Сингапур - Геннадий Южаков

— Рада с вами познакомиться. Мое имя Лусики. Удобней называть Люсия.

— Алекандр, — несколько смущенно произнес Тоболин.

Наслышанный о ней от Сотабы, не предполагая скорого знакомства, он не сразу преодолел тот неудобный начальный рубеж, когда видишь человека впервые. Смущал её взгляд. Жгуче черные глаза смотрели слишком вероломно. В них — не покорность, а огонь, пламя затаённой страсти, и в первую очередь-живое любопытство. Нет, Тоболин даже и не подумал о том, что может рассчитывать на какое-то место в её сердце. Подобной глупой мысли не могло прийти в его голову. Тем не менее она была восхитительна. Легче было-отвернуться, но Тоболин выдержал её взгляд.

44

День подходил к концу, а солнце торопилось к закату. Сумерки в этих краях короткие и за ними почти сразу наступает темнота. И когда они: Сотаба, Тоболин Люсики и Тина вошли в хижину, сумерки заканчивались. Сотаба зажег фонарь и его огонька стало достаточно, чтобы видеть лица. Откуда-то возникла жена Сотабы, Кумана, выразившая свое почтение кивком головы гостье. Тина принесла небольшой легкий столик, а Кумана, коротко перговорив о чем-то с мужем, принялась вокруг него хлопотать, поднимая ветерок своей широкой и длинной юбкой. Вскоре появились чашки, запахло свежезавареным чаем. Тина уселась на лежанку рядом с Тоболиным, а Лусики с Сотабой. Тоболин не спешил выкладывать свою просьбу Лусики не поговорив о чем-то отвлеченном, тем самым попытаться узнать женщину поближе. Предлог нашелся.

— Давненько не видел ни твоего сына, ни старшей дочери с ее детишками, — заметил Тоболин.

Сотаба отмахнувшись рукой, как от чего-то лишнего, между тем не скрывая радости, заметил:

— Ласио с приятелем днюют и ночуют на баркасе. Для него судно роднее хижины. Ну и пусть…

И уже безразличным голосом продолжил:

— А Лона-не мое дело. Мать, может, и знает, где она. А мне все равно.

Лусики сначала взглянула на Куману, а затем перевела взгляд на Сотабу. Уклоняясь от прямого взгляда женщины, он никак не ожидал от неё каких-либо советов.

— Ласио надо учиться. Очень трудолюбивый и любознательный мальчик.

Сотаба вскинул на нее глаза, в которых застыло выражение: «Я — отец и знаю, что с ним делать». Тем не менее похвала женщины относительно Ласио, сыграла главную роль.

— Александр советует отдать его в мореходную школу…

— Очень правильно! — подтвердила Лусики.

Кумана раздала чашки по рукам, а сама присела с другого боку от мужа. Тина, ожидая, что разговор после брата перекинется на нее, в надежде на подержку Тоболина, подвинулась к нему поближе. Она мечтала не столько об учебе, сколько о путешествиях. Ей очень хотелось где-нибудь побывать. На других островах, в столице, в чужих странах. К сожалению, вниманием ее обошли, отчего она, обидчиво надув губки, уставилась глазами в свои коленки, не притронувшись к чаю. Тоболин почувствовал тепло девьчьего плеча, а взглянув на её опущенную голову, понял в чем дело. И может быть, чтобы утешить девушку, нашел бы нужные слова, но неожиданно встретился взглядом с Лусики. Собственно говоря, пригласить женщину была его идея и потому следовало первым начать разговор.

— Люсия, я знаю, что вы часто бываете в городе. Можно вас попросить об одном одолжении?

От любопытства глаза женщины загорелись таинственным огнем. Мысли Тоболина потонули в их черном блеске и ему показалось, ничто не является для них тайной. Её глаза обладали магической силой. Он вспомнил слова Сотабы «красивая женщина» и сейчас мог бы это подтвердить. Действительно, с ее лица можно было бы рисовать иконы. И вот, такая редкая красота, какая могла бы украсить быт любого богатого человека в городе, отдалась странному увлечению в глухой деревушке.

Легкий, вместе с тем, кокетливый голос женщины на неопределенное время снял завораживающую таинственность с ее облика:

— Что-нибудь привезти?

Несколько притворный голос указывал на то, что она догадывалась, дело не в подобной услуге. Теперь не имело смысла тянуть время и Тоболин прямо сказал:

— Нет, Люсия. Нужно позвонить.

Тоболин подозревал: в ней уживаются два образа. Один-просто женщина, другой-будущая ведьма. И путая его мысли, она как и прежде, игривым голосом сказала:

— Нет ничего проще. У вас, очевидно, на Филиппинах имеются друзья?

Тоболин невесело заметил:

— Друзья у меня пока что в вашей деревне. А позвонить нужно в Сингапур, одному человеку. И сказать совсем немного: передать тому человеку, что у меня все в порядке. Но потребуется денежная помощь. И еще попросите от моего имени позвонить мне домой, телефон ему известен, и передать, чтобы не беспокоились. Обратного адреса пока у меня нет. И как, догадываетесь, денег тоже…. Вас последнее обстоятельство не волнует?

