Наследница Ингамарны - Светлана Зорина

В горах над Хаюганной тоже он и она. Только здесь светлый юноша, а девушка — тёмная. Кто они? Гинтра и Хонтор? Гинта и ханн? Гин и Хан… Жизнь и смерть. Живая плоть и цепенящий холод. Земля и лёд, что покрывает её зимой, а растаяв, превращается в воду, которая питает почву. Две стихии… Гинта решила, что весной она обязательно поднимется в горы, чтобы получше рассмотреть эти статуи. На лесистых склонах марги не очень опасны. Вот в горах Зиннумарны марги действительно злые. Ещё бы! Маррон доверил им свои сокровища, а люди всё-таки добрались до них. Зиннумарна значит «край железных гор». Эти горы древнее, чем хребет. Они возникли тогда же, когда и те, на западе, где обитает сам Каменный бог, а железными их назвали потому, что там добывают золото, серебро, фанх и уллатин. Фанх — прочный металл дымчато-серого, почти чёрного цвета — использовался главным образом в оружейном деле, а уллатин ценили ювелиры. И естественно, модницы. В переводе с древнего языка уллатин значит «белое серебро». Так в Сантаре издавна называли редкий светлый металл, лёгкий и сияющий, словно белое пламя. По легенде Маррон прятал в этих горах солнечное око, и от его искр здесь возникли драгоценные металлы.

Люди говорили, что сокровища Зиннумарны — ничто по сравнению с теми, которые хранятся в глубоких пещерах Каменного царства Маррона. Никто их, правда, не видел. Ведь со времён Великой Войны почти никто и не ходил на запад. Во всяком случае, далеко. Теперь там бесплодные земли и руины древних городов. Гинта слышала, что царство Маррона находится примерно в двух скантиях от развалин Уллатамы — города, прославившегося своими белыми колдунами. Они не боялись жить возле обители Каменного бога. Нынешних жителей пустыни называли то марвидами, то маркангами. А некоторые считали, что это марги, слуги Маррона, принявшие человеческий облик. Якобы при желании они могут превращаться и в свидов — так же, как сам Маррон иногда принимает образ мангура. Эти страшные пустынные звери в последнее время иногда появлялись возле Улламарны, повергая людей в трепет. Бесплодные земли наступают на Сантару, и царь бесплодия то и дело окидывает хозяйским взором свои будущие владения. Ни одному человеку не выдержать взгляд каменного зверя. Да что там мангур! Люди боялись даже свидов. Считалось, что духи камня самые злые, но, пожалуй, ещё больший страх жителям Сантары внушали духи воды. Линны. Дети загадочной стихии, похожей на расплавленное зеркало, почти такое же зловещее, как зеркало Ханнума.

Глава 7. Водяное святилище

Гинта всю зиму училась плавать. В купальне, которую украсил мастер Гессамин. Будущая нумада ничего не должна бояться. Гинта это знала и всё же боялась. Она по-прежнему боялась воды. С другими стихиями было проще. Гинта уже могла какое-то время держать руку в огне и смело прыгала со второго этажа. Последнее ей даже нравилось. Надо только правильно сконцентрировать своё анх — в области позвоночника и лопаток, и у тебя словно крылья вырастают. Тело становится легче. Оно будто бы проникается стихией воздуха, уподобляется ей, и чувствуешь, как зависаешь над землёй… Конечно, совсем немножко. Это просто затягивает прыжок.

Считалось, что духи воздуха покровительствуют искусным танцорам. Вообще-то в Сантаре танцором был каждый. Во всяком случае, каждый, у кого целы ноги. Но те, кто умел делать затяжные прыжки, действительно могли гордиться своим мастерством. Лучшей танцовщицей Игнамарны была Таввина, которую больше знали под именем Айтамира — «высоко прыгающая». Это имя она получила в пятнадцать лет, когда танцевала в Радужном замке на свадьбе Ранха и прекрасной Синтиолы. Молодой правитель, восхищённый танцем Таввины, назвал её Айтамирой, а гости вспомнили древний обычай давать человеку второе имя, прославляющее его успехи в каком-либо деле. Так юная тиумида из храма Санты Таввина стала Айтамирой. В Ингатаме она была частой и желенной гостьей. Гинта обожала смотреть, как она танцует. Айтамира не слыла красавицей, но во время танца она преображалась и казалась девочке прекрасной, как богиня Санта. Особенно Гинте нравился танец огня, во время которого Айтамира перепрыгивала костёр великолепным высоким прыжком — одна нога вперёд, другая назад. Она взлетала над костром и на несколько мгновений зависала в воздухе — гибкая, полуобнажённая, вся в золотисто-оранжевых бликах огня, словно сагна, танцующая на язычках пламени.

— Как тебе удаётся так высоко прыгать? — спросила у неё однажды Гинта.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Когда я танцую, я не чувствую под собой земли. А когда прыгаю… Меня будто кто-то подхватывает и несёт!

— Это нэфы. Они тебя любят.

— Может быть, — засмеялась Айтамира. — Ты будущая нумада, у тебя сильное анх. Когда-нибудь ты научишься повелевать стихиями и танцевать будешь лучше меня.

— Скажешь тоже — повелевать стихиями! Диннувир это умел, а мне хотя бы с ними просто поладить…

С нэфами Гинта подружилась довольно быстро. Её радовало ощущение полёта и сознание того, что она находит в прозрачном, бесплотном воздухе какую-то невидимую опору. А вот подружиться с водой она не могла. Эта стихия не давала ей опоры. Пытаясь плыть, Гинта неизменно шла ко дну. И разумеется, тут же вставала на ноги — она плескалась только там, где было мелко.

— Ты боишься оторваться от земли, — говорил ей дед ещё осенью, когда она училась плавать в дворцовом озере. — Ты ищешь опору в ней, а не в воде. Ну и находишь там, где ищешь. Ты никогда по-настоящему не подружишься с тем, кого боишься.

Гинта это знала. И всё равно никак не решалась оторваться от гладкого мозаичного дна купальни. В самом мелком месте вода доходила ей до пояса, в самом глубоком скрыла бы с головой и великана. В середине бассейна, где возвышалось изваяние линна верхом на дивном звере, было глубоко, но к статуе с одной стороны вели ступеньки. Устав от своих тщетных попыток поплыть, Гинта выбиралась из воды и подолгу сидела на постаменте, разглядывая своё отражение в диуриновой стене, — жалкая скорчившаяся фигурка, такая маленькая и худенькая, что тела почти не видно из-за длинных, густых волос. Юные линны смотрели на неё со всех сторон и насмешливо улыбались — прелестные мальчики и девочки из голубовато-белого хальциона. Удлиннённые лица, огромные прозрачные глаза… Гинта чувствовала что-то вроде обиды. Почему они не хотят с ней играть? Они смеются над ней. Они так красивы, эти белокожие дети Лиллы с чудесными голубыми волосами, а она… Маленькая, чернявая худышка. Впрочем, волосы у неё тоже красивые. И глаза большие. Но дело не в этом. Они смеются над ней, потому что она боится. Они не хотят с ней дружить. Так ведь с трусами никто дружить не хочет.