Когда осенние печали. Часть 3 (СИ) - Пиженко Эвелина Николаевна

- Не-а… - он произнёс это нарочно, чтобы подразнить Злату.

- Тогда иди в баню… - она, кажется, это поняла. – А, точнее, в сауну…

Глава 12.

Отключившись от разговора, Михаил усмехнулся про себя: о том, чтобы ехать домой, не могло быть и речи. Его шутливое удивление, что Злата ещё не дома, было, пожалуй, не к месту, двое суток на ногах – слабое оправдание… Хотя, мысли о том, как Злата ходит по его квартире, сидит, поджав ноги, на диване, подействовали как небольшой релакс… Он вдруг подумал, что в круговороте дел ни разу не вспомнил о том, что приезжает Даша… А вот Злата – она то и дело приходила на ум.

Впрочем, для этого были все основания: они работали в одной команде, и постоянно находились бок о бок, если не физически, то с помощью сотовой связи – каждые полчаса… Впрочем, времени для лирики было крайне мало: всё, что сообщила Злата, требовало немедленных действий. Отправляясь на встречу с Анной Морозовой, Михаил ожидал от неё новой информации по делу Лапина – мало ли, что могла «вспомнить» его близкая знакомая в порыве раскаяния. Но сведения, полученные в результате этой встречи, к делу не имели никакого отношения, и Миша пожалел, что не перенёс её на завтра. Хотя, откуда можешь знать, какие детали вскроются в результате разговора со свидетелем…

К тому времени, как он уехал на встречу с Морозовой, кое-какие сведения уже имелись. Теперь к ним добавились новые – более важные. Монах-висельник не имел при себе никаких документов, и установление его личности заняло добрую половину дня. Звонок в ближайший мужской монастырь, находящийся за двести километров от города, дал результаты лишь к полудню, и то неполные: удалось, наконец, выяснить, кто из монахов, покинувших монастырские стены в последние дни, ещё не вернулся. Таких было двое, но служитель смог сообщить лишь их монашеские, данные при постриге имена. Более полную информацию мог дать только игумен, но он сам был в отъезде и вернуться должен был только во второй половине дня. Дело осложнялось тем, что в монастыре не пользовались интернетом, и послать туда фото жертвы для опознания не представлялось возможным. Пришлось задействовать полицию близлежащего населённого пункта. Когда, наконец, личность монаха была полностью установлена, Михаил всё ещё беседовал с Анной Сергеевной…

…Бывший предприниматель решил бросить мирскую жизнь около десяти лет назад, и о причинах такого решения можно было только догадываться. Как и в случае с банкиром, на месте происшествия не было обнаружено ни одой явной улики, свидетельствующей о присутствии другого лица в момент суицида, в том числе и следов обуви. Впрочем, это было неудивительно: всю прошлую ночь шёл снег. Предсмертная записка была написана рукой самого монаха, и – в состоянии крайнего волнения. Это подтвердила почерковедческая экспертиза, проведённая на основании этой самой записки и листка бумаги, на которой были сделаны записи рукой потерпевшего – его обнаружили в келье и передали полиции.

- Ну, что, как дела?.. – вернувшись в отдел, Миша сразу прошёл к столу, за которым работала Злата. Присев рядом, заглянул в монитор её ноутбука.

- Звонил патологоанатом, - девушка на секунду обернулась. – Говорит, смерть наступила раньше, чем его на это дерево приспособили. То же самое и ты говорил…

- Угу… да видно было, что не удавился бы он сам, без подставки. Верёвка была недостаточно натянутой… А что у нас по жениху той девочки-утопленницы?

- Я как раз занимаюсь… - Злата щёлкнула мышкой – открылось новое окно на мониторе. – Ковалёв Игорь Павлович… тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения… судим… статья… вот – освободился… прописка…

- На адрес поехали?

- Поехали ребята, но уже отзвонились. Дома только мать, сказала, что сын после освобождения дома почти не жил, и уже год, как уехал куда-то за Полярный круг. Работает вахтовым методом, сюда не приезжает, звонит редко. Связь у них односторонняя. Как называется организация, мать не знает… Дала его телефон, он не пробивается. Видимо, использует только в определённый момент, когда хочет поговорить с матерью, потом отключает. Симка левая. Я проверила всех местных операторов: вообще нет действующих сим-карт, оформленных на этого Ковалёва. Видимо, пользуется только левыми.

