Без шума и пыли - Анатолий Сарычев

– Давай на балкон! – приказала Валентина Трофимовна, дергая Филарета за плечо.

Держа в руках баллончик, она ловко присела на корточки и вонзила свою иглу в отверстие.

Филарет заметил на ее лице одетый респиратор с черной пипочкой на конце.

«Респиратор для защиты органов дыхания от высокотоксичных газов!» – профессионально определил Филарет, восхищаясь в душе старой разведчицей.

– Подождем три минуты, и можно входить! Пойду я, а ты в это время закинешь дымовую шашку в соседнюю квартиру. Там сейчас все равно никого нет, а Мишка Лапоть все время бабу Маню гноит. Маня три дня назад его вместе со мной в подъезде встретила и поговорила. Теперь он в больнице поломанную ручку и ножку лечит. Друзья Мишани к бабе Мане вчера приходили, обещали голову свернуть, если квартиру им не продаст. Не могу же я их убивать? Баба Маня уже не та, все-таки восьмой десяток пошел, руки не так быстро работают, пришлось мне ногу ему ломать, а она только руку сумела. Здоровый лось этот Лапоть, только кости трухлявые. Чуть коленом приложила, сразу лопнула! Хлипкий нынче мужик пошел! Селитры в продуктах много! – сделала неожиданный вывод Валентина Трофимовна, отодвигая рывком шкаф.

Ровно через минуту она вернулась обратно, держа в руках длинный металлический пенал.

– Классный ты тайничок придумал! – восхитилась Валентина Трофимовна, передавая его Филарету.

С нескрываемым любопытством она смотрела на руки Филарета, который привычно начал набирать шифр на цифровом замке.

– Какие люди! И без охраны! И даже мужик с ними имеется! – раздался громкий голос.

Огромная рука верзилы ростом никак не меньше двух метров выхватила пенал из рук Филарета и, приблизив его к глазам, стала внимательно рассматривать.

– Хилый! Выруби Алку! В ушах звенит! – приказал верзила.

Из коридора выдвинулась копия верзилы и одним рывком выдернула шнур из розетки. В квартире моментально стало тихо.

Следом просочился маленький очкастый мужичок в черном лоснящемся костюмчике, с кожаной папочкой в руках. Мужичок испуганно озирался по сторонам, теребил остренький носик, испуганно поглядывая на двух громил-близнецов.

– Давай, бабка, подписывай купчую на дом, я вот и нотариуса привел! – хохотнул верзила, щуря и без того узенькие глазки.

– Где же я, милой, жить-то буду? – спросила худенькая старушка, теребя концы черного цветастого платка, которым была повязана голова.

Росточка бабушка была небольшого – примерно метр шестьдесят с небольшим. Филарета поразили ее ухоженные, совсем не старушечьи руки. Одетая в линялые тренировочные штаны и непонятного цвета свободную кофту, бабуся сняла тапочки и незаметно для глаз перекатывалась с пятки на носок, разминая ноги.

– Я тебе, бабка, в деревне отличный дом приготовил. В твоем возрасте надо больше бывать на свежем воздухе, косой махать, как писатель Толстой, корову доить, – объяснил первый детина, со шрамом в правом уголке рта.

– Там поликлиника хоть есть? – обреченно вздохнула бабушка, слегка приседая. Она незаметно переместилась за Ларису, которая смотрела на детин, широко открыв глаза.

– Это что за обмылки? – презрительно спросил Хилый, тыкая толстым, как сарделька, пальцем в Филарета.

– Это племянник мой, с беременной женой из города приехал, – объяснила баба Маня, выходя из-за спины Ларисы.

– Морда у нее порченая, а так ничего, – оценил Хилый женские достоинства Ларисы.

Валентина Трофимовна переместилась к первому бандиту справа на расстояние вытянутой руки.

– Ты, бабка, сядь на стул и не мельтеши! – негромко сказал первый бандит и ребром ладони ударил Валентину Трофимовну по шее.

Подхватив обмякшее тело, отодвинул Филарета и как тряпичную куклу бросил бабку на балкон.

– Еще дернетесь, убивать будем! – пообещал он, демонстрируя старинный наган, заткнутый за пояс.

Всхлипнув, баба Маня отклонилась назад и нанесла серию резких ударов в промежность Хилому.

Утробно хрюкнув, тот сложился пополам и упал на пол, обхватив двумя руками свои причиндалы. Глаза у него вылезли из орбит и побелели от боли.

Как только широкая, как двухстворчатый шкаф, спина первого бандита оказалась перед ним, Филарет по примеру бабуси нанес серию ударов по позвоночнику и почкам.

Бандит рухнул, не подавая признаков жизни.

– Теперь медленно подняли все ручки и организованно пошли к стенке. Малейшее движение – и получите маслину в живот, – пообещал нотариус, держа двумя руками небольшой черный пистолет.

