Розовый костюм - Николь Келби

Но на ее столе по-прежнему лежал розовый костюм.

В половине шестого Кейт почувствовала, что ей непременно нужно уйти до того, как вернется мистер Чарльз. Она не знала, куда он ушел, но его не было весь день. Кейт наклонилась к Мейв и тихонько сказала:

– Если я сейчас уйду, то еще успею на проповедь. Мне всегда больше всего нравился именно зачин. Ну что, прикроешь меня?

Мейв уже отпорола расшитый стеклярусом лиф от белого платья и теперь вшивала вставку, которая никак туда не подходила.

– Угу, – буркнула она.

Ее ответ Кейт вполне устроил; она завернула простеганные куски розового букле в хлопчатобумажную ткань, аккуратно перевязала сверток белой атласной лентой и переложила на свой стол, чтобы никому не мешал. Никто, похоже, не заметил, что она перестала работать. Ну, естественно, подумала она, ведь я же невидимка.

Когда она натянула свои лайковые перчатки – они теперь так сели, что стали ей малы по крайней мере на размер, – и несколько поникшую шляпку от «Лили Даше», ей показалось, что гул швейных машинок и голоса сплетниц стали еще громче.

– Я ухожу, – еще раз сказала она Мейв.

Та, наконец, посмотрела прямо на нее и спросила:

– Снова поедешь в полночь кататься на автомобиле с откидным верхом? Может, сперва хоть причешешься?

– Что?

Больше Мейв ничего не успела сказать: в мастерскую вошла мисс Софи и сразу же обратилась к Кейт:

– Да. Пожалуйста, причешись. За тобой заехал джентльмен, и он привез нам мясо.

В голубом, как море, хозяйском кабинете сидел Патрик Харрис. Он подтащил к «почти французскому» столику стул и сидел там вместе с Хозяйками. Дамы сияли. Обстановка была, как наутро после Рождества: весь стол, подделка под Людовика XIV, был завален тесьмой и кусками оберточной бумаги из мясной лавки. Патрик Харрис действительно привез мясо. Возможно, именно поэтому Хозяйки и впустили его через парадный вход.

В общем, все трое, сидя вокруг изящного позолоченного стола, так оживленно болтали, словно это совершенно нормально – зайти в один из самых модных магазинов на Манхэттене и увидеть там сырую свинину. Для мисс Софи Патрик принес увесистый кусок грудинки вместе со шкуркой. Грудинку можно было хоть сейчас сунуть в жаровню. Для мисс Ноны был припасен пакет с белой и черной кровяной колбасой и вкуснейшими сосисками, заплетенными в косу. Сосиски и кровяная колбаса Патрика славились в Инвуде. Он очень строго относился к выбору той свиньи, у которой возьмут кровь, и пользовался овсяной мукой только очень мелкого помола.

Теперь Кейт понимала, какая часть свиной туши ассоциировалась у Патрика Харриса с ее Хозяйками. Что ж, дешево, но очень вкусно. Вот нахал! – подумала она.

– Хорошее мясо, дамы, – это одно из самых возвышенных удовольствий в жизни, – говорил Патрик своим обворожительным мясницким голосом. Дамы хихикали, как школьницы.

– Патрик, нам пора идти. Мои Хозяйки – очень занятые дамы, – сказала Кейт.

Было уже почти шесть, и мистер Чарльз мог появиться с минуты на минуту. И Кейт вовсе не считала, что это был бы самый удачный момент для знакомства мужчин.

– Мы так мило болтали о местных кафе! – сообщила мисс Нона.

А мисс Софи, склонившись к ней, заметила:

– Я же говорила тебе, что Кейт и сын миссис Харрис – жених и невеста.

– А я тебе сказала, что это не так!

Они продолжали пререкаться так запальчиво, словно Кейт и Патрика рядом нет. Кейт посмотрела на часы.

– Нам действительно пора.

Интересно, подумала она, где сейчас мистер Чарльз. Возможно, решил «для куражу» выпить мартини. Кейт представила себе, как он пьет, прислонившись к барной стойке, и ей стало грустно. Она-то знала, что мистер Чарльз способен нервничать даже по пустякам. Она не раз замечала, как у него дрожат руки, но всегда старалась отвести глаза, чтобы его не смущать. Да и остальные девушки в такие моменты попросту отворачивались.

Словно и он тоже невидим, вдруг подумала Кейт и невольно улыбнулась. Но если это так, то, может, она-то сама никакая не невидимка? Может, девушки в мастерской куда добрее, чем ей казалось?

Хозяйки встали.

– Ты – хороший мальчик, – похвалили они Патрика, словно ему лет шесть. Он покраснел, а мисс Нона подошла к нему и расцеловала в обе щеки.

– Знаешь, нам так не хватает нашей дорогой Пег! Твоя мать была для нас поистине бесценным сотрудником. Она управляла отделом прет-а-порте доброй и твердой рукой, и ее бдительность была прямо-таки поразительной.

