершенно верно. Следовательно?.. – Смайли не договорил, давая возможность Рино самому придумать продолжение.

– ...следовательно, нужно перебросить этих людей в необжитые сырьевые колонии.

– Куда они, возможно, так и не доберутся. – Смайли смахнул с пиджака пылинку. – Поскольку на них могут внезапно напасть саваттеры...

– Что должен делать я?

Смайли не стал отвечать сразу. Рино заметил, что это была его излюбленная манера. Сначала он вернулся в кресло, поерзал спиной и даже сощурился, как кот возле теплой печки.

– После того как вы хорошо отдохнете за оставшиеся от отпуска дни, вернетесь домой в Гринстоун и снова погрузитесь в свою работу. Позднее вас переведут на новое место работы. Скорее всего это будет что-то вроде длинной командировки...

– И опасной?

– Очень опасной.

– Хорошо, я согласен. Полагаю, это наилучшие условия, которые предлагаются в вашем заведении.

– Совершенно верно, – серьезно сказал Смайли.

– Есть еще одна проблема, – вспомнил Рино. – За мной увязался какой-то парень в мини-фургоне.

– Нам это известно, – кивнул Смайли, и Рино подумал, что, о чем ни спроси, этот лысоватый человечек обязательно скажет: «Нам это известно». – Пока что этот человек не опасен, хотя есть подозрение, что он не следопыт, а убийца. Сейчас его пустили по ложному следу, и он поехал дальше вдоль побережья. Но скоро он вернется. Правда, к тому времени вы уже будете ехать назад в Гринстоун.

– А если он достанет меня на обратном пути?

– Едва ли, – с сомнением покачал головой Смайли. – У него очень небрежная манера вождения. Случается, что такие водители не справляются с управлением. Знаете, как это бывает? Бац, и лобовое столкновение с длинным синим грузовиком.

– А еще лучше с красным, – усмехнулся Рино.

– Хорошо, пусть будет красный.

48

Уже на следующий день лейтенант Лефлер смог позавтракать и привести себя в порядок без посторонней помощи.

Провалявшись в кровати пару часов, он почувствовал себя сносно, если не считать дергающей десны после установки зубных имплантантов.

Перед самым обедом пришли двое массажистов и, переложив Рино на специальный столик, стали смазывать его разноцветными мазями.

– Как начнет жечь, скажете, – сказал один из них.

Лефлер лежал, прислушиваясь к своим ощущениям, а затем сказал, что чувствует жжение вполне отчетливо.

Массажисты сразу же приступили к делу и поначалу Рино испытывал только боль, однако вскоре под сильными пальцами мастеров его избитое тело стало разогреваться и набирать необходимую жизненную силу. В какой-то момент Лефлеру даже показалось, что он может взлететь, однако этого не случилось. Массажисты закончили сеанс и, совершенно измотанные, присели на кровать перевести дух.

– Что, уже все? – спросил пациент.

– А то нет? – удивился один из массажистов. – Полтора часа качали...

– Полтора? А я и не заметил.

– Значит, все в дело пошло, – мудро заметил тот.

Рино снова переложили на койку и приказали немного поспать. Однако уговаривать его не пришлось, сон сам смыкал ему веки.

После сна был обед, а после обеда удалось немного погулять под присмотром доктора Курта. Рино его не узнал и лишь по голосу понял, что они знакомы.

– Да вы просто как огурчик, честное слово! – похвалил пациента Курт, когда они вышли в небольшой садик, и достал из кармана помятую пачку сигарет.

– Как Земфира? – спросил Лефлер.

– О! – удивился врач. – Вы и Земфиру знаете?..

– Ну так я же присутствовал на процедурах, когда она ставила пиявок.

– Присутствовали? Каким образом? – Курт глубоко затянулся, а затем хлопнул себя по макушке, смяв накрахмаленную врачебную шапочку. Он хрипло смеялся и выплевывал табачный дым порциями, словно выхлопная труба. – Ну что я за болван, а? Ну это же надо так спросить... Что-то я несу всякую чушь, наверное, это от курева. Курт внимательно посмотрел на свои пожелтевшие от никотина пальцы и добавил:

– Но что поделать, я так люблю курить... Сил нет, как люблю курить.

– А доктор Йорк не курит? – спросил Рино, просто чтобы потренироваться говорить и перестать посвистывать имплантированными зубами.

– Нет, он давал клятву Брю-Михельсона, а я – Гиппократа.

– А в чем разница?

– Клятва Брю-Михельсона подразумевает гармонию между требованиями медицины и самой жизнью врача. Он должен не только помогать больным, но и блюсти себя соответствен но своим же наставлениям. Ну например, врачи говорят: нельзя пить – и сами не пьют, курить нехорошо – и сами не курят тоже. Толстыми быть некрасиво – и имеют безупречную фигуру... – Тут Курт снова глубоко затянулся и, вдавив окурок в высокую вазу с лютиками, продолжил: – Вот поэтому существует еще более древняя и, я думаю, более правильная клятва Гиппократа. Смысл ее в следующем: больным помогаю, но в мою жизнь не лезьте... Ну сами посудите – зачем мне блюсти свое здоровье, если мне платят совершенно за другое. Если я говорю пациенту: вам нельзя курить, потому что это вредоносное занятие и это уродливо как привычка, то он, невежда, должен внять мне... Я ведь дипломированный специалист.

49

В подпольной клинике Рино Лефлер провел еще два дня, которые были до отказа заполнены оздоровительными процедурами. Все делалось в спешке, и даже морской загар Лефлеру сделали за пятнадцать минут до выхода, намазав его какой-то особой мазью.

Потом с ним поработал парикмахер, затем косметолог, который дал несколько советов, как скрывать темные круги под глазами и не до конца затянувшиеся рассечения. Восстановительные технологии были на высоте, но даже они не могли сделать чуда за несколько дней.

После обеда новенькое оранжевое такси остановилось возле отеля, где несколько дней назад Рино снял для себя номер.

Стараясь не хромать, он вошел в вестибюль и, подойдя к портье, сказал:

– Привет, мне писем не было?

– О, сэр! – удивился тот. – Да вас совершенно не узнать! Какой костюм, какой загар. Правда, на лице, – тут портье погрозил пальцем, – отражается хроническое недосыпание...

Рино самодовольно улыбнулся и небрежно махнул рукой.

– Ну да, было небольшое романтическое приключение.

– Ничего себе небольшое, сэр! Я так понимаю, несколько суток загула, – портье нагнулся и доверительно сообщил: – Я так и полагал, сэр, а хозяин наш раскричался, говорит, сдавай номер, его, может, уже в живых нет... – Портье смотрел Лефлеру в глаза, как верный пес, и тот, спохватившись, достал из кармана десятку и сунул в руку служителю.

Портье довольно щелкнул зубами, выхватил со стойки ключ и передал его постояльцу.

– Пожалуйста, сэр. Сколько вы у нас еще пробудете?

– Завтра уеду.

– Как жаль, только появляется в отеле приличный человек, и ему уже нужно съезжать.

– Увы.

Лефлер развел руками и, тщательно контролируя свои движения, стал подниматься по лестнице. В коридоре, оглядевшись по сторонам, он наконец пошел тише, морщась от боли и не зная, на какую ногу хромать сильнее.

В его комнате все находилось в полном порядке. Постель, которую он слегка помял, когда сидел на ней, была теперь аккуратно застелена, чемодан стоял возле стены, а брошенная одежда, вычищенная и выглаженная, висела на плечиках, подвешенных на дверке шкафа.