Сноровка, с которой он его держал, чуть согнув колени и вытянув руки вперед, показывала, что перед ними серьезный противник. Когда очкастый нотариус выхватил оружие, Филарет не успел заметить.

Глухой звук раздался над его головой. Большая железнодорожная гайка, зазвенев, упала на пол и покатилась к стене. Сантиметрах в десяти от плинтуса она остановилась.

Нотариус ничком упал на пол. С головы у него слетела кожаная кепочка, открыв обширную лысину, на затылке которой, прямо на глазах, вздувалась темно-багровая шишка.

– Если он не останется дураком, то считай – второй раз родился! – сообщила Лариса, вытирая руки о свое платье.

– Давай закидывай дымовушку в квартиру соседа, – напомнила Валентина Трофимовна, прямо с пола подавая Филарету небольшую дымовую гранату. Она мотала головой, пытаясь прийти в себя после предательского удара бандита.

– Пока будет паника, нам отсюда надо уходить, говоря по-современному – сваливать. Мой газ действует в течение получаса. Мы с этими отморозками очень много времени попусту потеряли. Как только покажется дым, люди из дома начнут выбегать и сразу начнется паника, во время которой легко выскользнуть из оцепления, – закончила Валентина Трофимовна, с трудом вставая на ноги.

Филарет вышел на балкон, выдернул кольцо в гранате и, размахнувшись, кинул ее в окно соседской квартиры. Зазвенели стекла.

– Вам, баба Маня, надо отсюда уезжать! – сказал Филарет, высыпая из металлического пенала прямо на стол ордена, медали. Пластиковую папку с документами он засунул к себе под пояс сзади.

– Давай половину мне, в дистанции разберемся! – скомандовала Валентина Трофимовна, засовывая половину орденов к себе в сумку.

Разноголосый вой раздался со всех сторон, и по лестничному маршу забухали ноги множества людей.

– Все на выход! – скомандовала Валентина Трофимовна, подталкивая свою подругу в коридор.

Обнявшись, обе фронтовые подруги вышли на лестничную площадку.

Удушливый черный дым пластами стал заползать в комнату, клубясь и оседая.

На лестнице плотная толпа людей медленно двигалась вниз. Слышался плач детей, истерические всхлипы женщин.

– Все нажитое сгорит! – визгливо причитал женский голос.

– Молчи, дура! Зато живая осталась! – откликнулся хриплый мужской голос.

Филарет со своими дамами только через пять минут вышел во двор и остановился, желая посмотреть на дело своих рук, как жесткие пальцы взяли его за локоть и голос Валентины Трофимовны негромко сказал:

– Рот не разевай, а двигай вправо к арке. Пока оперативники не разобрались, надо быстрее уходить.

Глава 36

Филарет немного потолкался по двору и, дождавшись приезда пожарных машин, спокойно, вразвалочку, пошел в сторону дистанции сигнализации и связи.

На лавочке перед зданием дистанции сидели баба Маня с Ларисой и, лузгая семечки, мирно беседовали.

– Пойди с майором пообщайся, она очень хочет тебя видеть! – обрадовала баба Маня Филарета, метнув на него далеко не старушечий взгляд.

Валентина Трофимовна сидела за столом, рассматривая разложенные перед нею ордена Филарета.

– Я всю войну прошла, а у меня половины таких орденов нет. У тебя сплошь боевые ордена. Вон даже бронзовая американская медаль и орден Почетного легиона.

– Не все можно рассказывать, да и забыл я, столько лет прошло, – попробовал отшутиться Филарет.

– Ты переодеться возьми, я у тебя в квартире узелок с вещами собрала, – сообщила Валентина Трофимовна, держа в руках орден Почетного легиона.

– Вам обоим надо отсюда уезжать в другое место. Эти отморозки после сегодняшнего дня от вас не отстанут, – сказал Филарет.

– Куда мы поедем, старые обе. Ни денег, ни жилья, тихо жили на пенсию.

– Тысяч за пятьдесят долларов можно купить неплохой домик на море и спокойно доживать там свой век.

– Это же полтора миллиона рублей, откуда у нас такие деньги? – резонно возразила Валентина Трофимовна, складывая ордена в холщовый мешочек.

– Деньги я вам найду, только не спрашивайте, откуда они у меня, – сказал Филарет, высыпая из кармана оставшиеся ордена.

– Мы с Маней ходили за линию фронта. Маня была у меня радисткой. После войны я сумела выскочить замуж, а она нет. А сейчас дети разъехались кто куда, а у нее вообще никого нет. Да и мои не сильно вниманием балуют. Никому мы, старые, не нужны на этом свете. Да и на том, похоже, тоже, – печально заметила Валентина Трофимовна.