Зачарованная - Холли Блэк

— Ну ладно.

— Хорошо. — И Кении отключился.

От разговора у Кайи осталось чувство, будто она на голодный желудок выпила кофе, два дня простоявший в чашке. Нервы звенели от напряжения. Кайя не удивилась, когда, подняв руку, обнаружила, что та дрожит, словно струна гитары, задетая неосторожными пальцами. Девушка закрыла глаза и сделала глубокий вдох, затем стащила изорванные шмотки Корни и переоделась в чистое. Одежда легко скользнула поверх иллюзорной гладкой человеческой спины, но Кайя-фейри ощущала, как мягкая хлопковая ткань футболки прижимает ее крылья.

Было странно стоять возле школы, в которую ты должна была ходить, но не ходила. Некоторые из ребят выглядели знакомо — наверное, она встречалась с ними в младших классах. Большинство же казались чужаками, какими, в сущности, и были.

«Люди, — шептал голос в сознании Кайи. — Все они люди, а ты — нет».

Она покачала головой. Ей не нравилось, к чему вели такие мысли. Достаточно мучило ее уже то, что она несколько лет не посещала школу. Иногда, как вот сейчас, ей этого не хватало. Кайя ненавидела начальную школу. Она и Дженет были просто обречены стать подругами. Ребята дразнили Дженет за поношенную одежду, а Кайю — за истории, которые она рассказывала. Но в большом городе никто не знал Кайю, и, кроме того, там встречалось множество странных детей. Но как раз когда дела в школе пошли на лад, она ушла оттуда.

— Привет, — сказал Кении.

Он был одет в плотную темно-синюю куртку поверх серой футболки, а глаза его скрывались под солнечными очками. Подойдя поближе, он снял очки. Под глазами у него темнели синеватые полукружья.

— Почему ты мне вчера не позвонила? Я оставил тебе целый миллион посланий. Твоя мать сказала, что ты у Дженет, но я проверил, и тебя там не было.

— Извини, — ответила Кайя. — Я уходила.

Вид у Кении был такой серьезный, что Кайю это даже неожиданно развеселило. Теперь магия пришла легко, она хлынула в пальцы Кайи, иголочками кольнула язык, но девушка не сделала ни малейшего движения, чтобы снять чары.

— Кайя, я… — начал Кении, но затем, казалось, передумал и произнес совсем другое: — Не могу спать. Я не могу есть. Все, что я могу, — это думать и думать о тебе.

— Я знаю, — нежно произнесла она.

Мимо проходили ребята, искоса поглядывая на Кении. Неожиданно Кайя осознала, почему она позволила ему поцеловать ее тогда на ужине, почему она вообще хотела заполучить его.

Она хотела контролировать его.

Он олицетворял собой каждого из наглых дружков, плохо обращавшихся с ее матерью. Он представлял для Кайи каждого мальчишку, который обзывал ее ненормальной, потешался над ней или просто кричал, чтобы она заткнулась и убиралась прочь. Он был в тысячу раз менее реален, чем Ройбен.

Рот Кайи растянулся в широкой ухмылке. Она больше не хотела притворяться и доказывать, что достойна внимания Кении, не желала знать, чем губы самого популярного парня в школе отличаются от губ любого другого мальчишки.

— Пожалуйста, Кайя, — тихо промолвил Кении.

Крепко взяв девушку за запястье, он попытался притянуть ее к себе.

На этот раз она резко отпрянула прочь, не позволяя ему обнять ее, не давая ему даже шанса получить еще один поцелуй. Вместо этого она вывернулась из его рук и вскочила на цементные ступени крыльца.

— Хочешь чего-нибудь? — поддразнила Кайя.

Ребята остановились, наблюдая за этой сценой.

— Тебя, — ответил Кении, вновь потянувшись к ней.

Но девушка танцующим движением увернулась от его рук и рассмеялась.

— Ты не можешь получить то, чего не сумел поймать, — усмехнулась Кайя, склонив голову набок.

Безумие неистово плясало в ее жилах. Как посмел он заставить ее почувствовать себя неуклюжей? Как посмел он заставить ее взвешивать каждое слово?

— Кайя! — воскликнул он.

Девушка присела на корточки, широко раздвинув колени и вздернув подбородок.

— Ты обожаешь меня, Кении?

— Да! — вне себя отозвался он.

— Я вскружила тебе голову? Ты смог бы умереть за меня?

— Да!

Глаза Кении были темны от желания и ярости. Позади него смеялись и перешептывались школьники.

Кайя тоже рассмеялась. Ей, в конечном итоге, было все равно.

— Скажи еще раз, что бы ты сделал ради меня?

— Все, что угодно, — без колебаний ответил Кении. — Дай мне шанс. Заставь меня сделать что-нибудь.

Смех замер на губах Кайи. Она сорвала с него чары, быстрым взмахом руки разорвав их нити, как будто смахивала прочь паутину.

— Не важно, — промолвила она, злясь и сама не зная, на что именно злится.

К злости примешивался нежданный стыд.

Кении оглянулся по сторонам, очевидно только сейчас отчетливо осознав, где находится. Кайя видела, как краска заливает его татуированный затылок. Потом Кении посмотрел на девушку с выражением ужаса.

— Что, мать твою, ты со мной сделала?

— Скажи Дженет, чтобы она мне позвонила, — отозвалась Кайя.

Ей было наплевать, что ее слова прозвучали полной бессмыслицей, ей стало безразлично все, кроме желания уйти отсюда, прежде чем она окончательно потеряет контроль над собой. Даже не взглянув в сторону Кении, она пошла через школьную парковку, направляясь домой.

Джимми ждал ее в конторе заправочной станции. Он протянул ей синюю куртку с логотипом «Амоко» на плече. Кайя никогда не видела, чтобы Корни носил такую форму, однако послушно натянула куртку, слушая объяснения Джимми, что ей надлежит делать.

Время от времени на станцию въезжали машины, и Кайя осторожно сжимала заправочный пистолет, тщательно следя за тем, чтобы не коснуться металла.

Голова у девушки кружилась от едкого запаха бензина и пугающих мыслей о том, что она совершила. Ей казалось, что это хорошо и абсолютно правильно — мучить Кении, как это делала она. И теперь, зная о том, на что она способна, возможно ли разучиться этому? Или же пройдет немного времени и она снова поступит так же?

Невдалеке раздался шорох, и Кайя настороженно взглянула в сторону леса. Наступал Хэллоуин, и Джимми предупредил ее, что ребятишки могут попытаться выкинуть какую-нибудь шуточку на заправке.

Однако из леса появилась фигура с волосами, черными как смоль. Плащ, наброшенный на плечи, был откинут назад, открывая подкладку, сплошь усаженную шипами. Кожа визитера была мертвенно-бледной, и кроме нее черноту его облачения нарушал лишь белый камень, висящий на длинной цепи на его шее.

— Ты? — спросила Кайя. — Ты тот, о ком говорил мне Шип из Летнего народа?

Она видела этого рыцаря беседующим с Никневин на балу. Судя по всему, он был верным слугой королевы. Быть может, в этом заключалась часть плана?

— Теперь ты в хороших руках, — произнес Нефамаэль.