Соловьиная бухта - Эсси Саммерс

— Пьер, ты неподражаем! Ты в самом деле этого хочешь? Ситуация может стать очень щекотливой.

— Дурочка! Какой француз откажется от подобного замысла? Кроме того, я кое-чем тебе обязан. Я дважды усомнился в тебе и должен понести наказание.

— Пьер, думаешь, у нас получится? Будет ужасно, если они что-то заподозрят.

Он подошел к ней, его темные глаза сверкали.

— Ты меня мало знаешь. Я буду очень нежен.

Пьер схватил ее и поцеловал, и тут же за ними послышался чуть насмешливый голос Франсуа:

— Прошу прощения, я не знал, что вы здесь.

— Так нам и надо! — рассмеялся Пьер. — Тут есть и более укромные местечки, чем этот дворик, открытый взглядам всех Росиньолей. Марго, я иду звонить им.

Жюстин мыла посуду, а мадам вытирала, и все догадались, что что-то произошло.

— Жюстин, ты сможешь помочь мадам справиться с посетителями? По странному стечению обстоятельств Марго знает ту пару, которую прислал мой друг Тод. Я отложу дела и сегодня днем повезу их вместе с их друзьями — еще одной семейной парой, — в восточные бухты. И будет лучше, если с ними поедет не один местный житель, а двое.

Двое. Наконец-то Пьер перестал считать ее Чужой. Ее охватила радость, но она боялась подумать о том, что это может означать.

— Марго, надень свой новый розовый костюм, — посоветовал Пьер. — И нитку жемчуга. Я всегда считал, что жемчуг тебе очень идет.

При этих словах Жюстин быстро взглянула на Пьера и тут же отвернулась. А на лице Франсуа появилось торжественное выражение. Боже мой, подумала Марго, эта семейка вынашивает матримониальные планы, что может все осложнить. Она поделилась своими опасениями с Пьером, но он только усмехнулся:

— Давай решать проблемы по мере их поступления. После того как мне удалось вернуть тебя к жизни сегодня утром, я уже ничего не боюсь.

— Тебе никто не говорил, что ты чересчур самодоволен, Пьер Лаверу?

— Не припоминаю. Единственный человек, который мог бы мне это сказать, сейчас сидит рядом, но я совершенно уверен, что и он не употреблял этот эпитет.

В их дружном смехе звучала радость взаимопонимания.

— Как ты думаешь, нашим гостям понравится то, что любим мы, — все эти древности? — спросил Пьер. — Полуразрушенные могильные плиты, поросшие мхом, нефритовая дубинка-мере, маорийские реликвии из каменного века…

— Насчет Джонатана я не уверена, — помедлив, ответила Марго. — Его восхищает новизна, но у него нет богатого воображения, он не сможет вернуться в прошлое.

— И прекрасно, — к немалому удивлению Марго, резко проговорил Пьер.

— Почему?

— Не знаю. Никогда не считал себя ревнивым, но… Впрочем, забудем об этом. Некоторые вещи лучше не анализировать.

— Ты уже входишь в роль, да?

— Ну, если ты так считаешь. Но я сказал: давай не будем анализировать. Не сегодня.

Они подъехали к бухте Дювошель, и Марго залюбовалась гаванью, похожей на огромную раковину моллюска. Полуостров Онаве лежал на ее груди, словно медальон из яшмы. Девушка тихо с любовью произнесла:

— Дом Ветра… Ты спросил меня, были ли мы с Джонатаном близки по духу. Думаю, не совсем, иногда мне казалось, что между нами пропасть. Да, у нас было много общего, но то, что восхищало меня, ему казалось глупым. Помнишь, ты как-то сказал мне, что название Дом Ветра означает: среди высоких скал прячется Дух Ветра? А я ответила: возможно, на вершине есть гигантский котел, только в нем вместо жира растапливаются различные краски. Лазурный — для летнего дня, бирюзовый — для такого дня, как сегодня, зеленый ветер для весны, нежно-розовый для рассвета, алый и янтарный для заката.

Пьер быстро взглянул на нее. На лице Марго не было и тени усталости.

— Конечно! Я еще прибавил свои цвета: свинцовый для ветра, предвещающего бурю, алый для предрассветного утра и лиловый для сумерек. А почему ты спрашиваешь?

— Как-то мы с Джонатаном были в Уэльсе, и я спросила его: не кажется ли ему, что у ветра есть цвет? В тот день он был золотой и обжигающий, шевелил пучки сухой травы. «Что за глупости?» — ответил Джонатан.

— И ты приняла это за знак?

Марго кивнула:

— Я никогда не была полностью уверена. Я говорила себе, что это глупо, что всех людей, которые собираются создать семью, одолевают сомнения. Но Джонатан не любил, например, читать. Он предпочитал работать. Я боялась, что, когда мы поженимся, он станет осуждать меня за то, что я слишком много читаю, слишком много денег трачу на книги — на этом я никогда не могла экономить.

Пьер недолго помолчал. Потом с любопытством спросил:

— Может, после того ответа Джонатана ты решила и на мне проверить свою фантазию, насчет ветра?

Марго подняла глаза и тут же опустила.

— Да, — ответила она, но ей не хотелось, чтобы он и дальше расспрашивал ее, а потому перевела разговор: — Смотри, мое любимое дерево найо.

— Опять сбила меня с толку! Да, внушительное дерево, я знаю его всю жизнь. Ладно, Марго, оставим этот разговор. Следующие два дня мы посвятим Джонатану и Бетти, чтобы они не испытывали угрызении совести из-за своего счастья. Мы почти в Акароа, начинай играть роль — смотри на меня влюбленными, сияющими глазами. Надеюсь, это не слишком трудно?

Мартин Ресборо и его жена Лоис были очарованы Акароа. Лоис сказала:

— Я читала об этом городке в школе, но, только приехав сюда, поняла, насколько силен здесь французский дух. Посмотрите хотя бы на эти вывески на двух языках, всех пленила красота восточных бухт.

— Как тут чудесно! — произнесла Бетти. — Никаких сувенирных лавок, каруселей, только мир и спокойствие.

Они бродили по песку, слушали рассказы Пьера о древних развалинах, сняв обувь, плескались в крошечных ручейках, бегущих к морю, смотрели, как на берег набегает прибой, унося с собой причудливые ракушки и обломки вулканических пород, выброшенных вулканом много лет назад. Пьер предложил отполировать их, чтобы они стали вечным напоминанием об этом тихом дне.

— С удовольствием, — отозвалась Лоис, — но теперь я и без этого стану повсюду расхваливать Акароа. Уверена, мало кто из жителей Северного острова был здесь. Акароа — точь-в-точь как те маленькие французские деревушки, которые я видела два года назад. Удивительно, что мадам все еще помнит одного из первых поселенцев — своего деда. Глаза Марго сияли.

— Это потому, что в Акароа прошлое было лишь вчера.

— Вы любите этот городок, — мягко заметила Лоис. — Несмотря на то что родились в Англии. Вы любите его так, словно здесь ваши корни…

— Ее корни здесь и есть, — быстро ответил Пьер, и смешинка мелькнула в его темных глазах.