Цыпочка - Дэвид Стерри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я действительно схватил торшер. И он оказался тяжелым. Прекрасный вес. Как раз достаточный для того, чтобы расколоть черепушку, как кокосовый орех, и посмотреть, как мозги вытекают на пол. Я замахнулся торшером на Моржа, который обмочил свою шелковую пижаму. Я посочувствовал парню. Он хотел всего лишь немного пощекотать нервы и получить пару легких шлепков. Не такой ураган боли.
Но я уже не мог остановиться.
Со всей дури я ударил торшером впереди себя, но вместо головы Моржа я разбил стеклянный столик, искрами рассыпавшийся на осколки.
Телевизор. Да! В следующую секунду я уже бомбил торшером дымивший экран. Искры сыпались вокруг меня, будто в Калифорнии начался электрический шторм.
Я вспотел и тяжело дышал, получая оргазм от насилия, которое я распространял вокруг себя, разрушая жизненное пространство Моржа.
Я взглянул на него, твердившего только: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»
— Хочешь еще раз пососать мои волосы, ты, кусок дерьма? — с ненавистью процедил я.
Ярость захлестывала меня, обвивалась вокруг, как дьявольская змея, ведущая орды гуннов куда-то за горизонт, чтобы насиловать тамошних женщин и поедать младенцев.
Джейд с обернутым вокруг головы пластиковым пакетом.
Я медленно наклонился, ухватился за коврик, выдернул его из-под лежащего на нем тела и стал засовывать его Моржу в рот.
— Ну, как? Разве это не сексуально?
Я еще раз размахнулся и ударил его по носу. Я всегда хотел это сделать. Я столько раз видел это в кино, и там это выглядело очень круто. Но в реальной жизни это оказалось не так уж круто. У меня жутко заболели костяшки пальцев. Хотя, надо признаться, звук удара и правда был интересным — шмяк — кость о кость.
Голова Моржа откинулась назад и ударилась о стенку с глухим стуком.
Как разъяренный кавалерист, я продолжал крушить все вокруг, а потом упал на колени, наклонился и посмотрел Моржу прямо в лицо:
— Если ты расскажешь Санни или кому-то другому о том, что произошло, я вернусь и прикончу тебя. Ты меня понял?
Ответа не было.
Морж не двигался.
— Эй, ты в порядке?
Ответа снова не последовало.
А вот теперь я испугался. Я представил фотографии мертвого Моржа в криминальной хронике, увидел квартиру, выглядящую как Дрезден после бомбежки. О черт, что я наделал? Я приложил руку к его рту. Морж еще дышал.
Удирая оттуда во все лопатки, я старался не думать о плохом: о смерти, наручниках, тюрьме и прочих подобных глупостях.
* * *Однажды, когда мне было пять лет, я играл с соседскими мальчиками, которые были немного старше меня. Кто-то из них бросил мяч слишком высоко, и, пролетев у меня над головой, он покатился в ворота соседнего дома, где сидела на привязи уже, наверное, лет сто старая немецкая овчарка.
Я увидел белый мячик, лежащий на зеленой травке, и побежал за ним. Я вбежал в ворота и, наклонившись за мячиком, услышал позвякивание металлической цепи. Я поднял голову и увидел летящую на меня немецкую овчарку с оскаленными зубами, готовыми впиться в мою плоть. Я успел увернуться в последнюю секунду, и собачьи зубы сомкнулись на штанине, в нескольких сантиметрах от моего маленького пениса.
Я закричал так громко, что поставил на ноги всю округу.
* * *Я гнал свой мотоцикл, касаясь пейджера, а мои разбитые костяшки адски болели. Я представлял себе полицейских, обследующих с собаками комнату Моржа, снимающих отпечатки пальцев и обыскивающих все вокруг в поисках доказательств, что все это сделал я. Я представил себе первую страницу «Лос-Анджелес таймс», на которой будет размещена моя фотография в наручниках. «Мальчик-преступник пойман!»
Мои родители в суде, опозоренные моим поступком. Моя стыдливо понурившаяся голова, опороченная Судьей, которого я считаю символом всего того, что неправильно в Америке. Кристи и ее родители, качающие головами. Пробуждение в тюрьме в одной камере с высоким негром в рубашке «Секси».
Смени пластинку! Сейчас же, сейчас же, сейчас же!!!
План. Мне был нужен план. Я мог бы ехать на своем мотоцикле до тех пор, пока не добрался бы до индейских резерваций, чтобы остаться там жить. Или поехать на Аляску и работать на тамошнем трубопроводе. На трубопроводе всегда найдется занятие для хорошего парня. Поехать в Мексику. У меня достаточно денег, чтобы жить по-королевски и заиметь маленькую сеньориту, которая будет готовить мне еду и осчастливит меня.
