Рейдер - Михаил Михеев

Так или иначе, но Гиреев был постарше остальных и, хотя очень большим опытом похвастаться тоже не мог, но по молодости успел поучаствовать и в паре рейдов, и даже в одном абордаже. Этого хватило ему, чтобы понять и накрепко запомнить две вещи: тот, кто умирает – умирает навсегда и ничего красивого нет ни в героической, ни в трусливой смерти, а еще первым умирает тот, кто слишком долго думает. Поэтому он просто откатился в сторону и крикнул «Тревога!». Пускай лучше над ним потом смеются, чем… Додумать он уже не успел. На просыпающихся, еще только начавших приходить в себя товарищей со всех сторон полетело несколько тонких, но, видимо, очень прочных сетей, а вслед за ними бросились темные, расплывающиеся во мраке фигуры.

Гиреев бросил взгляд на часового – там уже кипела схватка. Похоже, нападающие хорошо знали, с кем они имеют дело – они даже не пытались драться с десантником, а старались примитивно задавить его числом, массой, не дать применить оружие. Хотя, надо сказать, работали грамотно, друг другу не мешали и шансы имели неплохие. Уже одно то, что с начала боя не прозвучало ни единого выстрела, говорило о многом. Хотя бы о том, что этот выстрел сделать не дали.

Гиреев равком выхватил из кобуры лучемет, но выстрелить не успел. Короткий, резкий свист, запястье пронзила боль и оружие, выбитое из руки капитана, улетело куда-то в темноту. Он резко обернулся – прямо перед ним, метрах в трех, стояла темная фигура и в руке у нее был кнут. Самый обычный кнут, неплохое оружие в умелых руках. Вот только когда-то, еще в Академии, Гиреева учили владеть и таким оружием, а умеющий владеть должен уметь и обороняться.

Кнут свистнул в воздухе, но теперь капитан был готов – рука, затянутая в десантный комбинезон, взлетела навстречу, наноброня поглотила энергию удара. Тонкий конец кнута со вшитыми тяжелыми, явно свинцовыми шайбами, обернулся вокруг руки в три оборота. Таким кнутом можно сломать хребет волку, да и человеку тоже, но ударивший явно не собирался не только убивать, но и сколь-нибудь заметно калечить – сбить с ног, максимум обездвижить. Не получилось – Гиреев перехватил кнут, рванул на себя. Его противник не ожидал этого, но кнута не выпустил, подлетел от рывка и врезался капитану в грудь. Правда, успел сгруппироваться и даже попытался нанести удар – но тщетно, Гиреев сбил его с ног одним несильным вроде бы ударом и, перешагнув через потерявшего сознание противника, грудь в грудь столкнулся еще с троими. Короткая яростная схватка, и Гиреев прорвался, хотя и получил несколько чувствительных ударов. Рывком уйдя в темноту, он оглянулся и моментально оценил увиденное: у костра лежал часовой, судя по всему, его спеленали, как мумию. Чуть в стороне группа человек в семь или восемь, в пляшущем свете костра было не понять, деловито заканчивала упаковывать второго десантника и особиста, так и не сумевших выпутаться из сетей. Без оружия помочь им не стоило и пытаться и вот тут Гиреев совершил ошибку. Вместо того, чтобы скрыться в темноте, он поступил невероятно предсказуемо – побежал к драккару. Непростительно для профессионала – там его уже ждали.

Первых двоих он просто снес, остальные шарахнулись в стороны и между ним и трапом остался лишь один противник – неожиданно высокий, очень спокойный, об этом можно было сказать, даже не видя его лица. Видимо, он был здесь за главного – повинуясь его жесту, остальные разошлись чуть в стороны, образуя правильный круг. Гиреев чуть слышно зарычал – похоже, что самонадеянный враг не понял еще, с кем имеет дело.

Однако на сей раз ему достался серьезный соперник. Преимущества в физической силе у капитана вдруг не оказалось – его противник был едва ли не сильнее, да и двигался даже быстрее, чем капитан. И, как с удивлением отметил Гиреев, дрался он не хуже. Чуть иначе, конечно, но не хуже. Больше всего это было похоже как раз на комплекс рукопашного боя, которому учили в Академии и которым пусть не в совершенстве, но очень недурно владел и сам Гиреев. Только в исполнении этого непонятного противника стиль был чуть другим, с небольшой поправкой на другого инструктора и, возможно, на местный колорит. Ну да последнее уже явно благоприобретенное. И еще чувствовалось, что в рукопашной у него куда больше опыта. Все это он понял очень быстро – схватка профессионалов долгой бывает редко. Вот и сейчас она продолжалась едва ли больше тридцати секунд.

– Ты… кто? – хрипло спросил Гиреев, когда, пропустив удар по ребрам и подсечку, упал на влажную от росы траву. Противник не ответил.

