Один сон на двоих - Татьяна Владимировна Корсакова

– Я уехала из Гремучего ручья сама.

– И рядом с тобой сейчас никого нет?

– Нет, я одна.

– Где?

– В своем доме. Так нормально?

– Нормально. – Кажется, в голосе Мирона послышалось облегчение. – Давай тогда так, запрись на все замки и никого не пускай…

– Как? – спросила Лера язвительно. – Как я запрусь на все замки, если я сплю?

– То есть, у тебя сейчас дом нараспашку? Заходи, вор, бери, что хочешь?!

– Не нараспашку. Я заперла дверь. Расслабься, Мир… – Она чуть было не сказала «Мироша», но вовремя себя оборвала. Нужно уважать чужие пожелания, даже если это пожелания глюка.

– Молодец! – похвалил он ее то ли за предусмотрительность, то ли за проявленную деликатность. – Давай тогда сделаем так! Как проснешься, проверь замки, закрой окна и никого не впускай.

– Совсем никого?

– Совсем! Никого, кроме меня! Я приеду сразу, как только… – на секунду он замялся, а потом продолжил: – Как только проснусь.

То есть ты сейчас тоже спишь?

Это был интересный поворот сюжета. Да и сюжет с появлением Мирона стал куда менее пугающим. Вон даже дьявольское отродье Цербер сидит себе спокойненько, косит на нее красным глазом, урчит по-кошачьи.

– Сплю. По-другому с тобой не связаться. Когда ты была в коме, мы только так и общались. Лера, скажи, где тебя искать? Где ты живешь? В каком городе?

– Зачем? – снова спросила она.

– Затем, что ты не должна оставаться одна.

– И ты готов скрасить мое одиночество?

– Не готов, но придется. Лера, у нас мало времени… – Голос его сделался тише. Или просто его заглушал вот этот невесть откуда взявшийся звон?.. – Лера, быстрее! Кажется, меня сейчас выкинет из твоего сна!

А, собственно, что она теряет, сообщая свой адрес? Она ведь сообщает его не реальному человеку, а глюку, пусть и весьма привлекательному.

– Улица Садовая, дом семь, – сказала Лера, а потом все то же самое, но уже прокричала, потому что из-за усиливающегося звона не слышала даже собственный голос.

– Садовая семь?! – повторил за ней Мирон. Он тоже пытался перекричать звон. – А город какой?

Ответить Лера не успела. Воздух между ней и Мироном завибрировал, а потом словно бы порвались сразу тысячи невидимых струн. Образовавшаяся волна разметала их с Мироном по разным углам зала. И только красноглазый монстр Цербер продолжал твердо стоять на широко расставленных лапах.

Мирон что-то кричал ей из своего угла, но Лера ничего не слышала. Пространство вокруг нее стремительно закручивалось в воронку. Точно такая же воронка закручивалась в Лериной голове. Кажется, даже во сне можно потерять сознание. Кажется, она потеряла. Под аккомпанемент невидимых струн и собственного отчаянного вопля.

Глава 17

Проснулась Лера на полу. Или не проснулась, а очнулась? Невидимая взрывная волна, которая едва не вышибла из нее дух во сне, сделала свое черное дело и наяву: смела ее с дивана. Голова болела и гудела, как набатный колокол, перед глазами летали разноцветные мухи, а во рту пересохло. Вот такой забавный у нее получился сон.

Лера села на полу по-турецки, подперла голову дрожащими руками, закрыла глаза, успокаивая гул и цветных мух. Посидела так, собираясь с мыслями и силами, а потом решительно, хоть и со стариковским кряхтением, встала на ноги.

Этот сон отличался от других. Можно сказать, в лучшую сторону отличался. Но сон есть сон, а ей нужно собираться. Хотелось бы добраться до родительского дома засветло. Не то, чтобы Лера верила словам Мирона – как вообще можно верить глюку?! – но передвигаться в светлое время суток куда приятнее, чем в темное. И, разумеется, она не собиралась никого дожидаться. Она, конечно, шизанутая, но не до такой степени. Прощай, Мироша! Ты был славным парнем, жаль, что ненастоящим!

В желудке заурчало. Организм снова требовал еды. Это был добрый знак, и Лера не стала морить себя голодом. В конце концов, она несколько недель была на зондовом питании, имеет право на нормальную еду!

