Начало - Андрей Васильевич Лео

– А если уйти на будущий год соберусь?

Гнат внимательно посмотрел, двумя взмахами ладони растрепал мне волосы и спросил:

– Машка-то как?

– А ты как считаешь?

– Без Софьи Марковны пропадёте.

– Ну, куда мы без неё? С собой возьмём.

Брат задумчиво покивал головой, глядя вдаль. Встал и протянул руку:

– Тады прощевай! Жду завтра к обеду. Удачи вам.

– Спасибо.

Да-а, такому человеку руку пожать не зазорно. Нормальный у Мишки старший братишка. Приятно узнать, что в НАШЕЙ семье есть адекватные люди.

После ужина позвал сестрёнку прогуляться со мной в деревню, сам-то я там как бы ни черта не помню. Успокоил насчёт родителей: не столкнёмся. Знахарка заинтересовалась, какого лешего нас туда понесло. Врать не хотелось, пришлось рассказать и о конфликте с Фёдором, и о предложении Гната помириться.

Машуля удивлённо вытаращилась, а Софа камнедробилкой прошлась по моим умственным способностям – столько всего выдала, у меня аж уши покраснели и в трубочку свернулись. Потом шуганула малую – послала козу в сарай загонять – и уже наедине продолжила:

– Мишка, ты что творишь? Иль у вас так с роднёй поступать принято?

– Софа, не волнуйся, ничего страшного не произошло.

– Ничего страшного, говоришь?! Избить брата батогом – не страшное?!

– Хорошо, в следующий раз подставлю свою голову, пусть мудохают. Примешься опять лечить меня и жалеть, а ругать не будешь. Такой расклад устроит?

– Дурак! Драку вообще не следовало затевать.

Я начал заводиться:

– Да пойми ты, драку они затеяли. Конфликта было не избежать. Теперь осознаю: на торгу слишком жёстко отшил Фёдора, и поэтому он постоянно искал случая поквитаться. Вспомни, как прогоняла его недавно. Зачем, думаешь, он с приятелем приходил? Правильно, со мной встретиться хотел. Вот в воскресенье и подловил, на свою беду.

– Неужели ты не мог извиниться и разойтись миром?

– Поверь, Софочка, кто-нибудь непременно с синяками бы ушёл.

Она, похоже, поняла, но продолжала напирать:

– А палкой-то зачем бил?

– Софа, я без палки и с одним-то не справлюсь, а их двое было.

– И оба с кулаками лезли?

– Да, лезли. Зато сейчас есть прекрасная возможность помириться и всё забыть.

– Ладно. Тебя эта ссора хоть чему-нибудь научила?

– Да.

– Прошу, впредь внимательнее следи за своими словами. Лучше промолчи лишний раз.

Осталось покорно покивать головой:

– Буду стараться.

А утром выпал первый снег. Красота! Холодные затяжные дожди, периодически идущие последние три недели, малость задолбали. Охотиться в такую погоду отвратительно, брёвна пилить противно, ведь резиновой одежды и обуви в ближайшей округе днём с огнём не найти, а кожаные сапоги и плащ промокают за полдня. Учитывая всё это, можно понять мою радость: теперь живность должна повылезать и охота будет хороша. Эх, вовремя. А то мы уже все запасы копчёностей подъели.

В деревню мы пришли за полчаса до обеда, и я сразу заметил, что поведение сестрёнки тут сильно разнится с её поведением в деревне деда Ходока: там она была как рыба в воде, а здесь вела себя немного скованно. На приветствия встречных отвечала сдержанно, правда, при этом не забывала мне про всех рассказывать. Полагаю, это из-за того, что все местные знают нашу нелёгкую судьбинушку и, бывает, дразнят.

Само поселение приятных ассоциаций не вызвало, слишком грязновато и запущенно оно выглядит. Все другие деревеньки, виденные мною в этом времени, приличнее смотрелись. Вот разве что подворье отчима в этом плане отличается в лучшую сторону: и дом хорош, и забор, его окружающий, ровно стоит, а не как соседские, вкривь-вкось. Видимо, отчим – мужик рукастый.

