Перед лицом закона - А РЕКУНКОВ

Но Зонкин еще не улавливал смысла.

— Допустим. И что это даст?

— Вы наивный человек. — Лев Григорьевич состроил ироническую гримасу. — Список можно заменить другим, это в вашей власти.

Зонкин понял. Так была заключена сделка, о которой затем в обвинительном заключении, утвержденном прокурором Московской области, будет сказано, что Зонкин обратился с просьбой «к директору магазина «Автомобили» Зельцеру Л. Г., деятельность которого с первых же шагов в должности директора автомагазина приняла преступный характер».

Итак, в 1972 году фирма «Зельцер и К°» начала деятельность. У читателя может возникнуть вопрос в отношении К°, мол, где же компания? Не спешите, уважаемый читатель, все в свое время. Одному Зельцеру и даже на пару с Зонкиным трудненько было бы осуществлять преступные операции. У них были подручные: у Зельцера — заведующий комиссионной секцией магазина Ценцеренский Борис Семенович; у Зонкина — старший экономист горплана Людмила Владимировна Овчинникова. Кроме того, у подручных были еще свои подручные.

Зельцер сдержал слово — район стал получать автомашины сверх плана. Каким образом? Самым обыкновенным и циничным: за счет других районов. Например, в четвертом квартале 1972 года ряд районов Московской области недополучил 32 машины, в 1973 году — 84 автомашины. Все Зельцер распределил по спискам Зонкина. По требованию Льва Григорьевича Зонкин включал в списки на продажу автомобилей не только своих приятелей и знакомых, но и приятелей знакомых Зельцера и Ценцеренского. Правда, приходилось на этих покупателей составлять липовые документы. Например, инженер Н. А. Сморчкова в решении исполкома названа бухгалтером совхоза, а работник столичного объединения музансамблей М. С. Гулько превратился в механизатора совхоза «Семеновский».

Таким образом, у Зельцера и Ценцеренского образовалась своя клиентура, у Зонкина и Овчинниковой — своя. Клиентура эта за соответствующее вознаграждение, именуемое в Уголовном кодексе кратким словом «взятка», вне очереди покупала автомашины.

На преступной стезе Зонкин был начинающим, неопытным деятелем. С одного покупателя в качестве благодарности брал импортную рубашку, с другого — дантиста — золотую коронку, с третьего — водолазный костюм, в котором, как потом шутили в зале суда, надеялся выйти сухим из воды. Двое покупателей «Жигулей» подарили Зонкину платяной шкаф с доставкой на дом. Иногда он довольствовался бутылкой отборного коньяка...

Иное дело Зельцер. Он не стал бы мараться из-за какой-то рубашки или водолазного костюма — и без спецодежды он умел ловить рыбу в мутной воде. В обвинительном заключении сказано об этом довольно красочно: «Обладая значительным опытом руководящей работы в системе торговли, организаторскими способностями, Зельцер и на новом для себя поприще — в должности директора магазина «Автомобили» — действовал с присущим ему размахом, и особенно, когда дело касалось получения взяток с лиц, которых по его указанию Зонкин вносил в подложные решения исполкома на приобретение автомашин в магазине «Автомобили». Размеры взяток Зельцер определял, исходя из предполагаемого дохода лиц, желавших приобрести автомашины».

Как видим, у Зельцера был дифференцированный подход к клиентуре. Пришел, к примеру, к Зельцеру водитель такси Ю. Б. Борисов с просьбой «устроить» ему вне очереди покупку «Жигулей». Не с улицы пришел, а по рекомендации знакомого. С Борисова Лев Григорьевич запросил «по-божецки» — 300 рублей. А вот у дантиста Молочникова Лев Григорьевич потребовал 1500 рублей. Мол, знаю вашего брата, деньжата у вас водятся, раскошеливайся. И Молочников раскошелился — прямо в кабинете вручил Зельцеру 1400 рублей наличными. Больше не было.

— За оставшуюся сотню поставишь золотую коронку моему другу, — смилостивился Зельцер. — Зайдет к тебе товарищ Зонкин, так ты ему уж услужи.

И Молочников услужил. Он только удивлялся точности, с какой Зельцер оценил зубы своего компаньона.

Как известно, аппетит приходит во время еды. Аппетит на взятки у Зельцера разгорался стремительно. В феврале 1974 года приятель Зельцера Ю. М. Алимовский предложил выгодного клиента — известного спортсмена. Лев Григорьевич ответил с присущим ему лаконизмом:

— Хорошо. Я позвоню.

Через несколько дней Зельцер звонил Алимовскому:

— С «Жигулями» для хоккеиста о’кэй. Можете приезжать. Не забудьте захватить деньги.

