Магический мир - Стивен Мур

А что же у меня осталось? Кошмарная, укрытая тенями громадина горы да совершенно бесполезная Чокнутая Миллиган. Да, не густо!

Глава 7

В компании шпионов

— Все просто ужасно, Билли! Что же нам делать? — спросила Чокнутая, нервно теребя себя за волосы. — Знаешь, я не смогу пользоваться этим волшебным камнем. Не понимаю, зачем Мэри отдала мне его. И я устала носить эту проклятую сумку. — Вэнди покачивало из стороны в сторону, словно сумка весила миллион тонн.

— Может, перестанешь скулить? — перебил я ее, притворяясь, будто меня совершенно не беспокоит, что нас бросили здесь одних. — Я скажу тебе, что мы будем делать. Именно то, о чем говорил снук. Подождем, пока нас не встретят, а затем примем участие в охоте.

— Я уже говорила, что не смогу подняться по этой стене. Даже не проси меня об этом!

— Ладно, не буду, — ответил я, присев на камень и крепко прижав к себе банку из-под варенья. — Никто и не собирался лезть на эту стену. Мы останемся здесь, у ее основания.

Я затрудняюсь сказать, как долго мы ждали. Порой нам удавалось вздремнуть на несколько минут, а может, и часов. И все это время над нами неизменно зловеще возвышалась гигантская стена Горгарола.

Мы попытались рассмотреть ее поближе. На бесконечной каменной поверхности то там, то здесь виднелись небольшие углубления и мелкие темные впадины.

— Тебе не кажется, что дыры — это входы? — спросила Чокнутая.

В ответ я только пожал плечами. Какая разница? Даже если она и права, мы все равно никогда не сможем добраться до них.

Вэнди слегка наклонилась назад и задрала голову, пытаясь разглядеть, что там наверху.

— Мне кажется, что в одной из этих дыр что-то есть. — Она наклонилась еще, чтобы было лучше видно и сказала: — Из нее что-то торчит.

— Ты что, рехнулась? Что там может торчать? — возмутился я. — Я ничего не вижу.

Хотя кое-что я все же увидел. Не знаю что, но что-то там было.

— Возможно, это статуя. А может быть, впадины — это на самом деле норы, где живут маленькие противненькие гаргульи, с ужасными крошечными личиками, при виде которых можно умереть от страха, когда они выползают на тебя из темноты.

Это была шутка. Но лучше бы я так не шутил. Мне бы вообще следовало держать язык за зубами.

— Билли! — зашептала Чокнутая. — Что-то выползло из норы и приближается к нам.

— Не может быть!

— Оно направляется сюда. Наверное, оно слышало, как ты обзывался и теперь хочет разобраться с нами, — проговорила Чокнутая своим самым жалобным голоском. — Хуже не бывает! И все из-за тебя, Билли Тиббет!

Существо ползло прямо на нас. Медленно спускаясь по стене, оно то и дело скрещивало узловатые конечности, которыми нащупывало незаметные для нас углубления в неровной поверхности каменной кладки. Оно подползало к нам все ближе и ближе. У него было маленькое гибкое тельце, покрытое кожей, напоминающей растрескавшуюся кору старого дерева, и большая голова, которая явно была великовата для такого туловища. Огромные уши и сверкающие глаза тоже не соответствовали размеру головы. А его рот с крупными квадратными зубами занимал на лице все не занятое ушами и глазами пространство.

— Билли, нам пора сматываться!

Поздно. Было слишком поздно пытаться убежать от сползавшего на нас незнакомца, который строил рожи. Отвратительные, злобные, невероятные рожи.

— Ой, мамочка! — взвизгнула Чокнутая и скроила в ответ свою «фирменную» гримасу. Ее лицо, точно вывернутое наизнанку, походило на выжатый лимон и готово было взорваться безудержным потоком слез. Как это ни странно, но перекошенная физиономия Чокнутой оказалась более чем кстати.

— Привет! — радостно поздоровался с нами гаргулья. — Здорово у тебя получается!

— Простите, что получается? — пропищала Вэнди.

Но до меня уже стало доходить. Корчить рожи для гаргулий было чем-то вроде приветствия, скажем, как наше рукопожатие. Я тоже состроил гримасу: засунул пальцы в рот, раздул щеки и сказал: «Привет!»

— Меня зовут Гриммак. Я уже давно наблюдаю за вами. Теперь вы должны следовать за мной, и немедленно. Нельзя терять ни минуты. Если охота начнется без нас, то мы не сможем их остановить! — Гаргулья хихикнул и шлепнул себя рукой по губам. — Нельзя разговаривать так громко. Нас могут услышать враги. — Он по-петушиному завертел головой и внимательно осмотрелся.