Гнат нас уже ждёт у ворот. Улыбается.

– Проходите, проходите, гости дорогие.

Ну да, мы ж нынче не хозяева, а гости. Сестрёнка опять повисла на шее брата. Давно не виделись, блин. Меня тоже обняли. Старшой обратил внимание на нашу новую зимнюю одежду, осмотрел и похвалил, а узнав, что всё куплено на заработанные нами деньги, лишь улыбнулся.

– Машка, давай на стол накрывай, где кухня, небось помнишь. А нам с Мишкой о мужском поговорить следует.

– Знаем ваши разговоры, – выдала эта мелочь и с гордым видом удалилась.

Я усмехнулся, а Гнат покачал головой:

– Не балуй её.

– Можешь не волноваться, ты больше балуешь.

– А как с ней иначе, малая же совсем. Тебя ведь тоже баловал. Да и Федька то яйца, то пирожки вам на сеновал таскал, за что от тятьки по мордасам не раз получал. Сколько дурню подсказывал: задами пробираться надобно; не-ет, всё через двор норовил прошмыгнуть.

М-да, что-то многовато ляпов, Саша, от незнания обстановки. Подумать только, тебе этого «святого» человека пришлось палкой тыкать!

– Где он сейчас-то?

– Конюшню убирает, уже закончить должен.

– Знает о моём приходе?

– Да знает, знает.

– И как?

– Хех, как. Зол очень. Шибко ты его отходил.

– А нечего вдвоём на одного лезть. Кстати, второго видел?

– Панкрата? Видел, кха… Дал ему разок по шее, чтоб в дела родни не встревал. А-а, – Гнат махнул рукой, – такой же дурак. Но ежли с Фёдором замиритесь, досаждать не будет.

Во-о, нам это и нужно. Прикидывая варианты развития конфликта, я понял, что без примирения или хотя бы вооружённого нейтралитета мы рискуем потерять и бобров, и золотую жилу. Даже если ребята не станут нападать, то в дальнейшем начнут пакостить: следить за мной, силки портить. А потом и на Волчий ручей выйдут. И прощайте тогда мечты о богатстве.

Да-а, но как же теперь мир-то наладить? Сказать ему: «Извини, братан, настроение с утра плохое было, а тут вы с глупыми предъявами припёрлись. Вот и послал я вас пешим маршрутом далеко и надолго»? Ха, не-е, такое не прокатит. Что может его успокоить? Как вариант, набьёт рожу и расслабится. Но… это помогло бы там, в лесу, а сейчас, боюсь, мне подобного «счастья» не пережить.

А ещё? Ну, можно подарком каким-нибудь откупиться. О, хорошая мысля! У меня при себе три ножа и револьвер. «Лефоше» ему жирноват и ни к чему, а от ножа, полагаю, он вряд ли откажется. Так, метательные не годятся, следовательно, дарим засапожник. Эх-х, классный ножичек, жалко отдавать. Однако делать нечего, к тому же у меня второй такой же есть.

Ну а ножны он и сам смастерит, ему же приятнее будет. А в разговоре надо бы мне не забыть рожу повиноватее изобразить и прощения попросить сразу и за торг, и за драку.

Наконец из конюшни вышел предмет наших ожиданий. Прикрыл ворота, обернулся и, увидев, кого по первому снегу в гости принесло, замер.

– Фёдор, иди сюда, поговорить надо.

Подошёл понуро, смотрит в землю, на скулах желваки играют, на лбу ссадина, под глазом фингал. О как я его!

– Значит так, браты, неладно промеж нас. И в этом виноваты вы, – начал Гнат. – Такого не должно быть. Если меж собой лаяться примемся, никто с нами считаться не станет. – И, тыкнув пальцем среднего в грудь, продолжил: – Тебя уже спрашивали, и ты ответ дал.