Гиреев поднялся. Его противник спокойно стоял и ждал. Народу вокруг явно прибавилось, у многих в руках были факелы. Теперь, в их неярком свете, Гиреев хорошо видел лицо своего противника – молодое, но уже в сеточке морщин, с небольшим свежим шрамом на щеке. И еще Гиреев видел, что тот одет в такой же как у него десантный комбинезон. Ну, не совсем такой, чуть другого покроя – старого образца, но такие носили многие, новые начали вводить чуть больше года назад и на всех пока не хватало, а свойства ничуть не менялись. На голове форменный берет, он чуть сбился и теперь наружу выбиваются кроткие светлые волосы, на плечах… На плечах лейтенантские погоны, а на поясе самый настоящий лучемет! И у других, собравшихся здесь, кроме мечей на поясах тоже лучеметы, у одних русские, у других – американские. Различить, кстати, очень просто – совершенно разная конструкция при схожих характеристиках. У американских одна большая батарея, у русских – обойма на несколько маленьких, число зависит от модели. У американцев батареи хватает на определенное число выстрелов, после чего ее нужно выбрасывать, у русских одна батарея – один выстрел, после чего батарея автоматически вылетает, как стреляная гильза. В каждой конструкции свои плюсы и свои минусы, и внешний вид получается разный.

Но разобраться до конца Гирееву не дали. Непонятный лейтенант двинулся на него, Гиреев попытался защититься, но на сей раз с ним никто не пытался драться – его просто огрели по затылку чем-то тяжелым и капитан потерял сознание.

Глава 14.

Здесь, у самой кромки бортов

Руку протянет друг…

Капитан первого ранга Кошкин глазам своим не поверил, когда вместо Гиреева с его драккара на него вышел пропавший без вести лейтенант Михайлов. Кошкин хорошо помнил молодого и в меру перспективного офицера, но увидеть его сейчас совершенно не ожидал. Изображение на мониторе планетарной связи было посредственным, к драккару приближался грозовой фронт и помехи от него уже ощущались, однако ошибки быть не могло – перед Кошкиным был именно член экипажа пропавшего «Орла» и, будем говорить честно, его собственный ученик.

– Здравствуйте, Василий Петрович, – совершенно не по уставному поприветствовал Кошкина лейтенант.

– Привет-привет, – так же не по уставному ответил Кошкин и задумчиво посмотрел на экран, будто надеясь, что сейчас изображение мигнет и окажется, что все это чья-то злая шутка, сон или вовсе глюк, вызванный недосыпанием. Лейтенант на изображении был вполне реален и исчезать не собирался.

– Василь Петрович, – как то вдруг очень по старому сказал лейтенант. – Спускайтесь. Нам есть о чем поговорить.

– А сюда подняться ты не хочешь?

– Хотел бы – давно бы поднялся.

Губы лейтенанта вытянулись в тонкую линию, а лицо исказилось выражением крайнего упрямства. Кошкин полагал, что неплохо его знает, однако ТАКОГО Михайлова ему прежде видеть не доводилось. Похоже, действительно стоило спуститься и разобраться во всем самому, на месте. Да и, по чести говоря, сидение на орбите каперангутоже порядком надоело.

– Где Гиреев? – спросил он для проформы.

– Здесь, где-ж ему еще быть? Пришлось ему по лицу настучать малость, – честно ответил лейтенант. – Но не смертельно, просто надо было узнать кое что. Сейчас сидит, отдыхает, только развязывать его, вы уж извините, не буду – уж больно нервный. А мне бы с вами тет-а-тет побеседовать. Так как, спуститесь?

– Хорошо, – кивнул Кошкин, – жди. Координаты?

– Идите по пеленгу, связь будет работать. Только, пожалуйста, немного подождите – скоро гроза.

– Не учи ученого, сопляк, – усмехнулся Кошкин. – Жди.

Драккар командующего эскадрой покинул флагманский крейсер через пять часов после разговора – Кошкин действительно переждал. Риск он не слишком любил, тем более глупый риск, и к совету Михайлова, равно как и к мнению своего флаг-штурмана, отвечающего, в числе прочего, и за безопасность полетов. Метеоусловия действительно оставляли желать лучшего, поэтому Кошкин переждал, разумно решив, что несколько часов уже все равно ничего не решают.

Полет занял не более получаса – можно было бы, конечно, и быстрее, но куда торопиться? Михайлов не соврал – рацию он не выключил и по пеленгу прошли, как по ниточке, хотя, по чести говоря, вполне можно было бы обойтись и без него, потому что драккар Гиреева стоял там же, где и приземлился, на живописном берегу речушки. Только костер потух – ну да, гроза была с коротким, но сильным дождем, а потом никто не потрудился развести снова – зачем?