Песнь мятежной любви (СИ) - Райль Регина

В выпускных классах школы зависимость от мнения окружающих сильна, а мне не хотелось прослыть синим чулком, когда одноклассницы бурно обсуждали любовные похождения: ссоры и примирения, первый поцелуй и секс. Свой опыт даже вспоминать не хотелось — неплохо, но без чувств это всё пустое.

В ситуации с Симой во мне вскипела женская солидарность. Девушка призналась, что больше никому не говорила о разрыве, поделилась только со мной. Надо же, как прониклась ко мне всего за пару встреч! Я себе и туалетную бумагу не доверила бы выбирать, не то что хранить подробности личной жизни другого человека. Но Майя не трепло, за это можно не беспокоиться.

Я заболталась с Симой и уже опаздывала на репетицию. До базы Спиритов пилить было прилично, поэтому, спешно собравшись, я потопала. Забурилась на верхние сидения автобуса и унеслась на волнах музыки. Ехали так долго, что я задремала. А потом припустила. Басуха оттягивала плечо и шлёпала по заднице, длинный гриф торчал из-за головы. Я так торопилась, что вспрела в кожухе. Ладно, под неё надела только футболку.

Нужное помещение я нашла быстро. Из-за дверей слышались голоса. Я различила Славу и Женю. Похоже, гитаристы обсуждали одну из песен. Значит, я вовремя.

Задумавшись о предстоящей репетиции и авантюрной рокировке, предложенной Сашей, я потянула на себя тяжёлую железную дверь, позабыв, что сейчас снова увижу Родиона. Хотя подготовиться к встрече с ним невозможно. Я поняла это по пробежавшим по телу мурашкам. Вдобавок ко всему, я вспомнила то объятье на лестнице, и меня как током ударило.

Эта база ничем не отличалась от любой другой: инструменты, колонки, усилители и прочее оборудование, змеящиеся по полу шнуры, диван и несколько стульев, на стенах — выгоревшие плакаты на музыкальную тематику.

Все были в сборе. Марс восседал на спинке дивана и горлопанил громче всех. Рядом стоял Слава, а Влад, Саша и Женя расселись вокруг табуретки, на которой разложили распечатки табов. Антон настраивал кардан для барабанов, а Тим крутился возле синтезатора. С планшета, установленного на пюпитре, ноты подмигивали ему чёрными аккуратными кляксочками.

Родион сидел боком к входу на полу, на своей кожаной куртке. Он прислонился спиной к высокой колонке, согнув одну ногу, и вытянув другую. Какие они у него, однако, длинные и худые. Чуть загнутый нос ботинка с круглыми металлическими пряжками смотрел в потолок, туда же, куда и острое колено в прорехе джинсов. Изображение кулака на белой майке будто стукнуло меня в грудную клетку, и сердце понеслось. Куда ты, глупое? Кровь прилила к лицу, и там было отчего. Мне интересно, когда прошла мода на нормальные майки? Надетая сейчас на Родионе непотребно оголяло худощавые бока до пояса.

Нарочно устроил мне испытание? Соблазнить пытался?

И ему это удавалось. Я так и въелась глазами в обнажённые части его сексуального тела: намётки рёбер и мышц под кожей, татуированные руки и шею. Снова ловя себя на постыдном желании рассмотреть все его вечные узоры, я выдернула из контекста разрисованных плеч новые фрагменты: череп «Misfits», пентаграмму и витиеватую надпись готическим шрифтом.

Его волосы касались лба, ушей и спускались на шею. Одна прядь загибалась к подбородку и строгой линии губ. Использовав колено как подставку, парень что-то писал на листе и даже не обернулся посмотреть, кто вошёл. Мне стало жутко любопытно, что его тонкие пальцы в обрезанных шерстяных перчатках так старательно выводили чёрным маркером. Подойти и заглянуть бы через плечо. Но я, естественно, этого не сделала и подгадала, чтобы наши взгляды не пересеклись, когда он всё-таки повернул голову. Бинго!

— Майя, привет! Долго ты. Когда научишься приходить вовремя? — беззлобно попенял мне Влад. — Присоединяйся.

— Хай. Сорри, заболталась с… — я бросила быстрый взгляд на Антона, но промолчала. Ух, как захотелось его сейчас треснуть. Чем угодно, что под руку попадётся. Для этой цели можно крэш с ударки снять или басдрам ему на голову надеть. — С подругой. Я пропустила что-то важное? Вы же меня сейчас живо в курс дела введёте? — я сняла басуху с плеча и прислонила к стене.

