Живой товар - Андрей Хазарин

Как бы там ни было, начальству следовало о происшествии доложить. А оно уж пусть после решает и распоряжения отдает.

В глазке мелькнул свет:

- Кто там?

- Мама, это я! - отозвалась Ира.

- Ирочка! Приехала! - Загремели запертые на ночь замки.

- Всего доброго, - капитан Петренко решил, что уже можно и попрощаться. - Желаю вам удачи.

- Спасибо, - успела отозваться девушка, слушая, как они затопали вниз по лестнице.

- Девочка моя родненькая, приехала, наконец-то! - Инна Васильевна втащила дочку внутрь и немедленно вновь загремелазасовами и замками.

Ира молча обводила глазами знакомую прихожую. Она ещё неперестроилась, не почувствовала, что дома.

Потом были долгие причитания и хныканья, мол, намаялась девочка моя бедненькая, намучилась. Худенькая стала, бледненькая...

Слова эти периодически тонули в грохоте кастрюль, хлопанье дверцы холодильника - крошечку надо было немедленно накормить.

Ира окунулась в привычную, хоть и порядком подзабытую уже атмосферу собственного дома. Она сидела на табурете в углу кухни и молча слушала мамочку, которая выдавала одну старую сплетню за другой, хотя называлось это "деточка, расскажи маме все-все".

Конечно, ни о каком рассказе "всего-всего" не могло быть и речи. Ира чувствовала, что вот эта полная женщина в нелепом халате - вовсе не та цель, к которой она бежала так долго. И никаких эмоций: ни "ах, как мама постарела", ни "Господи, наконец я дома"... Ну да, дом, ну да, мама... Только какое-то оно все не такое...

Хотя, наверное, дело было в другом - ещё не прошла отвратительная оторопь после нападения на шоссе. Ире все вспоминались эти страшные рожи за стеклами, выстрелы, стоны... Все это ещё жило в памяти. Капитан говорит, грабители... Ну уж нет! Правильно в посольстве сказали: твое дело молчать. Иначе самой будет хуже.

Мамочка языком мелет за двоих - ну и хорошо. Уж так она рада, так рада... Особенно её порадовали кольца с сережками, которые Ира привезла. Тащит на стол свою стряпню, причитает, сюсюкает... Одним словом, радуется. Интересно, надолго ли её радости хватит, скоро ли зудеть начнет? Завтра? Через три дня? Или через час?.. А сколькерых она кормить собралась среди ночи?

- Мама, ну куда столько?

- Кушай, деточка, кушай. Потом спатки пойдешь, а сейчас расскажи мне ещё что-нибудь, ты ж ничего толком не писала...

Инна Васильевна села напротив, подперла пухлым кулачком пухлую щеку и замолчала.

Видя, что теперь уже не отмолчаться, Ира начала рассказывать о пышности восточных базаров: бесконечные лавки и лавчонки, фрукты, благовония, ткани, ковры... Этот простой рассказ опять включил мамочку: а сколько стоит, а как выглядит, а почему же у нас намного дороже... Ты смотри, хватило соображения не спросить, а почему, мол, не привезла... Даже не верится. Небось, завтра спросит...

Вечер незаметно перешел в глубокую ночь. Только около двух часов разошлись по спальням. Спартанская обстановка своего закутка подействовала успокаивающе, глаза начали сами закрываться.

А может, она и уснула на какое-то время.

Вдруг дверь распахнулась, вспыхнул свет и в комнату вломилась мамочка в ночной рубашке, в руках скомканный носовой платок, вся в слезах.

Теперь она уже не причитала - орала как резаная, что её, несчастную, родная дочечка, шлюха такая, паскуда, опозорила. Она, мамочка, теперь даже на улицу выйти не может - стыдно ей, мамочке, людям в глаза смотреть.

- Ну расскажи, расскажи мне все! Как тебе там хорошо было!

- Мама, какого черта? Ты чего, со скандалом до утра не могла подождать?

- Ах-ах, разбудили деточку! Небось, там тебе по ночам спать не приходилось!

- Мама, уймись ты Христа ради! Что тебе от меня нужно?

- Опозорила меня, а теперь ещё спишь, дрянь!

- Мама, не ори, а то я орать начну! Я за год научилась там ругаться на шести языках! Дай отдохнуть.

Мамочку вдруг сорвало с места. Ира встала, закрыла дверь в комнату, выключила свет и легла.

Но Инна Васильевна не угомонилась. Теперь она стучала в стену Ириной комнаты, что-то кричала. Наверное, опять, что опозорена на всю жизнь, что стыдно из дому выйти... Потом начала тарелки бить... Ира надеялась, что не японские сервизные, а из кухни, которые попроще.

Она старалась не подать виду, что все это слышит. С давних времен помнила, что лучший способ утихомирить мамочкины психозы - не замечать их вовсе. Поэтому лежала неподвижно под одеялом, пытаясь отвлечься. И наконец уснула.

