Выпуск 1. Петербургские авторы конца тысячеления - Наталия Бортко

САТИН. Актер должен пить. Это его крест, и нести его надо с достоинством.

БУБНОВ. Нектар. И гонят шведы его из красивых, душистых цветов, собранных ранним утром в лесах под Стокгольмом. Ау-уу!

ЛУКА. Они тебе из дерьма будут гнать — оближешься! Зря мы их тогда побили.

КЛЕЩ. Когда?

БУБНОВ. Под Полтавой. А ты чего не пьешь?

КЛЕЩ. Сменщик мой, Митька, помирает он. Все мечтает «Абсолюту» перед смертью попробовать. Завтра в переменок отнесу ему.

САТИН. Жалко человека.

КЛЕЩ. Седьмой год пошел, как помирает. Ишиас у него. А денег не накопить на бутылку. Умру, говорит, и не попробую. Во обрадуется.

БУБНОВ. Может, он за мечту только и держится. Попробует — и помрет.

ЛУКА. И хорошо. Вот я за светлое будущее держусь двумя руками и не помираю.

БУБНОВ. Только не говори «Отчего это прежние дни были лучше нынешних?»

ЛУКА. «Ибо не от мудрости ты спрашиваешь об этом». (Целуется с Бубновым.)

Василиса запевает «Солнце всходит и заходит». Все подпевают ей.

Действие четвертое

Сцена пуста, но все обитатели квартиры дома. На сегодня назначена премьера. На сцену выходит Сатин — на нем парадная одежда, собранная со всей квартиры. На антресолях недвижно стоит Барон.

САТИН (Барону). Ну что, Барон, настал наш час. Если ты там, наверху или внизу, уж не знаю куда угодил, что-то можешь сделать, помоги нам. Обещаю, как все закончится — похороним по-христиански. Помоги. (Становится на колени, крестится.)

Входят сильно выпившие по случаю премьеры Актер, Идиот, Лука и Бубнов.

ЛУКА (Бубнову). Какого хрена ты меня учить будешь?! Я инструктором обкома был! Обкома! Не баран начихал!

АКТЕР. Старик Хэм! Обком звонит в колокол! (Увидев Сатина, становится на колени рядом с ним.)

БУБНОВ. Они разные были! Ты из какого обкома?

ЛУКА. Не помню. (Сатину и Актеру.) Мощам поклоняетесь? Не сотвори себе кумира.

БУБНОВ. Не мешай людям, гнида обкомовская.

ИДИОТ. Господа, не надо так! О, как вы будете потом стыдиться этих слов!

ЛУКА. А я ничуть не обижен! Я счастлив! (Бубнову.) Ты не прав, ибо участь сынов человеческих и участь насекомых — участь одна. И нет у человека преимущества перед насекомым…

БУБНОВ. Ибо все суета и томление (Хором с Лукой.) духа! (Обнимаются с Лукой и целуются.)

ИДИОТ. Судари мои. Я счастлив. (Кричит.) Я счастливый человек! Я горд этим! У меня есть будущее! И оно предсказуемо!

БУБНОВ. Вошь — это звучит гордо! Интересно, о чем может мечтать молоденькая, полненькая самочка вши?

ЛУКА (Бубнову). Антропоцентрист! Сейчас поймаем и спросим! (Ловит вшу.)

БУБНОВ (обнимает Идиота). У тебя тяжелый случай аутоспермотоксикоза. Тут только капли датского короля…

ИДИОТ…пейте, кавалеры!

ЛУКА. С утра выпил — весь день свободен.

ИДИОТ. Я свободен! Господа! (Сатину и Актеру.) Встаньте с колен. Прошу разделить с нами наше же счастье. (Разливает водку по стаканам.)

САТИН. Ну, братцы… За нас с вами.

БУБНОВ. И хрен с ними. Никак утро?

САТИН. Ждут.

ЛУКА. Зернышко кофе. Испытано.

ИДИОТ. А у нас на кафедре лавровым листиком все после обеда пахли. Какое было время, господа! (Плачет.) Господи, как я был тогда счастлив! О-ооо….

АКТЕР (Сатину.) Все! От нас уже ничего не зависит. Где-то, в полуверсте от края света стоит лечебница для глупых-глупых органонов.

САТИН. Организмов, дурак. Ты помнишь, что тебе сегодня вешаться?

АКТЕР. Мне ль бояться? С двумя суицидами в творческой биографии…

САТИН. Бог троицу любит.

АКТЕР. Типун тебе на язык. Ну, ни пуха, ни пера!

САТИН. К черту! (Уходит.)

ИДИОТ (рассматривает курицу). Свобода от чего бы то ни было — вот истинное счастье. Мне бы от этой птицы уйти куда-нибудь…

ЛУКА. Женись!

