Невероятная мистика - Евгений Павлов-Сибиряк

 Сын проследил за движением руки, и после этого с любопытством взглянул на меня. Затем отрицательно закачал головой из стороны в сторону. Было видно, что он собирается что-то сказать. Скорее всего, выразить свою озабоченность моим душевным состоянием. Но… в этот момент из глубины зала послышались знакомые звуки озорной кошачьей кутерьмы. А далее на кухню влетел любимый Сонькин оранжевый мячик.

Это художественный рассказ, написан по мотивам реальных событий, с некоторыми элементами вымысла.

Таинственный портал в неизвестность. Правдивая история Кузьмича

В тени разлапистой сосны, сиротливо стоящей посреди поросшего небольшими кочками деревенского пастбища, сидел местный пастух Егор Кузьмич. Невысокий, суховатый мужчина, возрастом далеко за пятьдесят. Яркий белый диск солнца давно перевалил за полдень, но припекающий жар от этого заметно не уменьшился.

Избыточно знойным нынче выдался август. Уже давнёхонько время подошло хорошему проливному дождю собраться, да щедро напоить потрескавшуюся от жары землю, долгожданной живительной влагой. Ан нет, бледно-голубой небосвод до самой линии горизонта чист. Только пара небольших, как комки ваты облачков, виднеется на востоке.

Рядом с Кузьмичом пасётся деревенское стадо. Коровушки всех мастей медленно срывают и уныло жуют чахлую траву, нервно машут хвостами, мотают головами, отгоняя назойливых ненасытных кровопийцев. Вот чего-чего, а слепней нонче уродилось много. Большие, маленькие, средние, всякой расцветки.

Только поутру солнце показывается над вершинами сосен, и тотчас всё вокруг наполняется надоедливым гулом. Это вечно голодные слепни проснулись. И для живности начинается персональный ад! Настырные кровопийцы гудят и жалят цельный день – никакого покоя от них нету. Лишь, когда небесное светило устало опускается за макушки деревьев, этот гул прекращается и наступает долгожданная тишина. Это несметное полчище сытых слепней ушло на ночной покой!

Кузьмичу-то такая напасть нипочём – на нём длинный плащ из прорезиненной ткани. Сто́ящая вещь, и в сильный дождь не промокнешь, и от укусов слепней спасает. Однако в солнечный день дюже жарко в нём находиться, запаришься.

По душе, Кузьмичу эта незатейливая работа. Второй десяток лет уже в пастухах числится. Коровы его признают, покорно слушаются. Как полагается по должности у него длинный кнут имеется, только вот нет в нём большой надобности. Зачем им щёлкать, животину-то пугать, коли она и так всё прекрасно понимает. Вдруг ненароком по вымени попадёшь, и ага. Это хорошо, если вылечат кормилицу, а то ведь и на мясо пустить могут. Жалко скотинку.

Вроде бы коровы все одинаковые, однако же, у каждой особый характер, своя изюминка имеется. Вот взять, к примеру, Зорьку. Странноватая скотинка. Рыжая, с белой задумчивой мордой. Иной раз, кажется Егору Кузьмичу, что на него чем-то похожа. Тоже всё особняком от коллектива, с краю держится. Вроде и не обижают её подружки по стаду, а она всё равно от всех в сторонке пасётся.

Сейчас-то в округе волков нет, а вот раньше в соседнем районе, эти умные хищники бывалоча хватали вот таких, как она одиночек. Ныне-то спокойно, однако же, на всякий случай Кузьмич старается быть рядом с ней. Но корова не камень, на месте не лежит. Ходит с места на место весь день, траву посочнее ищет – не бегать же всё время за ней. Вот здесь, рядом с сосенкой она чаще всего и кормится.

Егор Кузьмич обвёл внимательным взором подопечных бурёнок, опёрся спиной на пахнущий хвойной смолой ствол сосны и задумался. Об очередном уходящем в прошлое лете, о непростом житьё-бытьё. Потом отдал верной помощнице Жучке команду, чтобы сторожевую службу бдительно несла за двоих, надвинул старую выцветшую кепку на глаза, и погрузился в сладкую послеобеденную дрёму.

Короткий дневной сон после ранней побудки у Кузьмича часто бывал богат на яркие, содержательные сновидения. Порой реалистичность этих видения была таковой, что можно легко запутаться где сон, а где явь.

Вот и в этот раз, очень скоро приснились ему бравые покорители бесконечного космоса. Видимо, это сновидение навеяно недавно прочитанной научно-фантастической повестью про звездолёты, пространственно-временные порталы. Чтобы скоротать длинный день, он, порой, берёт с собой на пастбище книжки. Библиотека недалече располагается, в соседнем селе, и Кузьмич при случае ездит туда на дребезжащем велосипеде.

Удивительно это всё – про космос. Неужели скоро так и будет, как в книжке изложено? А почему – нет?! Вон, летают уже по космическим просторам звездолёты, люди на Луне не единожды побывали! Может, не сегодня завтра здесь на выпасе опустится с небес космический корабль, и из него выйдут самые настоящие космонавты, и тогда он, оставив за себя на посту верную помощницу Жучку, побежит на почту в деревню к телефону – сообщать в Москву о прибытии гостей с другой планеты.

Его пробудил ото сна звонкий лай Жучки, она явно почуяла опасность. Рядом кто-то чужой, а может зверь. Открыв глаза, Егор Кузьмич быстро осмотрел прилегающую территорию. Ничего подозрительного не заметил. Коровы, как обычно, меланхолично пережёвывают свою нескончаемую жвачку, безмятежно посматривая в сторону деревни.

Однако собака не умолкает. Её встревоженный взгляд, обнажившиеся зубы говорят о крайней степени испуга. Вскоре стало понятно, что Жучка лает на Зорьку. Коровёнка, как всегда, стоит в сторонке, но не жуёт, как остальные. Она глядит – пристально и удивлённо – на небольшую ложбинку, разделявшую выпас на две не совсем равные части. Явно видит там что-то.

Пастух встревожился. Схватил кнут, а также срезанную поутру на удилище тонкую берёзку, сделал несколько шагов – и, встал словно приклеенный. У него на глазах корова стала исчезать, растворяться. Она двинулась к ложбинке, словно ведо́мая чем-то, что было видно только ей. Сначала голова, затем передние ноги исчезли из вида, словно животное зашло за невидимую зеркальную ширму.

– Жучка! – встревоженно закричал Кузьмич. – Жучка, а ну, гони её сюда!

Собака глянула как-то испуганно на него, заскулила тоскливо, но тем не менее стала выполнять приказ хозяина. В два прыжка оказалась рядом с коровой и остановилась, а потом завыла так жутко, что холодок противными мурашками пробежал по спине пастуха.

Жучка смотрела туда, куда двигалась корова, вернее, то, что ею раньше было. Задние ноги, хвост и часть туловища – всё, что осталось от Зорьки – медленно двигалось в сторону ложбинки под жалобный собачий вой. Егор Кузьмич крепко, от души выругался и метнулся туда. Но, пробежав несколько метров, стал словно вкопанный.

Перед глазами пастуха искрилось и переливалось разными цветами огромное овальное зеркало. Весьма похожее, но только значительно меньше размерами, висело у него дома, над комодом. И вот в это невероятно большое