– Да, Пег была нам как дочь, – подхватила мисс Софи и тоже поцеловала Патрика.

Затем обе старушки стали его обнимать и от избытка чувств совсем измяли своими дрожащими лапками его рубашку.

– Она мне часто о вас обеих рассказывала, – сказал Патрик, и Хозяйки снова кинулись его целовать. Теперь у него еще и все лицо было перепачкано их помадой.

– Ты очень милый мальчик, – сказала мисс Нона.

– Это правда, – поддержала ее мисс Софи. – Действительно очень милый.

Старушки проводили Кейт и Патрика до парадных дверей, продолжая вспоминать «дорогую, милую Пег». Кейт снова посмотрела на часы. Было ровно шесть. Она обернулась и заметила, как мистер Чарльз входит в демонстрационный зал, а за ним тянется вереница девушек из мастерской. Следом вошла и величественная миссис Молли Такаберри МакАдо со своей кудлатой черно-белой собачонкой. Все девушки сгрудились вокруг мистера Чарльза, и только Мейв осталась несколько в стороне; вид у нее был смущенный и словно говорил: «Господи, какое еще сообщение? Вы что, не видите, сколько у меня работы?» Она размахивала лифом, отпоротым от диоровского платья, точно флагом на 4 июля[46]. Собачонка прыгала, пачкая лапами лучшие брюки мистера Чарльза.

Хозяйки посмотрели сперва на Кейт, затем на мистера Чарльза. Они явно все знали. Знали совершенно точно, какое сообщение он намерен сделать. И улыбались Кейт, вопросительно подняв брови.

– По-моему, наш Патрик собирался угостить тебя чудесным обедом, – сказала мисс Нона.

Это был пробный камень. Патрик явно ничего не понимал, но Кейт отлично понимала: Хозяйки ее испытывают.

– Это и есть мистер Чарльз? – спросил Патрик.

– Да, это он, – ответила ему мисс Софи.

– Тогда давай быстренько с ним поздороваемся и пойдем, хорошо? – сказал Патрик и, прежде чем Кейт успела его остановить, направился прямиком в демонстрационный зал, на ходу протягивая мистеру Чарльзу руку – то ли для рукопожатия, то ли желая предложить ему дуэль.

– Рад с вами познакомиться. Патрик Харрис. Друг Кейт.

Патрик веселился вовсю. Он дружески хлопнул мистера Чарльза по спине и так долго тряс его руку, точно это рукоять водяного насоса, а он хочет набрать воды. Мистер Чарльз улыбался. Вид у него при этом был ни радостный, ни сердитый, скорее он выглядел просто брошенным. Несмотря на отличный костюм и немного высокомерные манеры. Они с Кейт сразу стали друзьями, и мистер Чарльз всегда относился к ней с большой добротой. Он сшил для нее прекрасный костюм, который она обожала; он показал ей такие приемы шитья, о которых она даже не подозревала. Но что гораздо важнее, он всегда в нее верил. А она до сих пор этого толком не понимала. И сейчас не могла не заметить, как сильно у мистера Чарльза дрожат руки.

– Мне, пожалуй, следует остаться, – сказала она Патрику. – Я только послушаю его заявление.

Услышав это, мистер Чарльз покачал головой и тихо сказал:

– Нет, это вовсе не обязательно.

– Но?..

– Все хорошо, Китти. Желаю приятно провести вечер.

Патрик ласково подтолкнул Кейт под попку, направляя ее к выходу. Но сам все же на мгновение обернулся и посмотрел на мистера Чарльза.

– Очень приятно было с вами познакомиться, Чак.

Выйдя в неприметный холл рядом с демонстрационным залом, Патрик и Кейт вызвали лифт, и Кейт возмущенно сказала:

– Господи, о чем ты только думал?! С какой стати ты явился с парадного входа? Ты же знаешь, что служебный вход сзади. Да еще этот «Чак»! Ну почему ты назвал его Чак?

– Ты же его так называешь.

– Не при людях.

– При мне.

– Ты не считаешься.

– Будем считать, что это добрый знак.

Через выходившее в холл окно зала Кейт было видно, что мистер Чарльз по-прежнему молчит и, похоже, колеблется. Зато Хозяйки явно проявляли нетерпение.

– Я позже извинюсь перед ним, – сказал Патрик. – Угощу его парой кружек, хотя он вроде не похож на любителя пива. А он, между прочим, называет тебя «Китти», да? Странно, что ты за это до сих пор старому Чаку не съездила по морде.

– Твое демонстрационное появление было совершенно неуместным!

– Как раз совершенно уместным. Именно так поступают мужчины. Мы же все, как бешеные псы во время собачьей свадьбы.

– Нет, я просто поверить не могу, что ты назвал его «Чак»!

– Но ведь схема «мамин-папин магазин» – это отнюдь не «пятьдесят на пятьдесят», правда же? Вы с ним никогда не стали бы полноправными партнерами. Да на него достаточно взглянуть, и все сразу понятно. Или я ошибаюсь?