Черная книга колдуна - Анастасия Вихарева

— Нет, я сильно занят, может быть, потом… — искренне сочувствуя, сказал он и вышел.

Марта и апрель пролетели незаметно…

Бригады строителей трудились в две смены. К первомайским праздникам реконструкцию дома почти закончили. Он изменился и теперь совсем не походил на тот, который Кирилл и мать увидели впервые. Дом был огромный, намного больше их городской квартиры, современный. Его утеплили, обшили кирпичом, обработав антисептиком древесину, так что с наружи он казался коттеджем, покрыли крышу синей черепицей. Пахло краской, клеем и лаком. На первом этаже теперь располагалась прихожая и лестницей на второй этаж. Ванная комната и комната матери располагались в том месте, где был пристрой. С другой стороны — гостиная, столовая и кухня. И не было таких огромных печей. В пристрое, в котором теперь была комната матери, печь отсутствовала, только небольшой камин, который мать попросила поставить на тот случай, если вдруг начнутся перебои с теплом. Дополнительно он выходил одним боком в ванную комнату, обогревая ее и нагревая котел с водой. В гостиной тоже был камин, совмещенный с печью, но места она занимал раза в два меньше, чем та, которая была. И окна в доме теперь больше напоминали городские. На втором этаже расположились комнаты Кирилла и Александра с большими теплыми лоджиями.

Комната Кирилла понравилась не только ему, но и новым друзьям, которых он наконец-то смог пригласить в гости. И они часто засиживались допоздна за компьютером. Мать постоянно задерживалась на дежурствах, гнать их было некому. Особенно те, у кого дома своего компьютера не было. А компьютер у него был хороший, новый — мать купила его, забрав старый на работу.

И, наконец-то, вещи заняли свои места. Но когда их расставили, оказалось, что их так мало, что дом казался почти пустым. Сразу же встал вопрос о покупке новой мебели. Деньги, предназначенные на ремонт, еще оставались. Артур Генрихович не обманул, материалы им оплачивать не пришлось, бесплатно подвели и газ. Кирилл надеялся, что и его мечта, наконец, сбудется, часто проверяя и обустраивая будку, но когда мать собралась в город за мебелью, речь о собаке сразу же превратилась в укор:

— Кирюша, у нас так много не хватает и так много надо, что о собаке думать в настоящее время просто глупо! Хорошая собака стоит столько же, сколько уголок школьника, который тебе необходим!

Кирилл пожалел, что его вообще родили. Он пережил обиду молча, развернулся и ушел к Лехе с Серегой, у которых собака была — любимая, никому не мешала, и вряд ли они променяли бы своего друга на уголок школьника или даже роликовые коньки.

Он глотал слезы, обнимая за шею чужого друга, вылизывающего его щеки, издали наблюдая за тем, как мать и Александр садятся в машину. Такого лохматого веселого четвероногого друга у него никогда не будет, ему оставалось только завидовать своим приятелям. Конечно, в доме жил странный кот, но кот не нуждался в друге. Он изредка появлялся в доме, никого не подпуская и ни к кому не проявляя привязанности, а иногда пугая своим внезапными набегами и исчезновениями, оставаясь равнодушным и к колбасе, и к молоку, и к кошачьему корму. В последнее время Кирилл уже и побаивался его, заметив в нем некоторые странности, присущие нечистой силе. Не выказывая ни враждебности, ни дружеского расположения, обычно, когда Кирилл оставался один, вдруг оказывалось, что он сидит неподалеку и наблюдает за ним желто-зеленым взглядом, с красными пляшущими огоньками в глазах. Кирилл в такие минуты боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть его. А если вставал, кот буквально проваливался сквозь землю — и каждый раз, перед тем, как ему исчезнуть, на мгновение темнело в глазах.

В существование кота верила только мать, да еще отец бывшей невесты Александра Яков Самсонович. Скользкий, слащавый тип, казалось бы, после незначительной просьбы матери к рабочим сообщить ей, если вдруг увидят кота, чтобы поймать его, переменился в противоположную сторону в тот же миг, точно его подменили. Теперь он каждый день интересовался судьбой зверя, излучая неподдельную заботу и беспокойство. Свой интерес он объяснял просто: кот был редчайшей породы, а принадлежал он приемной его матери Авдотье, но после ее смерти кот исчез — и теперь, с его возвращением, вернулась и надежда обрести вновь утраченное сокровище.

В его объяснениях Кириллу чудился подвох, но объяснить себе в чем же, собственно, он заключается, Кирилл не смог. Кот действительно сильно отличался от прочих котов, и мать с этим согласилась. Во-первых, его размеры, втрое больше обычного. Во-вторых, черная шерсть, ниспадая до самого полу, обладала какими-то фантастическими свойствами, помогая ему быть невидимым. Однажды Кирилл на мгновение отвел взгляд, сразу же потеряв кота из виду, а спустя минуту, вплотную приблизился к тому месту, где заметил его, увидел кота снова — в той же позе, в какой сидел до исчезновения. В-третьих, огромные его лапы с острыми длинными когтями с металлическим отливом и хищные клыки и острые зубы, которые напугали бы кого угодно. Кот словно специально подражал нечистой силе, чтобы оправдать про себя самые нехорошие мысли. И, пожалуй, Кирилл с удовольствием вернул бы его хозяевам, чтобы он однажды не перегрыз им всем горло. А кот, в свою очередь, в друзья не набивался, оставаясь диким.

Вряд ли такой таинственный зверь стал бы встречать у ворот дома или дежурить возле школы. Кирилл мечтал о друге, который мог бы разделить и горе, и радость — и невольно проверял конуру, будто друг там должен был появиться сам собой. В утепленной будке не хватало только подстилки да самой собаки — пусть непородистая, пусть маленькая, но живая душа. Отказ купить собаку стал ударом в самое сердце. До последней минуты Кирилл отказывался верить, что и мать предала его. Но когда она с Александром вернулись из города, понял, что бы они ни творили, как бы ни поганили жизнь, ему придется безгласно терпеть их обоих, падая вместе с ними — а подниматься придется самому. Тут уж ничего не поделаешь.

Кирилл лежал на кровати и безучастно пялился в потолок, не проявляя интереса к тому, что передвигали внизу мать и Александр. Он не ответил и тогда, когда мать позвала его обедать. Всякое желание разговаривать с кем-либо пропало. Жизнь снова казалась ему беспросветной. И когда мать зашла в комнату и позвала его с собой в магазин, Кирилл не ответил, лишь отвернулся к стене. Здесь всем было хорошо, кроме него.

В какой-то степени и он радовался переменам. Мать изменилась, ей стало намного лучше. На лице ее появился румянец. В последнее время она сама вела прием и проводила операции. За месяц открыла новую лабораторию, привела в порядок родильное отделение — и, наконец, заработало оборудование, купленное захаровскими владельцами. Мать как-то незаметно расцвела и перестала вспоминать о городе, об их квартире, о папе. Изменился и Александр, перестал пить, даже собирался восстановиться в институте, много говорил об Ирине. Последние два дня были из тех редких дней, когда мать была дома, занимаясь исключительно домашними делами.