Добро пожаловать в Найт-Вэйл - Джозеф Финк

«КИНГ-СИТИ», – подтвердила упомянутая бумага.

– О да, да, – ответил Стив. – Их получила масса народу. Какой-то парень в светло-коричневом пиджаке… Ой, как же его звать-то? Я постоянно забываю. Я многое о нем забываю. Он их раздавал. Вечером на днях я видел каких-то людей в боулинг-клубе. На девятнадцатой дорожке сидела целая команда, плакала и сжимала левые запястья. В «Ральфсе» некоторые из подносчиков товара стояли перед пустыми полками и смотрели в небо, а в пальцах у них были зажаты листочки бумаги. Я то и дело замечаю, как кто-то стряхивает бумажку, и та, кружась, падает на пол, после чего снова запрыгивает в руку, и потом они хором стонут.

Если только получишь листок, от него невозможно избавиться. Наверное, у раздающего их парня есть на это причина, а может, это просто хобби. Я тут думал начать разводить пчел, но сама знаешь, им надо много места, где летать, и это дорого обходится, если не держать их на ферме. Но тогда какой смысл иметь питомца, если нельзя держать его в квартире?

Со Стивом всегда так. Важная крупица информации погребена под ворохом второстепенной шелухи.

– Мужчина в светло-коричневом пиджаке?

– Ну да. С чемоданом из оленьей кожи. Кроме этого, я почти ничего о нем не помню. Я его сфотографировал. По-моему, фотка где-то здесь. – Он принялся шуршать бумагами на полке. В процессе поисков на пол свалилось еще несколько пачек документов, и он повернулся, слегка вспотев от напряжения.

Джеки почувствовала неприязнь к Стиву, сама не зная почему. Ведь по отношению к ней он проявлял лишь доброту, как и ко всем остальным. Но, как гласит старая поговорка: «Не во всех фургонах без окон установлена резидентная аппаратура наблюдения». Другими словами, не все так хорошо, как кажется.

– Ну, не смешно ли? Никак не могу запомнить, где эта фотка, – сказал Стив. – Вот ведь чертовщи… Ух ты! – Он замахал на нее руками.

Джеки подняла руки вверх, растопырив пальцы. Бумага упала, потом снова упала и опять упала.

– Ты чуть не прислонилась к автомату для попкорна, – заметил Стив. – Не надо этого делать.

– Слушай, он даже не горячий, – ответила Джеки, собираясь коснуться автомата, чтобы это продемонстрировать.

– Нет, не надо! – вскрикнул Стив.

Джеки, не разделявшая общепринятых взглядов, вздохнула, но руку опустила.

– Так, значит, мужчина в светло-коричневом пиджаке раздавал бумажки множеству людей?

– Не знаю насчет множества, но многим – это точно. Листок есть у Старухи Джози, но, по-моему, ты это знаешь. Слышал, что даже Стейси недавно получила бумажку, а она ведь разумное пятно тумана. Дивное существо. Как-то рассказала мне, как лучше всего мариновать виноград. Прекрасный рецепт. Так им и не воспользовался.

– А насколько хорошо ты знаешь Диану Крейтон? – напирала Джеки.

Он рассмеялся, хотя и не шутке. Рассмеялся потому, что был счастлив. Джеки дернулась, хотя не могла точно сказать, что ее так задело.

– Прекрасная женщина. Много лет работаю с ней в Ассоциации родителей. Никак не смог приохотить ее к невидимым пирогам, но, кроме этого, у нас с ней никогда не возникало разногласий. В последнее время мы много говорили, потому что ей нужен кто-то, чтобы выговориться о том, что происходит с Джошем. И о всей этой неразберихи с Троем.

– Да? – отозвалась Джеки, не сумев сохранить в голосе непринужденность или терпение. – А кто такой Трой?

– Не надо мне об этом говорить, – нахмурился Стив. – Не моя это история и все такое. Слушай, можно посмотреть на твою бумажку?

– Да.

Он сел напротив нее, взяв у нее бумагу, после чего с восхищением изучил ее. На его лице читалось такое возбуждение, что ему было трудно удержать в порядке слова, лившиеся у него изо рта.

– Так, значит, ты знаешь, что за нами все время следят агенты неназванного, но грозного правительственного агентства? (Конечно.) И что они каким-то образом связаны с мировым правительством? (М-м-м…) Так вот. Иногда мне кажется, что я единственный в Найт-Вэйле, кто думает об этом, но думала ли ты о том, почему мировое правительство нами интересуется? Или почему над «Арби» всегда огни? И что это за призрачные машины, которые поздней ночью с ревом носятся на жуткой скорости по шоссе 800? Не знаю, почему эти вопросы не беспокоят других людей. Сесил сразу начинает беситься, когда я их задаю. (Да ну?) Больше их никто не видит. Но я-то вижу. Светящиеся стрелы в небе. Пунктирные линии. Весь мир – это таблица, подсказывающая, как это понять, если просто их поискать. (Классно. Конечно.) В любом случае лично я думаю, что вначале мировое правительство было слишком неповоротливым и его лидеры, зеленокожие желтоглазые существа, которые не мигают и не желают даже просто взглянуть на мир, которым правят, собрались и разделили управление на восемь комитетов. А каждый из комитетов разбили на шесть подгрупп. А в каждой из подгрупп имелось три уровня. Все это сделали, чтобы содержать мир в порядке, но таким образом все потеряли из виду то, чем управляют. (…)

Джеки перестала даже пытаться делать вид, что ей интересно.