Люсики безо всякого жеманства ответила:

— Ну что вы! Для меня достаточно того, что я вас знаю.

— Заранее очень вам благодарен.

Слова благодарности женщина приняла скромной улыбкой, зато глаза выдавали суть её желания… В них невозможно было скрыть нарастающей потребности узнать о человеке большее, чем ей известно. И Тоболин догадываясь, вопросов не избежать, перешел на отвлекающий разговор.

— Правда, что вы учительствуете? (Понимая, что это не вопрос, однако другого придумать не успел).

— Правда. Ведь когда-то я закончила педагогический колледж.

— И не скучно вам здесь?

Лусики укоризненым взглядом прошлась по Сотабе. И не спроста. Только он мог рассказать о ней. Смущение не долго присутствовало на ее прекрасном лице. Тоболину пришлось и, не зная как получится, снимать подозрение с Сотабы.

— Обычное явление. Вкусив прелестей городской жизни, мало кого потянет в деревню.

— Вы правы, Александр. Скучно…было бы, если ничего не делать. Кроме учеников, на моих руках еще и бабушка. С ней забот хватает. И поверьте мне, не смотря на занятость, я совершенно одинока….

Едва заметная печаль вуалью накрыла ее лицо и глаза. И теперь Тоболин не поверил бы словам Сотабы о ее якобы беззаботной, независимой, обеспеченной жизни. Всем женщинам, какими бы они не были, свойственны и печаль, и грусть.

— А вообще я напрасно время не теряю, — начала говорить Лусики, — меня увлекла история моей страны…

— Изучаете? — Спросил Тоболин.

Она продолжила:

— Однажды, будучи еще студенткой, побывала в Историческом музее. И что там увидела, меня очень впечатлило. После чего увлеклась изучением исторической стороной нашего народа… И даже в течении месяца участвовала в археологической экспедиции. К сожалению, ее состав в основном был из американцев. Мне кажется, они в изучении нашего прошлого заинтересованы больше чем мы, коренные жители. Возможно, это диктуется нежеланием показать, в сравнении с другими странами, свое позднее развитие и замедленное вхождение в цивилизованный мир. Вот я и решила единолично заняться поиском каких-либо источников, связанных с формами или давно забытых, или еще кое-где существующих религий, культовых обрядов, традиций, межплеменных отношений. Это и сказки, сказания, письмена и предметы быта. Моя бабушка-один из источников. А вообще я состою в обществе «Филиппины. Прошлое и будущее». А чем оно занимается, само за себя говорит название. В нашей деревне меня принимают за шаманку и я не отношусь к этому отрицательно. У каждого человека в жизни могут возникнуть какие-то проблемы и я рада помочь, когда ко мне обращаются. Хотя бы морально.

Тоболин с большим интересом слушал Люсики, и ожидал продолжения, но она вдруг поднялась с лежанки и сообщила:

— Мне пора домой. Завтра я уйду в Таубу, небольшой городишко по соседству, а послезавтра, капитан, мы с вами встретимся.

Вспомнив о своем наказе, Тоболин на клочке бумаги написал номер телефона и подал ей. Люсики аккуратно его свернула и засунула на грудь, под кофточку. Уходя, еще раз взглянула на Тоболина, после чего уж более не задерживаясь, покинула хижину.

В разговорах время шло незаметно. Деревня засыпала.

Сотаба громко зевнул и взглянул на жену, которая давно уже предалась сну, положив голову на стол. Он сначала легонько шлепнул Куману по круглому заду и этим разбудив, шепнул на ухо:

— Вставай, ты не у себя дома.

А выходя из хижины, поддерживая жену, не отошедшую ото сна, погрозил Тине пальцем, предупреждая словами:

— Береги Александра от злых духов….и…всяких живых…

В ответ девушка ни слова не проронила, а лишь удостоила взглядом Тоболина. По сути дела, время было не такое уж и позднее. Но деревня жила по своим правилам. С наступлением темноты укладывалась спать.

Завалившись на лежанку, Тоболин закрыл глаза. Сон не приходил.

Тишина. Ветер не шумит в кронах деревьв. Не слышно людских голосов. Не лают даже собаки. Где-то в середине деревни догорает не затушенный костер, бросая жалкие, слабые блики на хижины. Попадают и сюда, просачивась через щели бамбуковой занавески. Тоболин их не замечает. Не открывая глаза, думает. Вот, шум моря угадывает издалека. И сейчас он приходит в хижину как шорох листвы. И от того на душе не совсем спокойно. Нет, ему, одному не страшно, просто кто-то нужен рядом. Вспомнил о Тине. Тоболин, открыв глаза, посмотрел в ее сторону. Заметил только блеск ее глаз. Этого стало достаточно, чтобы убедиться в том, что он не один. Тихо ее позвал: