Бифуркатор - Алекс Белов

  - Не стреляйте в неё! - выкрикивает он.

  - Не буду, если она отпустит вас со мной, - отвечает парень.

  Уже догадываюсь, что молодого Арнольда послал старик Шаман, как мои мысли сбивает шум из главного павильона. Тётя Марина внезапно опускает пистолет и тихо говорит:

  - Я иду с ними.

  - Тогда нечего стоять и лясы точить! Вперёд-вперёд! - вопит Арнольд и освобождает нам проход.

  Под кряхтящие крики Андрея, наш квартет скользит на улицу. Слышу позади, как раненый таможенник пытается орать:

  - Сюда! Они здесь!

  У выхода я мешкаю, но молодой Арнольд хватает меня за плечо и толкает вперёд.

  - Давай-давай, - шепчет он. - Нам нужен только ты. Не задерживайся.

  Его слова прибавляют энтузиазма и в темноте ночи я бегу по чужому асфальту в неиз-вестное мне вперёд. Но свист пули заставляет меня вздрогнуть и автоматически пригнуться.

  Вдоль фасада вокзала, с чёрного хода пробирается взвод оранжевых. Опоздали, ребята.

  - В машину! - командует Арнольд и кивает на чёрную Хонду у обочины. Пригибаясь, мы спешим к автомобилю, что сливается с ночью в десятке метров от нас. А по нашему уже квинтету открывают огонь.

  Ну не сказать, чтобы посыпался град пуль, но редкие выстрелы засвистели над головой. Одна пуля сверкнула возле ноги, царапая искрами асфальт, ещё одна врезалась в обшивку седана. А мы уже забираемся на заднее сиденье.

  Уши оглушают выстрелы Арнольда. Тётя Марина, засунувшая нас на заднее сиденье, лишь коротко спросила:

  - Этому человеку стоит доверять?

  - Да, он от Шамана, - тут же отвечает Стёпка.

  Кажется, он тоже догадался, хотя чего это я, это ж Стёпка, а вот на лице Сергея немед-ленно нарисовалось удивление: откуда ты знаешь?

  Да и тётя Марина не поняла ни слова, лишь недовольно хлопнула дверцей и тоже от-крыла огонь по оранжевым, пробираясь к переднему сиденью.

  В общем, как в голливудских боевиках, взрослые, отстреливаясь, забрались в машину, и Арнольд дал газ. В зеркале заднего вида высвечивалось холодное сосредоточенное лицо парня. И лишь когда одна из пуль задела стекло и то покрылось паутиной трещин, Арнольд выплюнул грозное ругательство: твари. Ну... почти. Эквивалент этого слова, только пожёстче.

  Автомобиль мчался по ярко освещённым улицам Сызрани, а я с облегчением откинулся на сиденье и смотрел, как за окном проносятся шокирующие меня картины. Впрочем, что описывать, всё происходящее на вокзале будто перенеслось за его стены. Кучки людей, испуганно бегущие рысцой вдоль фасадов зданий; много солдат, кого-то арестовывающих; парочка парней, бьющих стёкла.

  На лице Серого читается лёгкий шок, Стёпка вроде чуть напуган, но в глазах вечная задумчивость. Тишину салона нарушает голос тёти Марины.

  - Так! - говорит она. - Давайте разберёмся.

  - Да... мне бы тоже хотелось, - осторожно произносит Серёга.

  - Что ты хочешь понять, мама? - устало вздыхает Стёпка.

  И только Арнольд молчит. Когда перестрелка осталась позади, он снял очки и теперь я постоянно ловлю его взгляд в зеркале заднего вида. Ему интересен я. Только я.

  - В прошлом году, двенадцатого октября, оппозиционеры взорвали школу, погибло три-ста детей. Среди них - вы. Ваши тела нашли под обломками. Хоронила вас я. Мы с отцом долго не могли найти себе места, но сейчас, когда жизнь более-менее встала на рельсы, по-являетесь вы. Как, чёрт возьми?

  Стёпка вздыхает.

  - Это долгая история, и, мне кажется, тебе не обязательно знать всё до последнего факта. Боюсь, ты можешь не понять.

  Взгляд Арнольда снова мелькает в зеркале заднего вида, но смотрит уже на Стёпку.

  - Скажи только одно, - тётя Марина оборачивается, я замечаю пистолет, который она всё ещё сжимает. - Ты - мой сын или не мой?

  - И да, и нет, - отвечает Стёпка.

  - Не может быть либо ДА, либо НЕТ, когда речь заходит о материнстве! - выкрикивает тётя Марина и вновь откидывается на сиденье.

