Ангелы - Марианн Кейс

– Ой, знаешь, я же купила их еще прошлым летом и специально ни разу не надевала, – сказала довольная Керсти. – А теперь все хотят себе такие же, а фигушки! Ладно, девчонки. Мне пора отчаливать. Сегодня ко мне приходит Трой.

У Эмили был такой вид, словно ее огрели сковородой.

– Что, правда? – вмешалась Лара. – У тебя с Троем?..

– Ага, так я вам и сказала, – воскликнула Керсти, пребывая в отличном настроении.

Пока Лара провожала Керсти до парковки, Эмили зло прошипела:

– Трой – мой друг. Она познакомилась с ним через Лару. Что, черт возьми, Лара в ней только находит? А Трой? Прижимистая сучка! Даже за свою минералку не заплатила! А эта фигня с сандалиями! Прятала их год в шкафу! Что за ерунда!

– Лара возвращается, – предупредила я.

Но вместо того чтобы заткнуться, Эмили сказала «ага» и накинулась на Лару, которая высказала достаточно здравое мнение. Она сказала, что Трой – не собственность Эмили и может тусоваться с кем захочет. Да, с сандалиями ситуация достаточно странная, но ведь Керсти мало зарабатывает, сидя на приеме звонков в спортивном зале.

– Давайте выпьем еще, – предложила Лара. И только еще один составной мартини смыл все следы пребывания Керсти.

– Ты собираешься к Дэну Гонсалесу на вечеринку в понедельник? – спросила Эмили.

– А я думала, ты не пойдешь!

– Ну, теперь все изменилось. Я могу пойти туда с гордо поднятой головой. Я на коне. Так ты идешь?

Лара покачала головой.

– Не-а, у меня свиданье.

Тут Эмили взвизгнула.

– Рассказывай! – велела она. – Ты ничего не говорила! Где вы познакомились?

– В клубе.

Если честно, я слегка смутилась. Не знала что сказать. Если бы девушка говорила о свидании с мужчиной, то я бы сгорала от любопытства, желая услышать все детали, но…

– Она милашка, – сказала Лара. – Раньше работала танцовщицей.

– Ух ты, танцовщицей! Классное тело?

– Ага.

И Лара начала описывать девушку так, как это обычно делают мужики. Какая она симпатичная, как отлично себя ведет и как ей, по-видимому, действительно нравится Лара…

Я отбросила свое смущение и вместе с Эмили визжала от восторга. Я – светская дама, подумалось мне.

11

Медленно-медленно я переместила правую ногу по пушистому коврику в ванной. Мягкие завитки шерсти были бальзамом для моих ноющих ног. Я подтянула левую ногу и почувствовала касание каждого волоска к своей гиперчувствительной коже. Так мягко… Так приятно… Потом снова сделала шаг правой ногой.

Сколько я тут стою? Слишком долго. Может, хватит вытираться. Кому-то еще может понадобиться ванная.

Я, спотыкаясь, пошлепала в спальню, чтобы одеться. Одно я знаю точно. Больше никогда в рот не возьму чертов составной мартини! Очевидно, это дурное влияние Эмили. Вообще-то я не отношусь к классу так называемых тусовщиц, но за последние два дня уже дважды напивалась. Никогда раньше я не принимала душ в солнечных очках. Как это характеризует моих друзей?

Мне бы помалкивать в тряпочку, но я – единственная, кто буквально распадается на кусочки. Я проснулась в восемь с ощущением, что возвращаюсь из комы. Привычный ужас перед пробуждениями стал еще острее. И тут я обнаружила, что Лара и Эмили сидят на кухне, попивают протеиновые коктейли и болтают как ни в чем не бывало. Вот ведь выносливые твари.

– Ты в порядке? – спросила Эмили обеспокоенно.

– Ага, – ответила я. – Просто что-то глаза не открываются. Больно очень.

Эмили выдала мне очки – какие-то обезболивающие – и предложила принять душ. Душ мне не помог, но зато помог коврик в ванной, по крайней мере, мне было легче, когда я стояла на нем.

Когда я с трудом напяливала на себя одежду, очки свалились. Я нагнулась поднять их, но перед глазами закружились черные мушки, так что я плюнула и оставила очки лежать на полу. Потом пошла в гостиную. Звук моих шагов по деревянному полу был невыносим. Я поискала глазами подушку или одеяло на диване. Какой-то знак, что тут спала Лара. Но когда я заглянула в комнату Эмили, то увидела разбросанную по полу одежду Лары. Должно быть, она спала с Эмили.

Ну не в том смысле «спала», а просто спала. Ну, вы понимаете.

Я ужасно расстроилась, увидев, что, пока была в душе, приехал Трой. Я с трудом разлепила больные глаза, чтобы посмотреть на него. Все такой же невероятно красивый.

– Здорово, Мэгги, – кивнул мне Трой.

– Как дела? – сказала я.

Мне было слишком плохо, чтобы здороваться по-американски. Хотелось прилечь. Я аккуратно опустилась на диван и прислонилась к подушкам. Но даже когда я замерла, ощущение, что я лечу куда-то вниз, дальше и дальше, не проходило.

Эмили, Лара и Трой обсуждали презентацию. Откуда-то издалека до меня доносилось журчание их голосов. Тут я обнаружила, что если медленно проводить прядью волос по щеке, то боль в скулах притупляется. Снова и снова я гладила волосами от носа к уху и обратно.

– Эй, Ирландка! – Трой стоял у меня над ухом. – Что это ты такое творишь со своими волосами?

Я была не в себе, так что, ничуть не смутившись, рассказала ему свою методику. И еще поделилась впечатлением от стояния на коврике.

– Тебе нужен массаж, – сделал он вывод. – Надо поработать с твоими активными точками.

– Тебе?

– Нет. – Он тихонько засмеялся. – Это должен делать специалист. Подожди.

Через минуту входная дверь открылась, и внутрь ворвалось ослепительно яркое солнечное утро.

– Закройте, – взмолилась я.

Это был улыбающийся Джастин в желто-красной гавайской рубашке. Я, честное слово, думала, что меня стошнит.

Тут раздалось какое-то царапанье по полу, и я поняла, что пришел кто-то еще. Маленький шотландский терьер гонялся за клубком пыли. Очень милый. Я решила, что это Дезире.

– Ты как раз вовремя, дружище, – поприветствовал Трой Джастина. – Этой леди нужна помощь.

– Да? – спросил Джастин своим пронзительным голосом. – А в чем дело?

Он встал на колени рядом с диваном и театрально начал нащупывать пульс на моем запястье.

– Похмелье, – пояснила я, стараясь не смотреть на его пеструю рубашку.

– Это я виновата, – виновато сказала Эмили. Джастин сложил пальцы и начал разминать руки, как будто и впрямь собрался делать мне массаж.

– Ладно, где у нас болит?

– Везде.

– Хорошо. Будем лечить твое «везде».

Я боялась, что меня, должно быть, попросят частично раздеться. Но его интересовали только мои ноги. Это называется рефлексология.[8] Я не слишком горжусь своими ногами. До этого на сеансах рефлексологии мне было стыдно, что у меня такая огрубевшая кожа и что второй палец длиннее большого. Это мешало мне насладиться процессом. Но сейчас мне хотелось умереть. В этом был один положительный момент – мне было наплевать на состояние своих ног.