На улице уже светало. Шел пятый час утра. Наступила пятница, 28 июня.

* * *

На нашу фирму медленно, но верно надвигался мертвый сезон. Вот сегодня только пятница, а клиентов всего двое записано, да и те на середину дня. Я терпеть не могу в офисе бездельничать. Поэтому начала наводить порядок: добавила в свою картотеку последние данные, перенесла в блокнот все телефоны, которые были записаны на разных клочках бумаги, помогла Юльке в её документах разобраться. Уже собиралась - от полного безделья спуститься вниз за газетами, но зазвонил телефон. Можно подумать, что моему Колесникову и двух часов без меня не прожить.

- Да!

- Девочка приехала! Бросай все и бегом к ней!

- Зачем?

- Только не задавай лишних вопросов! И отвечай попроще - да, нет. Можешь сейчас отпроситься и поехать к ней?

- Попробую.

- Адрес у тебя есть. Постарайся убедить её, что ей обязательно надо исчезнуть, спрятаться... Ну, в общем, сама понимаешь...

- Да, понимаю.

- Все, езжай. Целую.

Трубка упала на рычаг. Приехала, значит, Ирочка. И теперь надо её спасать. А почему это мне надо? А кому? Валентина её спасет? Ох, я уже поверила... Ладно. Действительно - кроме меня некому, мне с ней будет проще договориться, чем Диме... А зачем вообще в это лезть? В героини захотелось? В спасительницы человечества?..

Дура! Если доберутся до нее, то рано или поздно доберутся и до тебя, чтоб не совалась. Единственный способ свою шкуру спасти - вывести негодяев на чистую воду. А если никаких негодяев нет? Ну, тогда просто предотвратить повторение таких кошмарных случаев и спасти репутацию родного заведения...

Ладно, в любом случае сначала уйти надо.

Вспомнился мне Гарик с потопом. О, вот это идея. И я поскакала к Лавруку.

- Виталий Валерьевич, мне уйти надо!

- Что случилось?

- Соседка снизу позвонила. Я протекла на нее.

- Ну вот, все у вас в рабочее время!

- Так в нерабочее я бы дома была и никого не залила!

- Ладно, беги, спасай свою соседку. Если долго провозишься, можешь не возвращаться. Все равно сегодня работы мало. Счастливо!

Да, по делу иногда наш шеф - человек. Жалко только, что не всегда. Но не будем требовать от судьбы невозможного. Человек есть человек, начальник есть начальник, и вместе им не сойтись...

Я торопливо сложила сумку.

- Юлькин, я домой - соседку заливаю. Шеф в курсе. Придется тебе за двоих отдуваться.

- Ладно, пробьемся. Давай беги быстрее.

И сказала-таки вслед:

- Дома надо чаще ночевать.

Ну это она зря. Я-то у себя дома ночую.

А по дороге, уже в метро, вспомнила, что ведь только вчера обсуждали мы с Димой эту ситуацию.

Единственная защита для Ирочки - исчезнуть на какое-то время из поля зрения тех, кто её продал. Если, конечно, её и в самом деле продали... И если, как мы предполагаем, к этому приложил руку Манохин, значит, она должна исчезнуть из поля зрения бравого Мюллера.

В лучшем случае начальник охраны девчонку запугает, чтобы никто от неё никаких сведений не получил. В худшем - она снова исчезнет, но уже навсегда.

А вот если спрятать её на некоторое время, можно получить убедительные факты и вывести на Манохина милицию. Или, если милиция не сочтет факты убедительными, напугать оглаской, но уже самого Манохина. Только анонимно напугать... Может, тогда к девчонке никто приставать не будет, а мы останемся в стороне. Возможен такой вариант? Наверное...

В том, что Иру попытаются изолировать, я не сомневалась. Сейчас смущало меня другое - смогу ли я убедить её спрятаться, а прежде всего, довериться мне. Стоит ей услышать, откуда я... Не дай Бог, характером и манерами в мамашку пошла! Правда, Юлька ничего такого не вспоминала - но ведь обстоятельства не те...

Я наш город хорошо знаю, когда-то ещё в студенческие времена летом гидом подрабатывала - поездила... Поэтому по адресу ориентироваться для меня - плевое дело. И квартиру Гончаровых я в два счета нашла.

Звоню, а руки трясутся.

- Кто там?

А голос из-за двери молодой. Мамочку я бы сходу узнала.

- Мне Инну Васильевну.

- Она на работу ушла.

Вот хорошо-то! Встречаться с Гончаровой-старшей мне сейчас меньше всего хотелось.

Наверное, девчонка за мной в глазок наблюдает. Может, и узнает - ведь видела когда-то...

Раздался лязг замков и дверь открылась.

* * *

Эту рыжую я где-то видела. Еще до отъезда. Нет, не помню, где. Но пусть зайдет - чего на весь подъезд переговариваться. Хиленькая, в случае чего я её по стенкам размажу. И потом - я уже почти ничего и не боюсь. Ну что ещё со мной произойти может?