Песнь Серебряного моря - Надежда Черпинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да я не о том, – нетерпеливо перебил эльф. – Мне казалось, они совсем бессердечные, неживые. А теперь выходит – есть у них ещё чувства, и любить они умеют, мучительно любить. А значит, не всё ещё пропало.
– Да брось, Гларистар, это ведь просто песня была… А болтовня Сазарэли ничего не значит. Ей просто обидно было проиграть при всех, вот она и начала сплетни распускать, – покачал головой Литей.
– Просто песня? – воскликнул эльф, и голубые его глаза горели огнём. – Не бывает просто песен! Эльфийские песни – это послания судьбы. Они всегда к месту, особенно такие. Знаешь, с чего началась любовь королевы Мары и князя Лиарина? С песни. Вот так!
– Неправда, – спокойно возразил Литей. – Он спас ей жизнь, когда её преследовали прислужники Катараса, вот это и стало началом. И, вообще, откуда ты-то знаешь об их песне? Это давно было, а тебе чуть больше ста лет.
– Так ведь и об этом поют, – удивлённо пояснил Гларистар. – Любовь эльфа и человека – их история сама просилась стать балладой. Только ты не прав. Да, было спасение и много чего ещё, но признались они друг другу через песни на свадьбе Великого князя Эктавиана. Она спела ему о своей любви, а он ей в ответ песню о Галедане и Каэлле.
– Ага, – угрюмо кивнул Литей, – и после этой дурацкой баллады, о том, что люди и эльфы не должны быть вместе, госпожа Мара из Эльфийской Долины сбежала, куда глаза глядят. Вот из-за этой-то песни её любовь чуть и не погибла.
– Такова была их судьба, предназначение. Как знать, может, если бы осталась Эрсель в Эльфийской Долине, если бы не прошла через годы скитаний и мучений, так и не заслужила бы бессмертие, и не обрела бы счастье с князем Лиарином. Значит, такова была воля Творца. А вот кто им чуть всю жизнь не испортил, а заодно и себе, так это сестра нашей Великой княгини – госпожа Лиадран. И всё из-за глупой ошибки, из-за того, что не смогла понять – не для неё Лиарин предназначен. А ведь за ложной мечтой, чуть свою истинную любовь не просмотрела – доблестного Орена. Вот, что страшно: истинную любовь с ложной перепутать.
Почему-то последние слова эльфа показались Литею очень значительными. Он пытался понять, что такого уж важного он в них усмотрел, но пока не мог уловить смысла собственной озадаченности. Потом вдруг мысли его вернулись обратно к разговору.
– Постой, Гларистар, так это что же получается? Ведь, если Лигерэль влюбилась в Великого князя, так это ведь никакая не истинная любовь! Ведь он же любит княгиню Элинэль, и она его ждёт… там, за Морем, и он её ни на миг не забывает. Значит, ничего не светит Соколице?
– Ну, разумеется, ей и надеяться не на что! Оттого и песня у неё такая грустная, – согласился эльф.
–Так почему же князь Эктавиан ей всё по-хорошему не объяснит? Она ведь так себя на посмешище выставит, – встрепенулся Литей. – Уже выставляет. Представляешь, великая Соколица от любви сохнет?
– Так ведь он уже объяснил, – растерянно молвил Гларистар. – Сегодня и объяснил. Ведь он в ответ ей ничего не спел. Просто похвалил и ушёл прочь. Вот и весь ответ. Если бы ответил, как Лиарин Маре, пусть и грустной песней, пусть в песне бы отверг, всё равно в душе её надежда бы теплилась. А так… всё, не будет ничего! Только вот сердцу не прикажешь…
– Ну и дела! – протянул Литей. – Может, потому и сказала ей Малигель, что любовь её погубит?
– Может быть, – согласился эльф, уже на пороге своего шатра.
[1] Прощайте!
Литей, открыв поутру глаза, увидел склонившегося над ним Гларистара.
– Одевайся быстрей, и на поляну к Белому Дворцу! – велел эльф. – Кажется, у нас гости… Князь собирает всех, кого можно назвать воинами.
– Какие гости? – вскочил принц – спросонок он соображал медленно.
– Незваные, мой друг. Вторжение в Элтлантис! – коротко пояснил голубоглазый эльф. – Но… это пока ничего не значит.
Гларистар выскользнул из шатра, не дожидаясь друга, и только теперь, глядя ему вслед, Литей заметил у него за спиной колчан со стрелами и лук. Посему Дарген предусмотрительно надел свою лёгкую кольчугу и нацепил меч, а уж затем поспешил к месту сбора.
Здесь уже присутствовали оба западных отряда: Ильдэирин и двое его воинов, и Лигерэль с её амазонками, а также несколько вооружённых из Эльфийской Долины.
Пред ними стоял Великий князь, меч его висел на поясе в ножнах.
– Как я уже сказал, – говорил Эктавиан, – вторжение людей в Княжество эльфов вовсе не означает начало войны. Я повторяю это для особо скорых на расправу наших западных сестёр. Имей в виду, Сальяда, в Элтлантис часто забредают поселенцы из Гарны или деревень Северного леса. Они приходят сюда, потому что Серебряный лес богат дарами природы. И вступать в схватку с крестьянами вовсе необязательно. Чаще всего они убегают, едва завидев эльфов. Скорее всего, это как раз такой случай. И всё-таки я прошу вас всех сохранять бдительность и осторожность, в столь тёмные времена вполне возможно встретить в лесу тех эльфоненавистников, о которых нам поведала Сальяда. Итак, Ильдэирин, Нидион, Данлий – отыщите своих друзей, проверьте горы у Северных поселений и ближе к побережью! Фангир, Гларистар, Геодест, Антин – пойдёте на восток, вниз по руслу Лианэли. Сальяда, Росанна, Сазарэль, Ариника и Литей – за вами запад, пройдёте вдоль Ивового ручья, до Серебряной. Остальные со мной к мангарской границе, начнём с гор Альриуне и до Заповедного озера. Всё, вперёд!
При словах Эктавиана у Литея потемнело в глазах, а ноги перестали держать.
Они одновременно с Лигерэлью переглянулись, и их красноречивые взгляды могли испепелить всё живое вокруг. Соколица выдохнула, словно выпуская пар из закипевшего котелка, сжала рукоять меча.
«Миленький у неё клинок!» – отметил про себя Литей: гарда расходилась в виде двух птичьих лап с хищными, изогнутыми когтями.
– Великий князь, – воскликнула черноволосая воительница, похожая сейчас на взбесившуюся гарпию, – во имя Звёзд,
