Грязное мамбо, или Потрошители - Эрик Гарсия

Половина трехэтажного здания обрушилась, и пол в комнатах первого этажа завалили мелкие обломки. Мы стояли в дверях, ожидая новых криков, чтобы понять, куда идти. Я сжимал тазер в правой руке, «маузер» в левой. Скальпель я заткнул за пояс, чтобы сразу выхватить в случае чего; кончик лезвия слегка впивался мне в пах. Бонни по-прежнему держала в руке свой тридцать восьмой, но небрежно, явно не веря, что им придется воспользоваться. Ну и глупо. Всякую секунду нужно ожидать перестрелки или рукопашной. Иначе по закону подлости обязательно нарвешься.

Крик донесся из комнаты прямо перед нами.

— Там, — сказала Бонни и уверенно двинулась вперед. Пригнувшись, она миновала частично обрушившийся дверной проем и исчезла в темноте. Я нажал на кнопку предохранителя, опустил руку с «маузером» и последовал за Бонни.

От его шеи мало что осталось. Понятно, почему девушка так вопила.

— Успокойся. — Я попытался оттащить ее от лужи крови и малоаппетитного месива на месте гортани. — Тише, перестань кричать. Возьми себя в руки.

Но мои медвежьи объятия только усилили истерический припадок: ее голова моталась вверх-вниз, подбородок ударялся в грудь, длинные светлые волосы так и летали в воздухе (несколько попало мне в рот, пришлось отплевываться).

— Можешь что-нибудь сделать? — спросил я Бонни, но она только стояла рядом, поглаживая девушку по руке и что-то шепча ей на ухо.

Парень на полу был мертв, вне всякого сомнения, и, насколько я мог разглядеть, не имел щитовидной железы. Щитовидка, конечно, маленькая, но когда знаешь человеческую анатомию так, как я, в частности, где должны быть непонятно почему отсутствующие органы, то кровь и месиво развороченных тканей вам не помешают. На шее парня зияла дыра, которой по идее быть не должно, и через это отверстие щитовидку и вынули. Вернее, искусственную щитовидку.

— Расскажи, что случилось, — попросила Бонни.

Девушка немного пришла в себя, но все еще хватала ртом воздух, всхлипывая без слез, порываясь сообщить сразу все.

— Он… он… Я принесла ему… Принесла ему ленч… Захожу… А он лежит… Лежит вот… вот так… — Она снова разревелась, и Бонни крепко обняла ее.

Я почувствовал себя лишним. Стоять и смотреть, как обнимаются две женщины, оказалось ничуть не возбуждающе. В углу, рядом с перевернутой коробкой с пятнами от еды, я заметил знакомый желтый листок со следами окровавленных пальцев на полях. Лезвием скальпеля подцепил бумажку и повел по стене на уровень глаз, чтобы толком рассмотреть.

«Кредитный союз, официальный возврат кредита», — гласило название, а ниже значилось: «Одна щитовидная железа. Просрочка платежа сто двадцать дней». Дальше шли имя и возраст клиента, последний известный адрес и место работы.

Не успел я дочитать, как девушка сорвала листок со стены и оттолкнула скальпель, порезав при этом большой палец. Кровь закапала с ее руки в огромную лужу на полу.

— Вот что они мне дали, — всхлипнула она, размахивая бумажкой в воздухе. Бонни, с мокрыми глазами, подошла к ней.

— Это квитанция, — пояснил я. — Тебе нужно ее сохранить. Для отчета.

Она не успокаивалась:

— Дали это, а забрали моего парня…

— Они забрали щитовидку твоего парня, — поправил я. Слова вылетали изо рта с ураганной скоростью — шквал фраз, которые я повторял сотни раз за время своей карьеры. — Они не забирали твоего бойфренда. Только свой товар, и у Кредитного союза есть право на этот товар, так же как у тебя есть права на твое имущество. Если они не будут отбирать неоплаченные органы, корпорация разорится и люди, нуждающиеся в медицинской помощи, не смогут ее получить. Кроме того, согласно Федеральному кодексу искорганов, раздел двенадцать, параграф восемнадцать, они и/или их агенты по закону не имеют права реанимировать пользователя упомянутого товара, если платеж не был произведен им…

На этом она снова разрыдалась. С женщинами вечно одна и та же история.

Федеральный кодекс искусственных органов был священным писанием для тех из нас, кто жил под его защитой. На шестистах с лишним страницах детально разбирались все возможные ситуации с участием производителя, торгового склада, субъекта прямого маркетинга, клиента и органа; кодекс служил нам последней инстанцией во всех случаях ошибок или недоразумений. Много раз мне приходилось сидеть в незнакомой гостиной и зачитывать статью за статьей какой-нибудь вдове или вот-вот вдове, получая в результате лишь удары, пинки или выстрелы, хотя мне немалого труда стоило заучить этот талмуд наизусть.

