От солдата до генерала: воспоминания о войне - Академия исторических наук

Я захожу и на это поле, начинаю садиться к подорванным, я надеялся, что взорвется мина направленного действия, у нее же заряд идет в одну сторону. Нам повезло, что не в нашу! Когда мы зависли — взрыв! А борттехник должен выпрыгнуть, что бы посмотреть уклон в горах, надо же сесть. Он после взрыва выпрыгивает, а ему кричу: «Там мины!» Нас уже осколками сечет, и, как в кино показывают, он задом в вертолет, на высоту метра, полтора обратно запрыгивает. Их ведь бросать нельзя!

Механик держит борттехника, тот наклоняется вниз, одного раннего затаскивает, другого. И мы взлетаем. Первую помощь обязательно оказали, там ногу оторвало одному, другому, и вот улетели оттуда.

В войне погибли мои однокашники. В 1982 году, 10 июля, мы оканчивали училище вместе, в одной эскадрильи летали, в Чите служили вместе, дружили семьями и в командировке вместе. Парашютов не хватало, время такое было — начало войны. Были бы парашюты — спаслись бы. А так земля метров на 800 — еще держались, когда метров 50 оставалось — управление перегорело, пикировали и взорвались.

У меня брат, тоже бортмехаником летал, прапорщиком, но нас в один экипаж не ставили, потому что есть закон — в одном экипаже родственники не летают, потому что если погибнут два сына, для матери очень тяжело.

Вот допустим лето, распорядок дня. В горах, в пустыне — везде жарко, чем жарче, тем больше разряжен воздух — мощность двигателя падает, значит нужно начинать когда прохладно, рано утром. Рассветает в 4–5, значит в 3 подъем, опробовать авиационную технику и понеслось! Либо с утра, там раненные, там убитые, там на кого-то напали… и до захода солнца. Потом прилетели, по стакану водки выпили и в койку. Погоды нет — зима, например, все равно выезжаем, опять задания какие-то. Ночью нельзя летать в горах, летали все равно, вытаскивали людей. Как так? Не оставлять же! Погоды нет, все равно на аэродроме. Помимо этого технику готовить нужно. Она же работала в таких условиях как камни, песок — износ двигателя идет; называется помпаж (двигатель «покидает» вертолет — разрушение двигателя идет).

Бывало, кино показывали, машина выезжает большая, кино смотреть начинаем…в Таджикистане Сталинградскую битву показывали. На русском языке уже не было — на таджикском, местном: «Гитлер, ага, Сталинград капут, вай-вай». Ну, такой вот там был перевод.

Впереди меня вертолет идет, его обстреливают, попадают в хвостовой винт, а он уже почти завис. Винт отказывает и начинает его вращать.

Я докладываю, что борт в пропасть скатился, метров 5, но зацепился. И на левом борту лежит, загорелся. Экипаж покидает вертолет. Правый блистер отлетает.

Смотрю, автомат вылетает, оттуда потом начинает экипаж. В общем, что-то непонятное творится. Потом уже рассказали: командир лежит самый нижний, борттехник по середине и правый. А борттехник-то не привязан — он на командира залезает, потом на правого и вылезает первый, а потом уже все остальные.

Из экипажа кому-то плохо, командиру, вроде бы. И опять заход, в общем, со второго захода забрал экипаж.

Я все это, оказывается, в эфир говорил. А там такой гвалт стоит!

Руководитель операции говорит: «А что это там за дым?».

«Да борт догорает», — отвечаем.

«Как догорает?!»

А уже минут 5 точно прошло! Эта война!

У меня есть представление, не реализованное, на Героя Советского Союза. Есть представление на Заслуженного летчика Российской Федерации. Там конкретно расписано.

Я сейчас точно не помню, но подготовил там порядка 200 летчиков первого класса, второго, третьего, сколько снайперов. А налет какой! Для вертолетчика у меня налет большой, где-то 7500 часов. Три войны: Афганистан, Таджикистан, Чечня.

Когда 3 года воевал — втягиваешься, а не по 2 месяца. Раз 2 месяца — втянулся, ушел, месяца 3 нет, потом опять нужно привыкать. Но все равно, не боятся только «дураки». Все равно, когда стреляют не очень приятно, главное, чтобы не в голову.

Больше всего нервировала вот эта смена мирной жизни и войны. Лучше сразу отвоевать. Есть такие, кто начал с самого 1981–1982 годов, так и до самого вывода войск.

Нам «бабай» дал казан литров на 180, здоровый, пол мешка риса, два барана. Подмастерья, помощники повара, кто морковку чистит, кто барана.

Мы с обеда начали готовить, а боевые действия никто не отменял. Только мясо заложил — вызывают. Отбомбились, отстрелялись — помешал, снова улетел. В следующий раз прилетаю — морковку бросил, снова улетел. К вечеру плов готов.

Ну, правда этот «бабай» казан и топор обратно не взял. Мы готовили из баранины и добавляли свиной жир. Хотя сначала пообещали, что не будем. А он потом увидел шкуру дикого кабана. А у них же религия, свинину нельзя. Мы ему потом, конечно, скинулись. Новый казан ему купили.

Зачем мы туда влезли?

А по большому счету, если бы мы там не были, то там были бы американцы, это однозначно.

Во-первых, нас афганцы просили, чтобы ввели войска, но больше оказать политическую и моральную поддержку, а потом, конечно, ввязываться в боевые действия. Если бы там были американцы, то простая ракета средней дальности, если поднять ее на плато 3000 метров, она стреляла бы дальше на 3000 километров. Ну, например, если Новосибирск они могли достать какими-то большими ракетами, то с Афганистана они могли бы прострелить тактическими ракетами. Вот даже хотя бы из-за этого.

В подготовке текста воспоминаний оказали помощь Ковалева Екатерина Романовна, Данилова Элеонора Александровна, студентки 1-го курса факультета экономики и менеджмента Московского авиационного института (государственного технического университета)

Васильев Александр Сергеевич

Знойный полдень нам показался холодным и мокрым

Я родился в 1965 году в городе Москве, на Красной Пресне, в семье рабочих. Закончил в 1982 году среднюю общеобразовательную школу № 312 Бауманского района. Член ВЖСМ

С 5 класса принимал участие в работе школьного музея юных героев-подполыциков Краснодона «Молодая гвардия». Вели активную переписку с родными и близкими, организовывали встречи, проводили беседы, экскурсии в музее. Шефствовали над могилой молодогвардейца Георгия Минаевича Арутюнянца на Новодевичьем кладбище в городе Москве. В 1980 году за активную работу в патриотическом воспитании молодежи наш класс был награжден поездкой в Польскую народную республику для посещения в городе Жешув могилы командира подпольной комсомольской организации Ивана Туркенича, смертельно раненого в августе 1944 года в бою за Польский город Глогув. В одном из лицеев города произошла наша встреча с учащимися старших классов, которые шефствовали над захоронениями советских воинов времен Великой Отечественной войны.