После плотного обеда Лера снова включила ноутбук. Раньше она приезжала к родителям на байке и понятия не имела, как добираться до них на общественном транспорте. Пришлось помучиться с логистикой, чтобы подобрать более-менее приемлемый маршрут. Но даже так получалось долго, муторно и не слишком комфортабельно. Прямого автобусного рейса до поселка не было, чтобы попасть из пункта «А» в пункт «Б», Лере требовалось сделать пересадку и снова воспользоваться электричкой. Расписание электрички было до крайности неудобным, ждать отправления нужно было еще три часа. Как ни крути, а на месте она окажется только к вечеру. И если интуиция ее не подводит, после разговора с родителями места в отчем доме ей уже не найдется. Нужно сразу же просчитывать варианты на обратный путь. Ничего, как-нибудь! Сейчас главное убедиться, что родители дома, и с ними все в порядке. Ну, и дать знать, что у нее тоже все хорошо. Наверняка, отцу уже сообщили о ее побеге из Гремучего ручья. Можно только догадываться, что он сейчас думает и что предпримет. Есть риск, что попытается уговорить ее вернуться в центр, разумеется, исключительно для ее же блага. Дообследование, реабилитация и все дела… Разумеется, она не согласится. Хватит с нее! Она просто повидается с родителями, сообщит, что у нее все в порядке и вернется к себе.

На всякий случай Лера еще раз заглянула на мамину страничку: никаких обновлений, никаких сообщений. Не получится отделаться перепиской в мессенджере, придется ехать самой, закрывать гештальт. По личному опыту Лера знала, как любят психологи закрывать всякие гештальты. Они любят это почти так же сильно, как психиатры выписывать свои волшебные таблетки. Ну что же, на этот раз она обойдется лишь закрытием гештальта. Больше никаких таблеток!

Перед тем, как выйти из дома, Лера побросала в рюкзак все самое необходимое, проверила, на месте ли кредитные карты и на всякий случай прихватила с собой наличность. Все, теперь она готова ко всему! Ну, почти ко всему.

На перроне толпились все те же вездесущие дачники. Наверное, это была какая-то особая летняя миграция. Народ кочевал из города на дачу и обратно, тащил с собой орущих детей, собак, котов, удочки, туристическое снаряжение, велики, лукошки, рассаду. Одним словом, на перроне было многолюдно и весело. Леру это радовало. В толпе всегда проще затеряться. Она не до конца понимала, от кого и зачем ей нужно прятаться, просто решила довериться интуиции, которая советовала не высовываться. Возможно, Мирон как раз и был визуальным воплощением ее интуиции. Взъерошенным, язвительным и симпатичным воплощением. Уж точно симпатичнее адского отродья по кличке Цербер.

В шумном дачном коллективе Лера провела почти час. За это время вагон электрички начал казаться ей филиалом ада на земле, а пыльный перрон затерянной посреди леса станции – благословением. Вместе с ней на перрон вышло три десятка пассажиров. Кое-кто из них бодро пошагал тропинке, петляющей вдоль железнодорожных путей, но большая часть направилась к расположенной на противоположной стороне автобусной остановке. Лера последовала за ними.

Автобус опоздал на полчаса. Народ, съедаемый комарами и прочим мелким гнусом, уже начал роптать, когда на разбитой гравийке появился допотопный «Лаз». Таких мастодонтов Лера видела только в исторических фильмах. Старый, дребезжащий, с облупившейся с боков краской и насквозь проржавевшими арками автобус не внушал ей никакого доверия. Похоже, только ей одной, потому что дачники оживились и тут же приготовились к штурму.

Штурм закончился быстро. В автобусе с той или иной степенью комфорта разместились все. Лера пристроилась прямо под открытым окошком. Оказалось, что это стратегически правильный выбор, потому что в салоне царила просто адская духота, щедро сдобренная букетом всевозможных, по большей части неприятных ароматов. А тут форточка, свежий воздух! Если закрыть глаза и постараться не дышать, запросто можно представить себя на пассажирском сидении в роскошном кабриолете.

Дачный автобус скакал по кочкам почти пятьдесят минут. За это время Лера выяснила, что ее вестибулярный аппарат не так хорошо, как ей думалось. К счастью, на твердой земле она оказалась еще до того, как ощутила все прелести морской болезни. На этой остановке вместе с ней сошла пожилая пара в одинаковых ярко-желтых кепках и вертлявый подросток в дешевых солнцезащитных очках и наушниках.

Заблудиться тут было просто невозможно – от остановки в лес убегала всего одна довольно широкая тропа, перед которой стоял дорожный указатель, гласивший, что до финальной точки Лериного путешествия осталось всего два километра.