– Вместо того чтобы править миром, уровни, подгруппы и комитеты лишь пререкались между собой по поводу того, кто чем командует и в каком отеле экономкласса проводить праздничную встречу мирового правительства. И все их агенты уже не понимают, чьим указаниям нужно следовать, не говоря уже о том, чтобы хотя бы смутно представлять себе, какими должны быть эти указания. Так что эти агенты столь же безымянны, как и их агентство, они проявляют свои навыки без какой-либо явной цели, но старательно вытесняя любой конкурирующий комитет, уровень или что еще там есть, даже если совершенно забыли, из-за чего конкурируют. Больше всего, как мне кажется, в мировом правительстве ужасает не то, что оно держит мир под железной пятой, а то, что мир – это песок, засунутый в решето. Люди, которые им управляют, так же, как и мы, не имеют понятия, почему в небе над «Арби» горят огни или почему существуют призрачные машины. Ужасно, правда? Мне кажется, что величайший заговор нашего мира – всего лишь спор идиотов.

Последовал глубокий вздох. Вздохнули оба. Джеки смотрела, как за окном на ветке болтается листочек, готовый сорваться, но так и не упавший.

– И эта бумажка. – Стив поднял сложенные щепотью пальцы, стараясь этим подчеркнуть свои слова. Он поглядел на руку без листка.

Джеки показала ему свою руку с бумагой.

– И что бумажка? – спросила она.

– Что? Ой, не знаю. – Он покачал головой. – Я забываю. Так много всего надо знать, так много всего узнать. Я забываю, где нахожусь в этом лабиринте.

Он попытался руками изобразить лабиринт. (Придумайте понятный жест для слова «лабиринт».)

– Главное, – произнес он, – это просто наслаждаться тем, что имеешь. Штучки с бумагой – это классно. Покажи-ка еще разок. – Джеки не показала. – Но ни в коем случае не отправляйся искать Кинг-Сити, – продолжал он. – Людям нравится думать, что в пустыне есть другие места, кроме Найт-Вэйла, но это неверно. Если попытаешься отправиться куда-то вроде Кинг-Сити, то, наверное, никогда не вернешься.

Стив ненадолго умолк.

– По-моему, тот человек еще не вручил бумагу тому, кто должен ее получить, – вскоре произнес он.

– Да ну? – удивилась Джеки, пытаясь расшевелить его, но не выдавая своего интереса.

– По-моему, он ищет какого-то конкретного человека и пока не нашел. Это послание, и оно еще не передано, понимаешь? Интересно, что произойдет, когда тот, кто должен получить послание, наконец-то его получит. Может случиться что-то очень плохое. По-настоящему плохое.

Открылась дверь. Вошла Диана. Шум вновь сделал Стива самим собой.

– Привет, – сказал он. – А мы с твоей подругой Джеки только что тебя вспоминали. Конечно, добрым словом.

Диана окинула девятнадцатилетнюю «подругу» свирепым взглядом, та с вызовом смерила ее испепеляющим взглядом.

– Она мне не подруга, Стив. Джеки, что бы или кто бы тебя в моей жизни ни интересовал, я хочу, чтобы ты оставила меня в покое.

Джеки почувствовала, что к ней относятся не как к женщине или к взрослому человеку, а как к тинейджеру. Она ощутила прилив гнева, вполне юношеский, и не смогла его подавить.

– Я занимаюсь своей жизнью, дорогая. Но хочу знать, почему ты всегда в конечном итоге оказываешься замешанной в разных темных делишках.

– Извини, Диана, – произнес Стив. – Я думал… хотел сказать… Я не знал.

– Все нормально, Стив, – ответила Диана. – Я знаю, что ты любишь поговорить. Джеки, а ты что здесь делаешь? Копаешься в моих делах? Шпионишь за мной?

– Не надейся, в тебе не так уж много интересного. – Джеки встала так быстро, что ее складной стул опрокинулся и задел автомат для попкорна. Стив и Диана вздрогнули, но ничего не произошло, и они вздохнули с облегчением.

Джеки не нравилось, как развивается ситуация, но она не знала, как ее переломить. Поэтому подошла к Диане вплотную, словно ребенок, дерущийся на игровой площадке, или как большой, повзрослевший ребенок, дерущийся в баре. Джеки ощущала себя растерянной, глупой малолеткой и перевела это беспокойство в гнев, направив это чувство на Диану.