Я проехал по своей улице, но не остановился. Агенты ФБР первым делом придут ко мне домой и будут разговаривать со знакомыми, собирая по крупицам доказательства, чтобы отправить меня в тюрьму, где я буду страдать до конца жизни.
О черт, что подумает Санни? Я старался избегать этой мысли, но она все настойчивей стучала у меня в голове. Да пошел он ко всем чертям, этот гребаный сутенер. Я сдам его. Пусть знают, если я попадусь, я потяну за собой всех. Господи, о чем я думаю? Эти ублюдки из «Голливудского агентства по найму» — убийцы. Они убьют меня.
Так. В зеркальце заднего обзора я увидел копа. Он сигналит мне, чтобы я остановился. Или мне просто показалось? Не знаю. Я свернул на другую улицу. Полицейский проследовал за мной. О черт, у меня на хвосте сидит коп. Я вздохнул, представив себе сообщение в шестичасовых новостях о том, как я смылся от лос-анджелесской полиции.
Я снова свернул на боковую улицу, быстренько повернул еще раз и потерял его. Я сказал «потерял», но на самом деле вряд ли можно потерять того, кто не преследовал вас.
План, план, мне нужен план.
И вдруг на меня снизошло по-настоящему мистическое прозрение.
Кристи.
Я буду чистым, я сделаю это для нее, я исправлюсь.
А потом я почувствовал в кармане пейджер — тяжелый и холодный, источник всего зла в моей жизни. Теперь я это окончательно понял. Я слез с мотоцикла, достал из кармана пейджер и медленно поднял его над головой.
Холодный и тяжелый, черный пейджер лежал в моей руке.
Я закончил свои курсы цыпочек.
Я размахнулся изо всех сил — бац!
Когда пейджер ударился о землю, он раскололся на миллион холодных черных осколков, разлетевшихся по всем голливудским бульварам.
Наконец-то свободен. Наконец-то свободен.
Глядя на внутренности своего пейджера, разбрызганные по асфальту, я чувствовал себя героем, только что убившим тирана и освободившим свой народ.
Я больше не был цыпочкой.
18. Вопрос
Когда придет мой конец, я знаю, что меня назовут обычным жиголо, и жизнь продолжится без меня.
Юлий Браммер в переложении Ирвинга ЦезаряМои разбитые суставы адски болели, но я припарковал свой мотоцикл и оставил его стоять в гордом одиночестве. Я больше не прикасался к пейджеру. Его просто не было. Я больше не работал на Санни.
Стемнело, а я, как животное, пугался каждого звука, раздававшегося на голливудской боковой улочке. Теперь я понимал, как чувствуют себя те, кто находится в списке десяти разыскиваемых ФБР преступников. Мне казалось, что за каждым деревом кто-то скрывается, кто-то выглядывает из-за каждого угла, стараясь незаметно подкрасться ко мне и схватить за воротник. Я никак не мог привести в порядок дыхание. Как бы мне хотелось иметь пистолет. Я задумался о том, где можно его достать. Санни точно знает. О черт. Санни. Теперь он будет меня ненавидеть. После всего того, что он сделал для меня, я просто кинул его. Но, по правде говоря, он это заслужил.
Ну и ладно важно.
Неожиданно одна из машин довольно быстро проехала мимо меня и стала парковаться на той стороне улицы, по которой я шел. Я спрятался за угол какого-то здания. Двое накачанных парней, очень похожих на сотрудников «Голливудского агентства по найму», быстро вышли из машины и направились в мою сторону. Один из них полез в карман за пистолетом. Вот дерьмо. Я уже начал мысленно прощаться с жизнью, когда он вытащил из кармана ключи. Пистолета не было. Пистолет был только в моей голове. Он оказался всего лишь порождением больного воображения, но был заряженным, снятым с предохранителя, а мой собственный палец медленно нажимал на курок.
Черт, я должен держать себя в руках. Морж остался валяться на полу. Дерьмо, как же это произошло со мной? Хотя… Я ведь сам позволил этому случиться. Но я не хотел уезжать из дома. Это не моя вина, что у моего отца был нервный срыв. Я не виноват, что моя мать была так занята своей новой любовью, что не хотела меня видеть. Разве это моя вина? Нет, черт побери.
Ну и ладно.
Морж просто получил чуть больше унижений и наказаний, чем было оплачено. Кроме того, он получил ценный урок — не стоит нанимать проблемную молодежь для удовлетворения своих извращенных потребностей. Может быть, этот прискорбный случай изменит его жизнь, и он станет полезным членом общества. Черт, возможно, я даже оказал услугу этому парню. Да и потом, кому он об этом расскажет? Полицейским? А что он им скажет? Что заплатил цыпочке, чтобы тот унижал его, а ситуация немного вышла из-под контроля? Нет, я не думаю, что он заявит в полицию.