Затем гаргулья повернулся к нам спиной и начал осторожно подниматься на стену, показывая, куда ставить ноги и за что держаться руками, если мы последуем за ним. Но мы не полезли на стену и даже не пошевельнулись. Когда до него наконец-то дошло, он прекратил свое восхождение и стал спускаться обратно.

— Я уверена, просто готова поспорить, что он вовсе не на нашей стороне. Сейчас гаргулья спускается за нами. Вот увидишь! — прошептала Чокнутая.

— В чем дело? Надеюсь, вы не боитесь высоты? — добродушно спросил Гриммак и начал чесать ногой свою огромную голову, будто пытался найти себе полезное занятие, пока мы решали, что ему ответить.

— Он хочет заманить нас наверх, на эту проклятую стену, а затем удерет, оставив нас торчать там, пока мы не свалимся и не разобьемся вдребезги.

— Прекрати, Чокнутая! Разве ты не помнишь слова чайника о том, что друзья живут в самых неподходящих для этого местах. Ты можешь найти более неподходящее место, чем это?

К счастью, гаргулья не обиделся. Совсем наоборот. Добродушно посмеиваясь, он во второй раз начал карабкаться вверх по стене.

— Просто повторяйте мои движения. Поняли? Это вполне безопасно.

Мы последовали за ним. А что нам еще оставалось?

— Не торопитесь. Следите за моими руками. Будьте внимательны!

— Я не могу идти, Билли! Мне так хочется домой! — пропищала Чокнутая.

— Мне тоже хочется послать тебя… домой. Я устал в ответ на твое бесконечное хныканье повторять одно и то же. Ты не можешь отправиться домой! Лучше смирись с этим.

— Правильно. Вот так, — подбадривал Гриммак.

Это было трудное, опасное восхождение. Я не хотел бы повторить его ни за что на свете.

Мне навсегда запомнились сухие, покрытые похожей на соль пылью камни этой стены, четкий рисунок ее кладки. Я хорошо рассмотрел его, когда, плотно прижимаясь к стене, поднимался наверх. Даже сейчас я буквально ощущаю то невероятное напряжение в руках и ногах, когда все вспоминаю. Судорожно глотая воздух, поднимаю сначала руку. Справившись с охватившей меня нервной дрожью, тяну ее, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Затем переставляю ногу. Она вдруг срывается, и я, обдирая о камни колени и локти, изо всех сил стараюсь удержаться от падения. Нога беспомощно повисает в воздухе, не находя опоры. Я начинаю паниковать. Ужас овладевает мной. Мне очень, очень страшно.

Я отчетливо слышу каждый звук, раздававшийся при этом и нарушавший мрачную тишину — мягкий и низкий голос гаргульи, подбадривающего нас, бряканье банки с «мамой» о стену при каждом моем движении, визг и причитания Чокнутой.

В ответ на ее хныканье зазвучал чей-то шипящий голос:

— Не сюда, душенька! Держись!

Этот голос был не злым, а скорее спокойным и уверенным. Так обычно дает наставления опытный инструктор, который действительно знает, о чем говорит.

— Сюда! Возьми меня за руку, душенька. — Вторая гаргулья выползла из норы и помогала Вэнди. Не позволяя ей остановиться и испугаться, она заставляла ее подниматься по стене, переставляя своими узловатыми руками ступни Чокнутой от одной впадины к другой.

— Ненавижу высоту! Я сорвусь вниз и сломаю себе шею. Вот увидите! — причитала несчастная Миллиган.

— Почти добрались, душенька.

И в этот самый неподходящий момент меня начали одолевать сомнения. Дурацкие сомнения. А что, если Чокнутая права? Нас обманули и гаргульи на стороне Какасат, а вовсе не на нашей. Однако возвращаться уже слишком поздно. Под нами бездонная, давящая пустота словно предупреждает, как просто сорваться вниз.

Я мог бы рассказать вам, что со временем нам стало легче карабкаться по стене, мы осмелели, обрели уверенность в себе, и все такое прочее. Увы, ничего подобного! Я не плакал только потому, что Чокнутая это делала за нас обоих.

— Еще немножко, — ободряюще сказал Гриммак. — Ручку влево, Билли. Тяни пальчики. Еще. Еще чуть-чуть.

Я посмотрел в ту сторону, откуда раздавался обнадеживающий голос Гриммака. Но гаргулья вдруг куда-то исчез. Мной уже начала было овладевать паника. Но так же неожиданно он появился снова, почти передо мной, осторожно выглядывая из темной норы. Гриммак притянул меня за локти, ухватился за рубашку и резко втащил внутрь.

Ноги, оцарапавшись об острые камни, внезапно ударились обо что-то, и я почувствовал под ними твердую почву. Наконец-то восхождение завершилось!

Мои глаза были открыты, но они довольно долго привыкали к темноте в норе гаргулий. Гриммак, почти неразличимый в сине-фиолетовой темноте, терпеливо ждал, пока я переведу дух.