Солдат Красной империи. Гуру из Смерша - Анатолий Терещенко

На следующий день после перехода границы у дорог появились здоровенные плакаты с надписями: «Вот она, проклятая Германия» или «Добьем фашистского зверя в его логове». У одного из этих плакатов, помню, стояло пролетка с тремя убитыми голыми немцами с трубками во ртах и в цилиндрах. Такой же немец сидел на месте возницы. Над пролеткой – плакат «Вперед, великая Германия». Такая вот жуткая военная картинка запомнилось мне на всю жизнь. Что было – то было.

Конечно, озлобленность и чувство ненависти у некоторой части наших солдат и офицеров в отношении немцев были сильны. Это относилось прежде всего к лицам, потерявшим в ходе войны родных и близких. В отдельных случаях ненависть и озлобленность проявлялись в изнасилованиях, расстрелах фашистов, поджогах домов…

Это продолжаться долго не могло, и вскоре была издана директива ГЛАВПУРа, разъясняющая, что Красная армия вступила на территорию Германии не для мщения, унижения и порабощения немецкого народа, а для его освобождения от гитлеризма… Предлагалось вести разъяснительную работу среди немцев о роли и задачах Красной армии на немецкой земле. Надо ли говорить, что директива эта была очень своевременна и сыграла важную роль…»

– Леонид Георгиевич, скажите, были ли массовые явления изнасилования немок, о чем сегодня пишут зарубежные писаки и некоторые наши «дипломированные историки» войны? Наши называют уже цифру – сто тысяч, и ни меньше ни больше, иностранцы – миллионы.

– Я читал подобные пасквили. Что скажу, глупости это все. Нам, военным контрразведчикам, в первую очередь попадали подобные материалы. Факты были, но не массовые. За мародерство, изнасилование, грабежи таких наших преступников расстреливали – карали жестко и жестоко. Зло надо было искоренить быстро и эффективно. И эти карательные меры дали свои плоды. Военные прокуроры и военные трибуналы подключались немедленно…

По роду своей деятельности, в служебных целях, встречался с некоторыми немками, «дамами полусвета». Однажды был вынужден проводить даже краткое разбирательство жалобы немецкой гражданки. Эта строгая подтянутая дамочка жаловалась, что один из солдат – ее бывших клиентов – стащил у нее не то двести, не то триста марок.

– Похищен результат большого труда! Я беру всего лишь 5 марок за сеанс, – возмущенно и требовательно говорила она, по всей видимости, считая, что небольшие деньги, которые она берет за сеанс, должны поднять ее авторитет в глазах советского оккупационного командования.

– Как очевидец и участник многих событий в послевоенной Германии, со всей ответственностью заявляю, что вся эта богатая библиография по поводу массовых изнасилований, все эти жуткие главы в мемуарах битых нацистов и трудах западных «историков», очевидно, имеют заказной характер с единственной целью – очернить советских солдат и офицеров. Смазать их подвиг в годы войны, бросить тень на непобедимую и легендарную Красную армию, а заодно и мазнуть грязной краской по нашему национальному имени.

– Могли мы пойти дальше Берлина?

– Мое глубокое убеждение, что в 1945 году Красная армия была так сильна, что ей бы был по плечу любой противник. Недаром в разговорах порой слышалось «ну что нам Берлин – «Даешь Париж!» Конечно, это было на уровне трепа, так называемая неофициальная позиция, и политработники боролись с этими проявлениями милитаризма.

– Леонид Георгиевич, как известно, вы были задействованы в операциях по поиску и аресту главных военных преступников – Гитлера, Гиммлера, Геббельса, Бормана, Риббентропа, Кальтенбруннера и других бонз поверженного Третьего рейха, а также других сотрудников разведывательных и контрразведывательных органов Германии. Как это происходило?

– Искать приходилось многим органам – все хотели захватить первыми этих нелюдей. Их тогда многие называли – зверье…

Из воспоминаний Иванова:

«Я, как начальник отделения, возглавлял оперативную группу наших сотрудников, действовавшую в районе Рейхсканцелярии, по поиску и задержанию главных военных преступников. Но дело было организовано так, что среди поисковых групп развернулось как бы своеобразное соревнование по розыску.

Помню связанный с этим неприятный случай. Офицер Смерш 5-й ударной армии майор Н. Зыбин первым обнаружил обгоревший труп Геббельса. Труп надо было доставить в Карлсхорст, где размещался отдел КР Смерш 5-й ударной армии. Майор связался со мной, сообщил, что обнаружил труп, но не имеет подходящего транспорта для его доставки. В распоряжении Зыбина был только маленький «Опель», в котором везти труп по разбитому Берлину было невозможно. Растрясет, и не узнаешь, кого привез. Просил срочно прислать ему полуторку. Я быстро нашел полуторку и послал ее к Зыбину. Но в это время в район Рейхсканцелярии прибыл начальник контрразведки Смерш 3-й ударной армии полковник Мирошниченко. Он идет прямо к Зыбину и спрашивает:

– Ну, кого нашел, майор?

Зыбин радостно отвечает, что нашел труп Геббельса. Мирошниченко тут же дает команду своим людям забрать зловещую находку на грузовик отдела КР Смерш 3-й ударной армии. Майор Зыбин был маленького роста, но резкий и храбрый. Выставив грудь вперед, он говорит:

– Товарищ полковник, это мой трофей! Не отдам!

Мирошниченко – здоровый, грубый мужик, ударил Зыбина кулаком в лицо. Тот упал. Люди Мирошниченко забрали труп Геббельса и увезли.

Конечно, этот неприятный случай никак не соответствовал поведению офицеров Смерш, а объяснялся личными качествами Мирошниченко – его взрывным несдержанным характером и беспринципностью. Я лично знал его только в отрицательном плане. Впоследствии он был сильно понижен в должности и работал начальником сектора в Особом отделе Прикарпатского военного округа. Это было справедливо.

Работники опергруппы из отдела КР Смерш 5-й ударной армии доставили в Нарлсхорст большое количество личных вещей, документов и различных предметов, принадлежавших главным военным преступникам. В частности, в моих руках были несколько кителей Гитлера с золотыми фашистскими значками и вензелями на подкладке – АН, выполненными шелковыми нитями. Были специальные башмаки колченогого

Геббельса, у которого, как известно, одна нога была короче другой; подарки, драгоценные ручки, документы и многое другое из личных вещей фашистских руководителей.

Характерно, что никто из наших работников не позарился на эти вещи. Единственное, чем мы воспользовались, – это три коробки с витаминами, внешне сходными с кусочками сахара из личных запасов Гитлера. Этими витаминами все наше отделение питалось несколько месяцев…»