Охотницы за мужьями - Барбара Картленд

Андрина набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

— Я ненавижу вас!

О последствиях произнесенных слов она уже не думала.

Герцог вдруг поднял голову и посмотрел куда-то ей за спину.

— Так как я вижу, что ваш пылкий поклонник направляется сюда, я советую вам поправить на своем платье этот чудесный веночек из невинных роз, обрести возможное достоинство и оказать мне честь протанцевать со мной следующий танец.

Дрожащими руками Андрина привела в порядок украшение на своем платье, поправила прическу, затем, как она надеялась, с горделивой грацией шагнула вперед.

Она, разумеется, понимала, почему герцог так разгневан на нее, и в то же время была ему благодарна за то, что он избавил ее от повторного разговора с лордом Кроухорстом.

Несомненно, она потом будет укорять и того, и другого за то, что они испортили ей такой чудный вечер.

Но сейчас Андрина заставила себя улыбаться, танцевать и быть приятной для всех гостей, которые подходили к ней, чтобы поздравить и сказать комплименты.

Андрина приняла с почтением выражение восторга по поводу бала от принца-регента и простила ему легкий намек на флирт, который он позволил себе в разговоре с ней.

Ведь это была, как известно, его обычная манера общения с дамами.

И все же ей было не по себе, и грусть одолевала ее. Веселье, как и огни оплывающих свечей, постепенно тускнело.

Некоторым утешением для нее было то, что, когда последние гости отбыли и уже давно забрезжил рассвет, она услышала, как Черил и Шарон наперебой восторгаются прошедшим вечером.

— Я могла только мечтать о таком бале, — воскликнула Шарон, — но никогда и подумать не смела, что попаду в подобное общество! Если бы кто-нибудь еще месяц назад сказал мне, что ради нас будет устроен такой праздник, мне показалось бы, что сплю наяву.

— Мы очень горды всеми вами, милые девочки, разве не так, Танкред? — спросила леди Эвелин у герцога.

— Да, конечно, — ответил он. — Меня без конца поздравляли и восхищались хорошим вкусом и везением, а также интересовались, где я отыскал столь очаровательных и хорошо воспитанных дебютанток.

Младшие сестры расцвели, услышав подобные комплименты из уст сдержанного на похвалы герцога, но Андрина не сомневалась, что его слова полны сарказма, особенно по отношению к ней.

— Немедленно отправляйтесь по кроватям, девочки! — с напускной строгостью сказала леди Эвелин. — Я не хочу, чтобы вы выглядели бледными поутру, потому что уже после полудня мы должны присутствовать на приеме.

— Как это восхитительно! — воскликнула Шарон.

Черил сделала реверанс леди Эвелин, потом герцогу, грациозно повернулась и взбежала вверх по лестнице.

Андрина догнала ее через несколько ступеней, взяла под руку и ласково спросила:

— Тебе было хорошо, дорогая?

— Это был чудесный вечер, — дрогнувшим голосом отозвалась Черил.

— Я видела, как ты танцевала с маркизом. Тебе он нравится?

— Он так вежлив, так добр…

Голосок Черил задрожал от переполнявших ее чувств, и Андрина догадалась — сейчас не время обсуждать ее сердечные дела. Она проводила сестру до спальни и передала с рук на руки заспанной горничной, чтобы та помогла Черил раздеться.

Затем Андрина отправилась к Шарон.

Младшая сестра, целиком погруженная в мечты, закинув голову, вальсировала по своей спальне.

— О Андрина! — сказала она, продолжая описывать круги. — Был ли в жизни у кого-нибудь такой волшебный, такой удивительный вечер?

— Танцевала ли ты с герцогом? — осведомилась Андрина.

Шарон прекратила кружиться и направилась к туалетному столику.

— Разумеется, я все сделала, как ты мне сказала.

— О чем вы говорили?

Шарон оставила вопрос без ответа, и, выждав паузу, Андрина продолжила:

— Ты знаешь, что я хочу, Шарон. Он трудный человек, но если кто-то сможет привести его в доброе расположение духа, если кто-то сможет сделать из него хорошего мужа, — так это только ты.

Шарон по-прежнему молчала. Пауза тянулась невыносимо долго.

Наконец все-таки Андрина дождалась, когда Шарон заговорила:

— Ты уверена, что положение герцогини обязательно означает счастье?

— Да, я в этом уверена, — не раздумывая, ответила Андрина. — Ты будешь иметь все — этот замечательный дом, все драгоценности, которые мы видели сегодня вечером, и кроме того, у герцога есть еще много того, что нам предстоит увидеть, если все получится, как я рассчитываю. У него загородное поместье, о котором папа рассказывал с таким восторгом, охотничьи угодья в Лестере и дом в Ньюмаркете, где он останавливается на время скачек.

Андрина помедлила, а потом продолжила убежденно:

— Я никогда не видела Черил такой веселой, какой она была сегодня в обществе маркиза, а ведь он будущий герцог. И если вы обе станете герцогинями, то подумай, какое это будет великое наше достижение!

— По-моему, герцог Броксборн не очень впечатляющий партнер, — заявила в ответ Шарон.

— Шарон! — прикрикнула Андрина. — Ты должна очаровать, свести его с ума! В конце концов, если бы его легко можно было завоевать, он бы давно был женат! Подумай обо всех тех женщинах, которые только и грезят о том, чтобы стать герцогиней Броксборн! Но я абсолютно уверена, что ни одна из них не так очаровательна, как ты!

В ответ на пламенную речь сестры Шарон широко зевнула.

— Что-то я слишком устала сегодня, Андрина.

— Это неудивительно. С моей стороны, конечно, эгоистично заставлять тебя вести со мной беседу в такой час. Ложись спать, завтра нас ждет еще немало волнений. Но запомни одну вещь, Шарон, у нас очень мало времени!

Когда она наконец очутилась в своей комнате и горничная сняла с нее бальный наряд, Андрина в одном тонком пеньюаре подошла к окну и раздвинула занавески.

Бледное утреннее солнце уже поднялось над крышами соседних домов, засверкало, отражаясь в стеклах окон. Начался новый день.

— Так мало времени! — прошептала она.

Не только от утренней прохлады, но и от этой мысли ее охватил озноб. Любыми способами она должна выдать замуж Черил за маркиза, а Шарон связать брачными узами с герцогом.

Она отдавала себе отчет в том, что последняя задача труднорешима, а точнее сказать, почти нерешима, но все же Андрина поклялась себе, что сделает все — даже невозможное — ради своих сестер. Ведь именно с этой целью она приехала в Лондон, поэтому она принесла в жертву свою гордость и умоляла герцога, чтобы он оказал им милость и объявил их своими протеже.

Тут в памяти ее всплыли саркастические слова герцога, произнесенные им на балу в ее адрес, и полный холодного презрения взгляд. Как он мог говорить такое ей в глаза?