БУБНОВ. Се мудрец! (Целует Луку.)

Выходят Татарин и нарядно одетая Настя.

Татарин… все, что хочешь! Царица Тамара у меня будешь. Слушай, ну постой немного, красавиц!

НАСТЯ. Отстань. Вас много, а я одна.

ЛУКА. Грядет голубица!

БУБНОВ. Идиот! Давай! (Поет и пляшет.) Эври дей, ты посмотри, какая женщина…

ЛУКА (подхватывает). Эври дэй! Не пей воды из унитаза! О, эври дэй, к тебе пристанет там зараза!

ТАТАРИН. Эй, старик, зачем пьешь, когда не можешь?

АКТЕР. Куда это вы, Настасья Филипповна?

НАСТЯ. Так вам все и скажи. На свидание иду!

ИДИОТ. Зачем же вы так, Настасья Филипповна? А? Я ведь и умереть могу. О, как вы потом будете стыдиться за такие слова!

АКТЕР. Как счастье красит женщину!

ЛУКА. А горе только рака красит. Счастье, ты где?

БУБНОВ. Счастье в труде!

Появляется Клещ, трезвый и в мелу.

КЛЕЩ. Блин, к соседям попал. Они пельмени жрут, Только рты раскрыли, а тут я из стенки: «Приятного аппетита! Наши не пробегали?»

АКТЕР. Зримо. А они?

КЛЕЩ. Только головами мотают: нет, пельменей хочешь? (Уходит.)

ИДИОТ (Насте). Кто он?

НАСТЯ. Мужчина.

БУБНОВ (указывает на Идиота). А это что? Дерьмо на палочке? Ведь доктор наук!

ИДИОТ. Кандидат.

ТАТАРИН. Самец это. Мужчина — это когда с деньгами. Вот придешь туда — а там самец стоит!

АКТЕР. Дайте женщине шанс!

БУБНОВ. Как узнаешь?

НАСТЯ (мечтательно). Газета в правой руке, часы на левой, усы, берет, без очков, на груди татуировка.

БУБНОВ. И хрен меж кривых ножек. Пусть главное сразу покажет.

НАСТЯ. Вам бы все жрать да жрать! Как вы надоели!

ИДИОТ. Настя! Я не с ними! Вот, курица…

НАСТЯ. Иди ты в жопу со своей курицей! (Уходит.)

БУБНОВ (Луке). Я не ослышался? Так он не с нами? (Идиоту.) С кем вы, мастера культуры?

ЛУКА. Мы для них неподходящая компания, мы защититься не успели. Мы быдло-с! Парвеню!

ИДИОТ. Братцы! Я не хотел вас обидеть! Вырвалось!

АКТЕР. Нет, брат, первая реакция самая верная!

ТАТАРИН. Я тоже заметил, давно, вижу, не уважает! Ой, как я это не люблю! Вот. (Входит Зоб.) Зоб! Ты меня?

ЗОБ. Уважаю.

ИДИОТ. Братцы! О, как вы потом будете стыдиться этого поступка! Оттолкнуть счастливого человека! (Падает на колени.) Простите счастливого человека! Простите человека! Простите! (Плачет.)

ЛУКА. Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

АКТЕР. Аминь. Прощен. Встань, сын мой. Причастись. (Наливает Идиоту.)

ИДИОТ. Уважаю! (Выпивает.)

БУБНОВ. Где божий человек? Алешка!

Входит Алешка с баяном.

БУБНОВ. Давай мою! (Алешка играет, Бубнов поет.)

Уходит рыбак в свой опасный путь.«Прощай» — говорит он жене…

Все подхватывают припев:

Лучше лежать на дне, в синей, прохладной мгле,чем мучаться на суровой, жестокой, проклятой земле…

ИДИОТ. Сын мой! Я горд за тебя! О, какой талант…

АЛЕШКА. Не пей, батя. Козлом станешь. (Уходит.)

Входит Медведев в майке и тренировочных штанах.

МЕДВЕДЕВ (вслед Алешке). Не сметь дерзить! О-ой, голова… Ну, долго мне лекарства ждать?

БУБНОВ. Извольте для поправки, господин околоточный! (Подносит стакан Медведеву.)

МЕДВЕДЕВ. Моей не видно? (Быстро выпивает и закусывает.)

Голос КВАШНИ. Паша! Ты где? А ну, домой!

МЕДВЕДЕВ. Иду-иду! (Убегает.)

ТАТАРИН. Типичный поведение самца.

ИДИОТ. Он счастливый человек.

БУБНОВ. А я?

ИДИОТ. И вы счастливый человек. Вы все счастливы — уже тем, что появились на этот свет. Это ведь такая ничтожная случайность, вы даже представить себе не можете, как вам повезло!