- Понятно… Нужно за домом Ковалёва установить наружку.

- Уже сделано, товарищ капитан… Мишка!.. – от прикосновения его щеки Злата неожиданно взвизгнула. – Колючий!..

- Ясное дело – колючий… - он усмехнулся и, ещё раз потершись о её лицо щекой, встал и направился к своему столу. Открыв один из ящиков, пошарил внутри рукой. – Пойду, в туалете побреюсь. А где мой резервный станок?..

- Держи… - порывшись в своём столе, Злата извлекла на свет одноразовую бритву и маленький флакон пены для бритья.

- Странно… - Михаил улыбнулся. – Кладу в свой стол, а нахожу всегда – в твоём…

- Потому, что из твоего стола станки постоянно исчезают, - Злата нарочно нахмурилась. – Ими все пользуются после дежурства, кому не лень. А ко мне в стол нашим мужикам в голову не приходит заглядывать.

- Что бы я без тебя делал?.. – вернувшись, он шутливо повис у неё на плечах и как бы невзначай снова скользнул отросшей за двое суток щетиной по нежной женской коже.

- Медвежонок… - в этот раз Злата ласково прижалась к нему – на секунду, закрыв глаза. – Иди уже… брейся…

- Ещё бы в душ…

На самом деле времени не оставалось даже на бритьё. Ситуация складывалась критическая – где-то неподалёку орудовал серийный «мститель», и было неизвестно – сколько жертв у него по плану.

Вернувшись через десять минут в кабинет, Михаил застал Злату уже одетой. Несмотря на поздний час, дело не терпело отлагательств. О том, что, возможно, предстояла вторая бессонная ночь, было лучше не думать.

- У тебя там, случайно, никакого парфюма нет? – Миша решил пошутить напоследок. – Еду в элитный дом… нехорошо благоухать пеной для бритья…

- Духи «Кураж»… - достав из сумочки малюсенький флакончик, Злата дразняще покрутила его в руке. – Эксклюзив… Подойдёт?..

- А чего-нибудь помужественней… нет?..

- Помужественней, Мясников… - изящно кинув флакон в сумочку, Злата загадочно улыбнулась. – Если только бензином побрызгаться… Будешь благоухать как истинный представитель сильного пола.

- Тогда лучше чеснок пожую…

***

Кристина Лапина даже не скрывала своего недовольства, в очередной раз увидев на пороге дома следователя Мясникова. Отправив Злату к родственникам погибшей десять лет назад девушки, сам он решил навестить своего основного фигуранта. Лапин мог пролить свет на многие загадки, и задача разговорить его была сейчас первостепенной.

- Вот эти люди вам знакомы? – Михаил протянул Леониду фотографии монаха, утопленницы и предполагаемого преступника Игоря Ковалёва.

- Нет… - бегло взглянув на снимок девушки, Лапин на пару секунд задержался взглядом на монахе. Когда он увидел портрет Ковалёва, на его лице внезапно отразилась тень обречённости. – Не знакомы.

- А вам? – отметив про себя его реакцию, Миша резко повернулся к Кристине.

Нехотя взяв у него все три фото, она опустила глаза – Мясникову не удалось разглядеть их выражения. Но ему удалось заметить, как девушка в одно мгновение побледнела и изменилась в лице.

- У меня плохая память на лица, - Кристина резким движением всунула ему снимки в руки. – И вообще… что вы ещё от нас хотите?! Что вам нужно?! Папа нашёлся, не надо больше его тревожить, он – пожилой, больной человек, вы можете это понять?!

- Насчёт пожилого я бы поспорил… - Миша бросил на девушку проницательный взгляд. – А вот то, что ваш отец болен – это не вызывает никаких сомнений.

- Тогда в чём дело?! – в гневе Кристина так и буравила ненавистного следака своим колючим взглядом.

- Сомнения вызывает ваше поведение. Зная о том, что отец болен, вы спокойно уезжаете из дома, запрещаете ему звонить на ваш номер, да ещё и лекарства перекладываете в другое место.