Речь шла о взятке, сумму которой Алимовский знал: 2 тысячи рублей. Зельцер решил не мелочиться: клиент может раскошелиться. Примчавшемуся в магазин «Автомобили» на крыльях радости покупателю и Алимовскому Зельцер показал решение исполкома, в котором спортсмен увидел свою фамилию. Тот уже приготовился было вносить за «Жигули» деньги в кассу, но Зельцер остановил его:

— Сначала внесите мне.

Спортсмен выложил на стол Зельцеру 1150 рублей. Зельцер со спокойной деловитостью посчитал и невозмутимо охладил ныл покупателя:

— Здесь не хватает восемьсот пятьдесят рублей.

— При мне больше нет, — виновато ответил покупатель.

— Тогда и машины нет, — отчеканил Зельцер.

— Но я потом привезу вам...

— Потом уже не будет, — отрубил Зельцер, давая понять, что разговор окончен. Он знал психологию автолюбителя и был уверен, что этот покупатель от него не уйдет.

— Хорошо. Возьмите у меня автомобильный магнитофон. Японский. Восемьсот рублей стоит.

Магнитофон Зельцеру понравился. Он решил не уступать ни рубля. Сказал:

— Магнитофон я беру. А еще полсотни?

Пятьдесят рублей нашлось у Алимовского, он дал их взаймы, и дело уладили.

Если у Зельцера шкала взяток была подвижной, зависящей от платежеспособности клиентуры, то Овчинникова держала твердую таксу — 300 рублей за машину. Хочешь иметь вне очереди «Жигули» — плати наличными три сотни.

У Ценцеренского так же, как и у Зельцера, была своя клиентура и свои маклеры, которые поставляли ему выгодных покупателей, готовых щедро «отблагодарить» за услугу. Это были разного рода темные личности, мошенники, спекулянты и дельцы вроде Вадима Джибладзе и Георгия Агаряна. Ценцеренский спекулировал не только комиссионными автомобилями, но и, воспользовавшись отсутствием Зельцера, продал за взятки четыре новые автомашины. Хитрый, осторожный, он получал взятки через Джибладзе. Как и у шефа, у Ценцеренского не было твердой таксы, но он был более сговорчив. С ним можно было торговаться. Когда работница ресторана Римма Михайловна Кулямзина — в официальной справке, выданной институтом имени Гнесиных, она значилась служительницей муз — пожелала купить «Жигули», Ценцеренский через Джибладзе запросил с нее 1000 рублей «за услугу». Но не тут-то было: Кулямзина умела торговаться. Она решительно сказала «нет». На любую половину согласна. Ценцеренский уступил: пятьсот рублей на дороге не валяются.

На следствии Зельцер утверждал, что со своих друзей он никаких взяток не брал. Ведь это же нехорошо — брать взятки со своих! Просто ему было приятно услужить своим людям, ну, например, с кем работал в плодово-овощной конторе: Е. И. Цехковскому, Л. Б. Червонному, М. А. Лайзерукову, Ю. И. Зазыкину.

Жил Лев Григорьевич на широкую ногу: разъезжал в собственной автомашине, кутил в ресторанах в обществе женщин легкого поведения. К одной из них «привязался», бросил семью и перешел к сожительнице. Так было удобней. Виллой и яхтой обзаводиться не стал. С начальством ладил — где польстит, где «пыль в глаза пустит», дабы поддержать репутацию деятельного, инициативного руководителя. Какова его подлинная инициативность — над этим никто не задумывался. Махровый комбинатор жил под вывеской «талантливого организатора». Эпитеты этой вывески украшали служебные характеристики Зельцера. Правда, в одной из характеристик проскочила фраза: с покупателями бывает груб. Проскочила потому, что слишком уж явно, вызывающе демонстрировал Зельцер свое презрение к людям не своего круга.

И все же напрасно Зельцер пренебрег пословицей «сколько веревочке ни виться...». Тучи сгущались медленно. Грянул и гром, пока несильно. Сначала только над Зонкиным, но он насторожил, спугнул Зельцера. Лев Григорьевич по собственной инициативе оставил магазин «Автомобили» и снова перебрался в столицу, заняв пост директора магазина № 21 в РПТ Свердловского района. Надеялся таким образом избежать грозы, переждать. Пусть, мол, там Зонкин за все отдувается. А тот, почуяв беду, тоже избрал нехитрый, можно сказать, примитивный, но довольно распространенный способ улизнуть от ответственности. Он срочно «заболел» и даже слег в больницу (в этом ему тоже удружил Зельцер, который предпочитал держать Зонкина под рукой). И пока здоровьем Зонкина занимались столичные врачи, преступными делами его занимались старший инспектор УБХСС Анатолий Александрович Корнеев и старший следователь Московской областной прокуратуры Владимир Михайлович Гуженков. Дело было нелегкое. Пришлось много потрудиться, чтоб распутать клубок преступлений Зельцера и К°.