В руках парней я заметила откупоренные банки пива. На репетицию с бутылкой? Нет, на пьянку с гитарой. О содружестве алкоголя и музыки я уже рассуждала. Если не мешало игре, то ради Бога. Отрыв и молодость без этого, наверное, невозможны. В этом удовольствии отказали себе только Тим и Родион. Но последнего вообще за уши было не оттащить от его листов. Что он там калякал? Любовное письмо?

Я поздоровалась и кивнула каждому. Родиону тоже — устала игнорировать его персону. Притворство стало частью моей жизни, замещая ценные моменты. Или я просто боялась, что он снова в интимной форме попросит не избегать его?

Я сняла пробежавшую дрожь с плеч вместе с курткой и подошла ближе.

— Свои партии в обеих песнях я уже выучила, — упредила я основной вопрос.

— Ну, ты монстр! — воскликнул Марс, а я чуть не скривилась.

Мне не понравилось замечание. Может потому, что парень не был далёк от истины, и я та ещё тварь?

— Тогда отдыхай пока, — махнул на меня Саша, — мы кое-что дообсудим с гитаристами и начнём прослушивание. Пиво будешь? Холодное. В такую жару самое то. Вон там, в пакете, возле колонки, — прихлебнув из банки, он указал в сторону, где сидел Родион.

— Нет, спасибо, не хочу, — сразу мотнула я головой.

Пить хотелось, и от прохладного пива я не отказалась бы, находись оно в менее опасном месте. Если я подойду туда, спровоцирую одного словоохотливого парня на никому не нужный разговор.

— Сама смотри, — кивнул Александр.

Я прошмыгнула мимо Родиона с космической скоростью, даже не пытаясь засунуть любопытный нос в то, что он писал, и затусила у синтеза Тима. Барабаны перекрывали лёгкую мелодию, которую клавишник наигрывал, и этот стук меня раздражал, навязчиво напоминая о несчастной Симоне. Опечаленным или загруженным Антон не выглядел, что бесило ещё больше. Похоже, я не могла оставить это просто так.

Задницей чувствуя, что вмешиваюсь не в своё дело, я шагнула к барабанщику.

— Привет, как дела? — спросила я, едва сдерживая злость.

— Круто, как сама? — подвоха он не ощущал, и от этого беззаботного тона я вспыхнула.

— Прекрасно. Антон, поговорить хочу. О Симоне, — выдала я без долгих прелюдий.

Парень сразу перестал долбить по барабанам и замер с таким огорошенным видом, что я позлорадствовала. Но удивление быстро сменилось раздражением, улыбка пропала. Он нахмурился и сердито отложил палочки:

— Майя, не лезь, куда не просят, ладно? Это тебя не касается, — Антон собирался встать из-за ударки и уйти, но я дёрнула его за плечо, сажая обратно:

— Может, и не касается. Но я хочу сказать, и ты меня выслушаешь.

Парень опешил от тычка и строгого тона. Он покосился на мою руку, которая приклеилась к его грабле и только раскрыл рот, чтобы возмутиться, как я, не дав ему вставить и слова, продолжила:

— Ты отвратительно поступил с Симой! И как посмел оттолкнуть её из-за такой ерунды? Да, она мне рассказала, потому что переживает. Никогда не признается, но это так. Она непростой человек, и характер у неё огонь, а ты вместо того, чтобы засы́пать конфликт песком, плеснул керосина! Нельзя было обсудить спокойно?

— Это не единственный её косяк. Просто стал последней каплей, — проворчал Антон. — Разве не подтверждение того, что мы не подходим друг другу?

— Ну-ну, небось, гордишься, как рано понял, что вы не пара, — саркастично усмехнулась я. — Обманывайся, если хочешь, но я по глазам вижу, как она тебе дорога. Да и ты ей тоже, дурак, — я не знала, зачем мне это было нужно, но остановиться уже не могла. Передо мной будто встала цель помирить ребят, и я пёрла к ней через бурелом. — Когда порежешься ножом, винишь за неаккуратность себя, а не острый столовый прибор. Значит, не смог управиться, так? Вот и девушка тебе досталась с характером, сам такую выбрал. А раз любишь, не бросай попыток ужиться, понять её и позволить понять себя. Она замороченная, но клёвая, нужно просто найти подход и приручить её. А отступление — признак слабости. Не думала, что ты сдашься так быстро. Я была о тебе лучшего мнения, — хмыкнула я и дёрнула плечом. — У меня всё! Прошу прощения за отнятое время.