Мозес - Ярослав Игоревич Жирков

– У меня тоже сошлось! – продолжали дети.

– Давайте следующую задачу!

Но гер Херман скрипя стулом, встал со своего места и начал расхаживать по классу. Он хотел, что бы всё было по-старому. Ведь он так не любил перемены! Особенно такие. Больше всего хотел он всё высказать ученикам, но твердо знал, что кто-то из них обязательно донесет. И он, молча, написал условие следующей задачи.

17.

– Стройся! – громогласно воскликнул шестнадцатилетний командир. Мальчишки, беспорядочно рассыпанные прежде на площади, сомкнули ряды строго по росту. Самый высокий оказался отнюдь не самым старшим, что вызывало неприязнь у товарищей.

Мартин стоял в середине и мало чем отличался от большинства. Но этого ему пришлось добиваться, ибо вначале многие обращали внимание на его слишком темные глаза и волосы. Но когда Мартина приняли за своего, и ему удалось раствориться в строю, он был только рад.

Командир провел смотр и достал планшетку, громко шурша листами.

– Ганс Вернер, Клос Штоц, Одо Шрёдер, Максимилиан Беккер – перечислял он и мальчишки слегка подрагивали, когда слышали свои имена.

– Мартин Мердер, – закончил он и убрал лист, – шаг из строя!

– Мальчишки выполнили приказ.

– По указанным адресам, – командир потряс листом бумаги, – проживают дети десяти лет по каким-то причинам еще не привлеченные в нашу организацию. Вы должны провести с ними и их родителями беседу и любыми методами убедить в преимуществах нашей организации. С идеологическими противниками поступать разрешается строго: согласно решению назначенных вам старших. – Он снова заглянул в планшетку и назвал имена, – также, в помощники им назначаются Максимилиан Беккер в первой группе и Ганс Вернер во второй.

Мартин оказался в группе Макса. Он вступил в организацию на год раньше своих одноклассников и уже командовал самыми младшими. Власть не изменила Макса, как любят говорить многие, но скорее дала возможность проявить себя. Власть не портит людей, она лишь обнажает их истинную сущность. И Макс оказался не так уж плох. Во время исполнения обязанностей он был суров и убедителен. Но как только ребята снимали форму, он становился привычным Максом, одноклассником, немного хулиганом и задирой. И всякая субординация на этом заканчивалась. Но сегодня у Макса было особенное задание.

Альберт Бауэр заваривал черный чай в эмалированном глиняном чайничке и шоркал тапочками по полу своей квартиры на первом этаже. Совсем недавно он пришел с ночной смены и жутко хотел спать, но привычка пить сладкий чай в девять утра, была сильнее.

На столе в стеклянной вазе лежало высохшее печенье. Альберт попробовал одно на зуб и, оставив на нем лишь свой прикус, стал вымачивать печенье в горячем чае. Он отхлебнул – не сладкий. Но сахара оставалось всего на раз.

Звонко стукнулась об пол чайная ложка и сахаринки рассыпались по полу, когда в дверь постучали. Альберт не знал, кого могло принести в такое время. Он подошел к двери, глазка не было, и предусмотрительный Альберт накинул дверную цепочку. На пороге стояли полдюжины детей в одинаковой коричневой форме. И выглядело бы это почти смешно, если бы не так серьезно. Альберт отшагнул назад.

Мартин получил стопку листовок, как и всё остальные и убрал в нагрудный карман. А вот Максу Беккеру выдали планшетку и ручку с целой кипой бумаг как у командира. Выглядел он теперь еще серьезнее и взрослее и готов был вести за собой отряд.

В списке значилось шесть адресов. Шесть семей еще не отдавших своих сыновей в юнгфольк. И со всеми поставлена задача провести беседу.

Первый адресат жалобно сетовал на отсутствие денег для взносов организации, но ребята твердо пояснили, что для малоимущих семей возможно участие без взносов. Никто не противился, ибо знали, какая сила стоит за этими мальчишками в причудливой форме.

Три другие семьи радостно похватали листовки, и пообещали в самое ближайшее время, обратится в имперскую молодежную штаб квартиру. Но когда взгляд командира отряда упал на четвертого адресата, он недовольно нахмурился и передал борозды правления Максу.

После продолжительного стука дверь приотворилась, и показалось узкое лицо уставшего человека.

– Снова здравствуйте, Герр Бауэр! – добродушно сказал Макс, позади него стоял старший и оценивал его работу, – вы по-прежнему в наших списках. Как дела у вашего сына Гюнтера?

– Доброе утро. Замечательно: он же не носит рубашку цвета детской неожиданности, – едко заметил Альберт Бауэр. Ребята переглянулись. Сегодня это был первый, кто посмел с ними так общаться. Но Макс был невозмутим.

– Я так и думал. Просто хочу, что бы вы знали, в следующий раз к вам придут совсем другие люди. Постарше да посильнее, – сказал он, и Альберт сделал шаг вглубь дома.

– Уходите! Уходите отсюда!

Дверь захлопнулась прямо перед носом Макса и листы в его руках разлетелись от порыва ветра. Младшие сразу бросились подбирать бумажки. В руках Мартина оказался список с адресами. Остался всего один. Но когда он взглянул на листок, то замер с раскрытым ртом. Шестым в списке был его собственный адрес.

Командир нервно перебирал возвращенные подчиненными листы. Младшие непонимающе глядели на него и перешептывались.

– Черт! Список адресов, где он?! – воскликнул он и посмотрел на отряд. Дети пожали плечами.

– Улетел, наверное, – сказал Мартин и все шесть пар глаз устремились на него. Он чувствовал, как по спине прокатилась струйка пота, а злосчастный лист в заднем кармане шорт словно обжигал.

– Если мы не посетим последнего, то достанется мне, а потом и вам, – сухо сказал он. На мгновение Мартин подумал вернуть бумажку, но вовремя одумался и промолчал.

– Я запомнил адрес! – раздался вдруг голос из толпы. Макс подошел к командиру и нашептал последний пункт списка, лукаво взглянув на Мартина.

– Отлично! Покончим уже с этим на сегодня.

Отряд свернул на улицу, где жили Мердеры. Один из ребят затянул строевую песню и всё хором подхватили

"…перевешаем евреев, поставим к стенке богачей…" – напевал отряд. Но Мартин лишь беззвучно шевелил губами в такт мотиву, ведь за углом показался его дом.

«Глупый! Глупый братец, как же я тебя ненавижу!» – повторял про себя Мартин. Сейчас ему было стыдно за такое родство и больше всего на свете хотелось не иметь с ним ничего общего. И когда отряд поравнялся с его домом, Мартин, смирившись с предстоящим позором, повернул во двор.

– Эй, Мердер! – раздался голос командира, и всё внутри сжалось, – ты, что уже домой собрался?! Быстро в строй! Мы еще не закончили! – Мартин непонимающе посмотрел на командира, но выполнил приказ. Отряд двинулся дальше.

– Вот! Дом тридцать два, – сказал