Я допускаю, что у некоторых были законные основания для недовольства, и могу лишь надеяться: те, кому по службе положено разбирать претензии, получают хорошее жалованье. Внизу квитанции указан телефонный номер — подчеркиваю, бесплатный телефонный номер — и часы работы с девяти до пяти с понедельника по субботу; в случае возникновения проблем вас выслушают, вникнут в ситуацию и во всем разберутся в течение нескольких недель.

Однажды я изымал тонкий кишечник «ИС-9», который «Кентон» до сих пор выпускает. В результате канцелярской ошибки мне не выдали эфира, поэтому я обездвижил клиента с помощью тазера и вколол ему несколько инъекций торазина, чтобы отключился на время изъятия. Но надо же такому случиться, чтобы посреди процесса домой вернулась его жена и подняла крик, мол, они внесли все месячные платежи, это у нас напутали в бумагах и произошла ужасная ошибка. Я сочувствовал, но она не давала мне делать мою работу, поэтому снова пришлось применить тазер. Это разрешается законом — раздел десять, параграф три Федерального кодекса искорганов, препятствование лицензированному специалисту по возврату биокредитов, — но мне, сами понимаете, это радости не доставило.

Ну, в общем, изъял я «ИС-9», принес его в «Кентон», получил комиссионные, а спустя два месяца меня вызывают и говорят — это действительно была канцелярская ошибка, клиент не только вносил проценты в срок, но даже немного переплатил в итоге. Нормальный честный покупатель с безупречной кредитной историей, просто чей-то ляп в записях. Его жена позвонила по тому бесплатному номеру, когда я ушел, и вечно бдящая, как водится, служба по работе с клиентами не успокоилась, пока все не выяснила. «Кентон» послал меня извиняться.

Я пришел в тот дом с корзиной фруктов, подарками для детей клиента и бесплатными сертификатами на искорганы для вдовы. Ей возместили полную стоимость того, что они уже выплатили за орган, плюс несколько тысяч долларов сверху — полагаю, в качестве бальзама на раны. По правилам Федерального кодекса, в случае ошибки полагается всего лишь возместить выплаченную сумму в полном объеме, и материальная помощь лишний раз доказывает, какие все-таки прекрасные люди работают в «Кентоне».

Я чувствовал себя Санта-Клаусом, вручая подарки детям и деньги вдове.

Комиссионные мне оставили.

Но эта девушка не желала ничего слушать: ее крики перешли в рыдания, вскоре сменившиеся всхлипываниями. Я предлагал ей встать, встряхнуться и приободриться, но девица была безутешна. Бонни, лежавшая рядом с ней на полу, пытаясь отвлечь от горестных мыслей, поднялась и резко отошла. В руках у нее была желтая квитанция.

— Вроде все чисто, — сказала она. — Джессика говорит, они скрывались несколько недель. Ее приятель электрик… то есть работал электриком, но попал под сокращение, деньги ушли на еду и оплату жилья, а щитовидка… ну…

— Знаю, знаю, — хмыкнул я. Слышал все это раньше. Еда, вода и крыша над головой — этому детей учат в школе. Три кита, на которых все держится; заботься в первую очередь об этом, а остальное приложится. Вранье. — В общем, их нашли.

Бонни кивнула:

— Сегодня утром, когда она вышла за едой. Они слышали шум, но надеялись, что в здании безопасно. Она купила хлеба и сыра дальше по улице, вернулась и увидела… это. Она отлучилась впервые за десять дней.

— Да здесь можно в десять минут уложиться, — сказал я. — Щитовидку вообще за пять достают.

Девушка вновь затряслась в рыданиях. Бонни пошла к ней, а я внимательно вчитался в оставленную квитанцию. Никогда не мог понять, почему люди выбрасывают деньги на искусственную щитовидную железу, когда существует отличная альтернатива — таблетки. Зачем связываться с заменой органа и наживать себе головную боль, если дважды в день можно проглотить тридцать миллиграммов левотироксина и забыть о проблеме?

Внизу квитанции ставится специальный код, который могут расшифровать только работники Кредитного союза. Из аккуратной цепочки цифр у нижнего края я узнал, что кредитный рейтинг клиента, когда он брал щитовидку, составлял восемьдесят четыре и четыре десятых — вполне надежный уровень при сегодняшнем финансовом климате, и ему решили предоставить кредит под тридцать два и четыре десятых процента на сто двадцать месяцев. И снова все честно, учитывая обстоятельства. Свой «Джарвик» я брал под двадцать шесть и три десятых процента, но это специальная ставка, на которую пошли мои бывшие работодатели, которым я все равно не пошлю открытку на Рождество, скупердяям.