Сборник рассказов - Рафаэль Лафферти

Итак, я нашел тень (но не сущность) в психологии Юнга. Юнг послужил мне во всей этой истории вторым элементом, ибо именно ошибки Филана и Юнга в совершенно различных областях навели меня на путь истины. Юнг считает, что в душе каждого из нас существует множество личностей. По-моему, это глупость. Что-то в подобных заумных теориях меня возмущает. Правда заключается в том, что наши двойники входят в наше сознание и сны только по случайности, поскольку находятся в то же время и в том месте, которое занимаем мы. Но все мы отдельные и независимые личности и способны находиться в одно и то же время в одном и том же окружении или рядом. Но не в одном месте. Примером тому служат гештальт-два и гештальт-девять присутствующих здесь Гомеров.

Я долго экспериментировал, чтобы узнать, как далеко смогу зайти, и пока что остановился на гештальте-девять. Я нумерую гештальты не по степени их необычности по отношению к нашей норме, но в том порядке, в котором их обнаруживал. Убежден, что существует не менее ста концентрических и конгравитационных миров.

— Признавайтесь, на углу улицы есть дыра? — допытывался доктор Корт.

— Да, я сам ее создал рядом с автобусной остановкой, как наиболее подходящее место появления для жителей квартала, — кивнул Диоген. — За последние два дня мне представилось немало возможностей изучить результаты.

— Но каким образом вам это удалось? — не отставал Корт.

— Поверьте, Корт, потребовалось немалое воображение, — вздохнул Диоген. — Я почти истощил запасы своей психики, чтобы соорудить одну штуку, зато теперь в моем распоряжении имеются самые разносторонние психологические образы любого моего знакомого. Кроме того, я установил усилители по обе стороны улицы, но они лишь концентрируют мои исходные представления… Я вижу здесь необъятное поле для исследований.

— Но что это за заклинания, которые переносят вас из одного гештальта в другой? — поинтересовался Гомер-чудовище.

— Это всего лишь одна из десятков возможных моделей входа, но иногда она кажется мне самой легкой, — пояснил Диоген. — Сохраненная в памяти Безотлагательность или Вербальный Бред. Вызов Духов, интуитивный или харизматический вход. Я часто использую его в Мотиве Бредмонта, название которого прочел у двух забытых писателей двадцатого века.

— Вы говорите так, словно… разве мы живем не в двадцатом веке? — удивилась Реджина.

— А это двадцатый?! Да ведь вы правы! Точно, двадцатый! — согласился Диоген. — Видите ли, я провожу эксперименты и в других областях, так что иногда в голове мешаются времена и эпохи. Насколько я понимаю, у всех вас случаются моменты особой яркости и непосредственного восприятия. Все кажется невероятно свежим, словно мир создан заново. И объяснением этому служит то, что для вас это и в самом деле новый мир. То есть на мгновение вы переместились в новый гештальт. Существует множество случайных дыр или моделей входа, но мой метод — единственный, который я сумел придумать сам.

— Тут какое-то несоответствие, — возразил доктор Корт. — Если, как вы утверждаете, личности отдельны и независимы, как же можно перевоплощаться из одной в другую?

— Но я вовсе не перевоплощаюсь из одной в другую, — отмахнулся Диоген. — Здесь вам читали лекции три Диогена подряд. К счастью, я и мои коллеги — единомышленники, мы работаем в тесном контакте. Только сегодня вечером мы провели на вас успешный эксперимент по признанию замен. О, какие результаты! Какие перспективы исследований! Я выведу вас из узкого круга гештальта-два и покажу новые миры. Миллионы новых миров!

— Вы говорите о комплексе гештальт-два, к которому мы обычно принадлежим, — сказала жена Реджина. — А также о других — до гештальта-девять, а может, и до сотни. Но разве гештальт-один не существует? Обычно люди начинают считать с одного.

— Почему же, он есть, Реджина, — заверил Диоген. — Я обнаружил и дал ему номер еще до того, как осознал, что обычный мир большинства из вас подпадает под категорию гештальта-два. Но я не собираюсь снова посещать своего двойника из первого мира. Невероятно напыщенный занудный тип. Правда, одна грань его заурядности достаточно полезна. Люди типа гештальта-один именуют свой мир повседневным. Пусть нижайшие из нас никогда не падут так низко! Хурма После Первого Заморозка! Стулья Старой Цирюльни! Розовые Бутоны Кизила в Третью Неделю Ноября! Реклама Сигарет «Мюрад»!

Последнюю фразу Диоген выкрикнул в тихой панике и при этом казался чем-то встревоженным. Он превратился в другого, и этому новому Диогену не понравилось то, что он увидел.

— Запах Мокрого Сладкого Клевера! — продолжал он, — Сен-Мэри-Стрит в Сан-Антонио! Клей для Моделей Аэропланов! Лунные Крабы в Марте! Не вышло! Крысы набросились на меня! Гомер и Гомер, хватайте третьего Гомера! По-моему, это гештальт-шесть, а они самые подлые!

Гомер Хуз был не особенно подлым. Он только что вернулся, опоздав на несколько минут, и увидел двух типов, смахивающих на него и обхаживающих его жену Реджину. Мало того, тут же торчали эти краснобаи, доктор Корт и Диоген Понтифекс, которым нечего было делать в его доме в его же отсутствие!

Он размахнулся. А как бы вы поступили на его месте?

Эти три Гомера были парнями сильными и проворными. Да и крови в них было хоть отбавляй. Вот она-то и текла ручьями, под крики людей и треск ломающейся мебели, бледно-желтая кровь, жемчужно-серая кровь… у одного из Гомеров даже оказалось что-то вроде красноватой крови. Да, эти трое мальчиков устроили настоящий погром!

— Дай мне пакет кориандрового семени, Гомер, — велела жена Реджина последнему Гомеру, вынимая у него пакет из кармана. — Что же, я не против иметь в доме сразу троих! Гомер! Гомер! Гомер! Перестаньте пачкать кровью ковер!

Гомер всегда был бойцом. И Гомер тоже. Не говоря уже о Гомере.

— Стетоскопы, Лунный Свет и Воспоминания… э-э-э… в Конце Марта, — провозгласил доктор Корт. — Не сработало, верно? Я выберусь отсюда обычным способом. Гомеры, мальчики, приходите ко мне, когда закончите, и я подлечу вас, как могу.

С этими словами доктор Корт вышел из двери походкой человека, не слишком уверенно державшегося на ногах.

— Дурацкие Старые Комиксы Гарри! Конгресс-Стрит в Хьюстоне! Лайт-Стрит в Балтиморе! Элизабет-Стрит в Сиднее! Лак на Пианино в Старом Баре! Думаю, мне лучше удрать домой, по крайней мере, до него недалеко, — протараторил Диоген и действительно метнулся к двери бодрой припрыжкой человека, уверенно державшегося на ногах.