  - В нашем случае может, - кивает Стёпка. - Нас родила ты, но другая ты. Из другого мира.

  - У меня голова взорвётся сейчас! - восклицает тётя Марина.

  - Можно сказать, у нас две мамы, или даже больше, - говорит Стёпка.

  - Ещё раз повторю, такого быть не-мо-жет!

  - Ну тут вы ошибаетесь, - наконец произносит Арнольд. - Вы пока не представляете, с чем столкнулись.

  Тётя Марина возмущённо хмурится, дескать что это за насекомое тут пищит, а вслух спрашивает:

  - А вы вообще, кто такой? Мозг террористической банды?

  - Меньше всего нам хочется вникать в ваши террористические банды. Мы - организация разряда повыше.

  - Вы только скажите мне: вы правые или левые?

  Арнольд наивно улыбается и произносит:

  - Мы средние, мадам.

  Восхищение этим парнем достигает невероятных высот.

  - Никакая я не мадам. Просто объясните мне, что здесь происходит?

  Взгляд Арнольда вновь скользит по мне, и я читаю в его карих глазах вопрос: кто будет всё рассказывать?

  Ох, кто угодно, только не я. Это мама Стёпки, вот пусть он и отдувается. С безразличным видом я отворачиваюсь к окну, а Стёпка вздыхает.

  - От тебя, мам, нам тоже нужна кое-какая информация. И давай ты начнёшь первой.

  - Ну уж дудки, - тётя Марина оборачивается. - Мои дети погибли. Кто такие вы, я не знаю. Поэтому не собираюсь, поддаваясь только лишь материнскому инстинкту, рассказы-вать военные тайны...

  - Никто не просит рассказывать военные тайны, - вздыхает Стёпка. - Скажи просто, что вокруг происходит? Почему люди друг в друга стреляют, что за военное положение?

  - Вы что, телевизор не смотрите...

  И Арнольд вдруг вздыхает.

  - Даааа, - протягивает он. - Если я не вмешаюсь, эта белиберда будет продолжаться ещё очень долго, а мы уже скоро, между прочим, подъедем. Ребята, думаю, вы догадываетесь, что попали в одну из шизогоческих реальностей.

  - Мы поняли, - отвечает Стёпка. - Вы от Шамана?

  - От него, - кивает парень за рулём. - Думаю, он рассказал вам дальнейшие наши дейст-вия. Вы же попали в ту связку миров, где введено особое положение. В стране введено положение КТО. Сначала были бунты против существующего правительства, пытались уладить дело внутренней дипломатией канонерок , не получилось и ввели режим КТО.

  - А это как? - спрашиваю я.

  - Контртеррористическая операция. В общем, сражаются тут против повстанцев. За проведение операции следит особый правительственный отряд оранжевой бригады. Или, в народе, просто оранжевые.

  - Что по мне, так они вылитые СС, - ворчит тётя Марина.

  - Короче, у нас гражданская война, - вздыхает Арнольд. - Есть вопросы, молодёжь?

  Мы молчим, наверное, сложно переварить ситуацию, тогда наш спутник обращается к тёте Марине:

  - По сути, это и ваши сыновья и не ваши сыновья. Они пришли из параллельного мира, где нет вот такого вот положения. У них своя цель.

  - Чего? - хмурится тётя Марина. - Что за лапшу вы мне на уши вешаете?

  - А вы думаете, ребятам из мира, где солнышко светит и никто никого не убивает, легче осознать ужасы окружающего их нового мира?

  Как бы в подтверждение слов Арнольда, кто-то швырнул на асфальт бутылку, и та разлетелась зелёным фейерверком почти у колёс машины. Арнольд резко вильнул вправо, отбрасывая нас друг на друга.

  - Господи, что за день, - взмолилась тётя Марина. - Расскажите подробнее об этом, пото-му что пока плохо верится.

  - Не расскажу, - отвечает Арнольд. - Потому что дальше вам будет вериться ещё хуже.

  Несколько минут тётя Марина зависает, а потом вздыхает:

  - Нет, ну творящийся вокруг хаос, конечно, изменил моё мировоззрение, но чтобы на-столько.

  - Я попробую вас сейчас познакомить с людьми, которые объяснят вам получше, - гово-рит Арнольд.

  - А куда мы, собственно, едем?

  - В нашу штаб-квартиру. Нам нужно провести операцию над одним молодым человеком.

  - Мой сын?! - восклицает тётя Марина, даже не уточняя, какой из.

  - Нет-нет, успокойтесь. Это я про другого молодого человека.

  Лицо тёти Марины просветляется, она будто вспоминает про меня и оборачивается.